Здравствуй, Фобос !

Друзья долго не расходились по номерам, засиделись в гостиной у Волнового. Наконец Игорь Петрович решительно выгнал всех спать. Последним выходил Тарханов. Руководитель делегации остановил его незаметным для других знаком.

- Что? - встревоженно спросил Семен.

- Да так, мелочи. - Волновой оглянулся по сторонам, как будто их могли подслушать. - Ты... ничего не заметил, когда мы сегодня ездили по городу?

- А что я должен был заметить?

- Не знаю. Конечно, может быть, мне показалось... но все-таки я раза четыре за день видел одну и ту же оранжевую "тойоту". Она шла за нами, как приклеенная, и почти не отставала.

Тарханов поднял левую бровь и сказал со вздохом:

- Диагноз могу поставить сразу. Детективная лихорадка, вот как это называется. Ты мне еще в Москве не понравился со своими подозрениями...

И вышел.

Ночь миновала вполне спокойно. А утром Стив подвез четверых гостей до станции монорельса. Вылетать в Майами должны были с другого аэропорта, Флойд-Беннетт; стремительный воздушный поезд добирался туда пятнадцать минут, электромобилю на забитых транспортом улицах понадобилось бы не менее часа. Коротенькое радушное прощание, объятия по-американски (здесь обнимаются и хлопают друг друга по спине даже малознакомые люди); Марина советует Стиву "по возможности не быть пессимистом" и вообще побывать в Советском Союзе. "Наверное, я так и сделаю - вы занятные ребята, я никогда таких не видел!" - отвечает мулат; зубы его сверкают в улыбке, а глаза печальны...

Промелькнули внизу бесчисленные крыши - причудливыми надстройками и антеннами, соляриями, площадками для вертолетов. Кое-где поезд бежал мимо стеклянных панелей - дома поднимались выше опор дороги, уходили к легким утренним облакам. Блеснула мутная гладь узкого пролива Те-Нарроус, понеслись похожие друг на друга кварталы Бруклина. Наконец, словно благодатная долина в горах, открылся зеленый провал между подоблачными башнями - поле аэродрома.

Их ожидал светло-кофейный "Эльф" с голубой полосой вдоль фюзеляжа, маленький и нарядный, точно игрушка. Машина стояла в секторе частных самолетов, поскольку принадлежала Хартманну. Очевидно, старик намеревался устроить советским делегатам прием по высшему классу. Сам он не прилетел из Майами - гостей встретили флегматичный непрерывно жующий верзила пилот и сухонький, похожий на японца ассистент председателя АКМ. Впрочем, говорил он как стопроцентный янки, а фамилия его была Мэнсфилд. После традиционных объятий и похлопываний ассистент предложил незамедлительно взлететь. Пилот забрался в кабину (было странно, что он там помещается), Мэнсфилд подхватил чемоданы...

Игорь Петрович откашлялся, вероятно, справляясь с волнением, и вдруг сказал неожиданно громко, будто с трибуны:

- Извините меня, ради бога, мистер Мэнсфилд...

- Меня зовут Джек, - скромно улыбаясь, поправил тот; но чуткая Марина была готова поклясться, что рубаха-парень Мэнсфилд вдруг здорово забеспокоился и узкие глазенки его стали колючими.

- Ладно, Джек... Вот какое дело! - Волновой почесал в затылке. - Я забыл передать очень важные документы... одной нашей торговой фирме в Нью-Йорке. Только сейчас вспомнил - старею, прямо беда... - Он оглянулся на Тарханова, как бы ища поддержки, но Семен отвернулся и неприязненно поджал нижнюю губу. Вид у Волнового стал совсем не "генеральский", растерянный; он развел руками. - Придется вам, значит, лететь без нас... Мои глубочайшие извинения мистеру Хартманну! Кстати, он все еще не заменил левую почку? Три года назад на семинаре в Москве жаловался...

- Кажется, нет! Я не говорю с шефом на такие темы... - замотал круглой головой Джек. - Но... как же так? Неужели нельзя отложить? Сегодня ведь сбор, завтра пленарное заседание...

- Вот мы на него и прилетим, - успокоил Волновой. - Первым утренним самолетом. Или последним ночным. Честное слово! Ну, какие проблемы? Это же рядом...

Мэнсфилд стоял, ошарашенно моргая. Очевидно, он был полностью подавлен решением Игоря Петровича. Тарханов искренне кипел возмущением; Сурен крепко удивился и открыл было рот - задать недоуменный вопрос командиру, но смолчал, возможно, вспомнив последний разговор на дирижабле. А Марина послушала... и вдруг изобразила гнев. Действительно, что за неожиданные шутки, командир?! Если вам надо, оставайтесь в своем торгпредстве, а лично она полетит! И думает, что товарищи ее поддержат... Верно ведь, Сурен, Сеня?..

- Нет, мэм, - трагически вздохнув, сказал Мэнсфилд. - Так не положено. Или вся делегация, или никто... жаль, конечно. Ну что ж, до завтра, джентльмены!

- Мой горячий привет мистеру Хартманну! - поднял руку Волновой. - И профессору Барбарелло из Милана. Он тоже был у нас на семинаре. Не забудете?

- Что вы, обязательно передам! - сказал Джек с таким выражением, как будто у него болели зубы, и поплелся к самолету.

Он безуспешно пытался скрыть разочарование, но даже походка выдавала его, нервная, подпрыгивающая. Громко хлопнул люк "Эльфа"; пилот, невозмутимо жуя, запустил двигатели. Мэнсфилд даже не помахал из окна. Маленькая кофейная машина, сердито треща, побежала прочь. Четверка делегатов осталась со своими чемоданами стоять посреди взлетного поля.

- Ну, знаете, товарищ Волновой, это переходит всякие границы! яростно сказал Семен Васильевич, отмахиваясь от порывов жаркого пыльного ветра. - Нельзя же, в самом деле, так поддаваться детективному бреду! Мы здесь в некотором роде представляем Советский Союз, а ты, наш руководитель...

- Вот именно, - кивнул Волновой. - Ваш руководитель. И отвечаю за всех вас, и хочу довезти вас домойа жаиаваыамаи...

- С ума ты сошел, что ли?!

- Может быть, - неожиданно мягко ответил Игорь Петрович. Действительно, когда я сказал этому Мэнсфилду... то, что сказал, - мной руководила только интуиция. Но потом... - Волновой загнул палец и поднес его к самому лицу Тарханова. - Во-первых, семинар в Москве был не три года назад, а четыре. Во-вторых, - он загнул еще один палец, - любой сотрудник Хартманна знает, что у старика обе почки искусственные; совсем недавно он месяца два провалялся в больнице. И в-третьих, никакого профессора Барбарелло из Милана нет на свете, а уж ассистент председателя АКМ должен знать всех зарубежных коллег! Я его только что придумал, этого профессора; был давным-давно такой фильм - "Барбарелла"...