Гибель Британии

— Но один при этом что-нибудь теряет. А если теряет один, то-есть каждый, значит, все теряют,-простодушно сказал американец.

Тут Сагор действительно рассмеялся о ответил:

— Простите мне мой смех. Я вспомнил про «Ходынку». В старину один русский царь обещал как-то выдать однажды каждому из своих подданных по одном кружке из простой жести. И выросли горы трупов. Вот что значит один, когда он думает угодить всем.

Несколько пристыженный и сбитый с толку, Бэрд Ли попробовал переменить тему разговора…

— Я начинаю понимать, что по сети этих коридоров всем ближе, т.-е., если взять все движение люден в целом. Меня пленяет иное: это отчетливое стремление ваших строителей к минимуму материала; чем меньше затрачивается материала, тем сооружение совершеннее. Здесь вы следуете природе: она строит точно так же.

Берд Ли, полагая, что сказал Сагор самое приятное, ждал от него ответного комплимента.

Однако, Сагор долго молчал. Они подходили уже к помещениям, окружающим центральный зал Дворца Земли, когда Сагор ответил, взвешивая каждое слово:

— Мы-строгие материалисты. То же. что говорите вы, проистекает от нищеты Человек на земле тысячелетиями нуждался в материалах для своего жилья, орудий труда, одежды, пищи. Отсюда вся так называемая «экономика», в основе ее, как бы пышно и богато не строилась эта наука, лежит та же боязнь нищеты. Ограничимся архитектурой; подрядчики капиталистов строили, экономя материал, потому что это было им выгодно,-от этого своды ваших построек рано или поздно рушились. Вы строили развалины. Ваши инженеры стремились к «минимуму» материала, из тех же соображений они изощрялись в изобретении прочных, но легких конструкций. Но вы ошибаетесь: природа строит не так, ведь в ее распоряжении весь материал… Все совершается с экономией, но чего? Материала? Энергии? Труда? Каптала? Силы?… Вата эпоха и ваша культура не •дали отпета на этот главный вопрос. Почему? Потому что, хотя вы и называете себя иногда материалистами, но вы всегда стояли вне материала, вы его держали в руках, вы его подвергали обработке. Внутрь матерала, в глубины материи вы никогда не проникали. А мы во всех наших действиях исходим из самого материала, из свойств его внутренней поверхности. Как бы это проще объяснить! Ну, вот, мы с вами стоим здесь в самом материале, из которого состроен Дворец Земли. Строя его, мы стремились вовсе не к тому, чтобы поменьше затратить, а, наоборот, поменьше нарушить его целость. «Природа не терпит пустоты»,-вот великий принцип, который забыт порабощенной наукой Европы…

Сагор замолчал. Эхо шагов показало, что они вышли под высокий свод. Впереди забрезжил свет выхода-совершенно синий, как это бывает после долгого пребывания в полной темноте.

Перл Ли простился с Сагором в глубокой задумчивости. Наверху его не поразили после всего, что он узнал о Новой Стране, спокойный лица тех, кто читал наклеенные на стенах объявления о мобилизации. Идя навстречу Янти, Бэрд Ли поймал себя на том, что у него пропадает нервная суетливость, усвоенная в раздра жающей обстановке американских городов. Янти его спросила с лукавой улыбкой:

— Где вы пропали? Уж не заблудились ли вы в лабиринте нашего Дворца Земли?

— Да, мы гуляли гам с Сагором, я узнал теперь, что в нем нельзя заблудиться… Итак, война. Я так и думал. Любопытно посмотреть, как вооружена ваши армия, что вы противопоставите нашим газовым атакам с воздушных кораблей.

Янти посмотрела в лицо Бэрда Ли с нескрываемым изумлением. И потом звонко расхохоталась.

— Ах, кровожадный американец! Кажется, вы мечтаете нас отравить хлором, как сусликов в норах?

— Ну, у нас есть вещи посерьезней хлора…

— О, да. Мы знаем это. На этот раз вы ошибаетесь. Ни вы нам, ни мы вам войны не объявили. Мы вам не объявим никогда. Но, если вы нападете на нас, мы будем защищаться…

— Чем?

— Да,-пылко продолжала Янти, не отвечая на вопрос,-мы будем защищаться, но и нападать, потому что, как учите вы, нападение есть лучший вид самообороны. Не так ли?

Она над ним смеялась, это ясно.

— С кем же война? Зачем мобилизация? Я не вижу никакого движения, волнения, никаких приготовлений? — спросил сбитый с толку Ли и прибавил ядовито,-я вижу, что вокруг меня опять сгущается туман…

— Нет. Все сейчас будет для гас ясно. Не хотите ли вступить в ряды нашей армии? Вот значок. Вам не придется сражаться с вашей родиной.

В руке Янти Ли увидел небольшую кокарду, такая же кокарда была приколота уже на левом плече у Янти…

— От вас не требуется ничего, кроме мужества, готовности пожертвовать собой за других в опасности…

— За других?

— Ну, за другого. Хотя бы за меня.

— За вас? О, да!

— Хорошо.

Янти приколола значок к левому плечу рубашки Ли и сказала:

— Отлично. Теперь надо поспешить. Фу! Как я испортилась с вами. Нам некуда спешить, но я столько теряю времени на разговоры с вами, на разъяснения, что, пожалуй, рискую превратиться в американку. Вы бы хотели этого?-внезапно спросила Янти.

Ли, застигнутый врасплох, ответил

— Да… Нет… Да…

— Окончательно?

— Нет.

— Прекрасно. Коротко. Ясно. Определенно. Слушайте. Я справлюсь по приказу агрокорпуса в промышленную область нашей страны. Вы со мной? Так. Мы забираем там всех свободных наукой.

— Ага! Вы против своих врагов разводите тарантулов и фаланг? О! это, быть может, ужаснее газовой атаки!

Янти безнадежно махнула рукой.

— Ну, да! Ваше пылкое воображение рисует вам такую картину: мы сажаем в бочки миллиарды триллионов скорпионов, фаланг, тарантулов, каракуртов и, налетев на Лондон, высыпаем все это на головы благочестивых граждан Великобритании…

— Гм! Я предложил бы в вашем положении бомбы, начиненные…

— Микробами чумы? Это уже было выдумано вами. Мы воюем не так. Не тратьте даром времени на вопросы, вы все увидите собственными глазами. Вот коляска. Едем!

Они уселись в коляску и покатились по наклонной плоскости. В обывательском жаргоне прошлого века «катиться по наклонной плоскости» было не хорошо,- это значило, что с человеком происходит что-то неладное. Но тут все, как мы знаем, беспечно катаются по наклонным плоскостям. Бэрд Ли тоже беспечно катился по наклонной плоскости через зеленые луга, на которых паслись тучные стада. Бэрд Ли в нетерпении не воздержался от вопроса:

— Где же мы с вами вооружимся этими пауками? Что это за оружие, если это не тарантулы? Гм! Я замечаю, что ваше молчание ядовито…

— О, мы учимся у более невинных тварей. Например, у коровы…

— Ее рога…

— Именно рога. Они имеют главным назначением своим…

— Бодать!-серьезно кивнул головой Ли.

Янти фыркнула и долго заливалась смехом. Отдохнув, сказала докторальным тоном профессора с кафедры:

— Милостивый государь! Рога коровы имеют главным своим назначением про-лагать животному дорогу в чаще кустарников. А бодать только при случае. Вот и наша армия вооружена исключительно только орудиями труда, именно теми, какими мы работаем вообще. Первобытный дикарь копал землю той же самой палкой, какой оборонялся и сбивал плоды с веток. Ужасы милитаризма начались с тех пор, как некий воин понял, что камень в руке не орудие, а оружие. И начал делать вооружение.

Бэрд Ли обиделся совсем:

— Это начатки элементарной культуры? Не правда ли?

— Да. Мы защищаемся, как дикари, орудиями своего труда,-отбила Янти его хитрую насмешку,-самыми совершенными орудиями труда, какие только знала история культуры. Вы увидите, что за прелесть наши пауки. Не бойтесь, они не ку саются…

Бэрд Ли надулся, ему наскучило, что эта молодая девушка забавляется им. словно трехлетним мальчиком.

По скатам и подъемам коляска бежала с одной круговой наклонности на другую, пока, наконец, Янти не сказала:

— Вот сейчас, за этой наклонной плоскостью, мы входим в промышленную область.

Бэрд Ли ожидал увидеть лес черных труб, дым, копоть, вышки над нефтяными скважинами. Ожидание его было обмануто. Посреди зеленых лугов паслись стада овец; промышленная область отличалась от остальной страны только тем, что тут сеть путей была чаще, они были разнообразнее устройством; луга были тут и там прорезаны рельсами трамваев, нырявших в выемки и выныривавших из темных жерл туннелей.