Пророк

– Постараюсь.

Хенденсон достал блокнот и перелистал страницы в поисках нужной.

– Конечно же, вы знакомы с Шеннон Дюплиес, молодой девушкой, первой стипендиаткой фонда Хиллари Слэйтер? «Спокойнее, Мартин, спокойнее!»

– Да, конечно. Сейчас она учится в университете Мидуэстерн, и, насколько мне известно, вполне успешно.

– Вы общались с ней в последнее время?

– Нет, в последнее время нет. – Затем Дэвину удалось даже изобразить некоторое беспокойство. – М-м-м... С ней все в порядке?

Хендерсон улыбнулся.

– О, конечно. Она немного испугана, но в целом все в порядке. – Хендерсон выждал буквально мгновение, а потом оглушил Дэвина новостью: – В прошлую субботу на нее напал один бандит, и мы расследуем это дело. Это была ужасная новость. Дэвину не пришлось изображать потрясение, но он постарался показаться потрясенным по правильной причине.

– Я... я потрясен.

Хендерсон просто стоял, внимательно за ним наблюдая.

– Что ж, я вас понимаю. По всей видимости, вы довольно тесно общались с Шэннон, когда организовывали презентацию стипендиального фонда, помогали ей поступать в университет, улаживали все формальности.

Этот парень хорошо подготовился к разговору.

– Ну... да... Мы... Я... Мне было очень приятно, очень радостно принимать участие в таком деле. И губернатору тоже было приятно, что такая способная девушка, как Шэннон Дюплиес, получает возможность преуспеть в жизни вместо дочери, которую он потерял. Все это очень помогло нам.

Хендерсон заглянул в свои записи.

– Вы звонили Шэннон во вторник вечером первого октября?

Мысли запрыгали в уме Дэвина. «Что это было? Когда это было? Почему? Я звонил? Или не звонил? Имеет ли смысл отрицать это – или мне следует это признать? Выгодно или не выгодно?»

– М-м-м... не помню точного числа, но я действительно звонил ей на прошлой неделе, и звонил поздно вечером, да. Хендерсон кивнул и проверил что-то в своих записях.

– Вы можете сказать, о чем у вас шел разговор? Дэвин нашел спасительное прикрытие.

– Нет, не вполне, не могу рассказать без разрешения Шэннон. Мы обсуждали финансовые вопросы, учебные дела и тому подобное. Согласно существующей между нами договоренности, разговоры на подобные темы сохраняются в тайне.

– Конечно. Это замечательно. Но скажите, вы угрожали ей?

Дэвин неподдельно возмутился.

– Простите?

– Вы оказывали на Шэннон давление или угрожали ей в связи с какими-нибудь обстоятельствами?

– С какими такими обстоятельствами, позвольте поинтересоваться? И что вы имеете в виду под словом «угрожал»? Хендерсон улыбнулся.

– Послушайте, не горячитесь. Это рутинные вопросы. Никто ни в чем вас не обвиняет.

– Смею надеяться! У нас с Шэннон сложились хорошие отношения. Семьи губернатора и Шэннон дружат много лет. Я...я действительно нахожу подобные вопросы оскорбительными.

– Безусловно. Мне просто надо установить исходные факты, вот и все. Хендерсон нацарапал что-то в блокноте. – Позвольте, я введу вас в курс дела возможно, это поможет. Видите ли, в субботу вечером полиция в Мидуэстерне схватила одного головореза по имени Тэд Кенан; судя по тому, что удалось узнать к настоящему времени, он несколько дней следил за Шэннон, выжидая удобного случая напасть на нее. К счастью, полицейские первыми схватили его. Но тут встает один вопрос: Тэд Кенан – местный хулиган, житель нашего города, и Шэннон Дюплиес тоже родом из нашего города. И мы не можем придумать ни одной причины, почему Тэду Кенану понадобилось тащиться через полстраны, чтобы выбрать в качестве жертвы девушку, которая жила в одном городе с ним, девушку, с которой, уверен, он никогда раньше не встречался. Вы понимаете проблему?

В уме Дэвина всплыл вопрос: «Что там сказал Мерфи Болен в холле? Ему конец? Кого он имел в виду?»

Хендерсон ждал ответа, поэтому Дэвин, не найдя ничего лучшего, ответил следующим образом:

– Да... э-э-э... думаю, понимаю. Все это так неожиданно, так странно.

– Вот именно. А потому позвольте спросить вас – знаете, просто для протокола, чтобы я мог сказать, что задал вам этот вопрос: у вас есть какие-нибудь предположения относительно того, зачем кому-то преследовать Шэннон?

– Ну, я не... нет, я просто не знаю, зачем кому-то убивать Шэннон. – Тут его осенила новая мысль. – Разве что... возможно, в действительности он преследовал иную цель. Возможно, он хотел... э-э-э... получить моральное превосходство над Шэннон. Возможно, он видел ее здесь... видел по телевизору, когда ей вручали стипендию, и решил последовать за ней. Может, парню просто приятно унижать известных людей – людей, получивших признание за свои успехи... вроде Шэннон...

Казалось, Хендерсон записывает соображения Дэвина. Потом он поднял глаза.

– Никто не говорил, что Тэд Кенан собирался убить ее, мистер Дэвин. Но, возможно, вы правы. Возможно, он просто хотел получить моральное превосходство над ней.

– Что ж...

– Но в это с трудом верится, не так ли? Что бы такой парень, как он, пересек полстраны ради какого-то морального превосходства? И есть еще одно обстоятельство: авиабилет стоил более восьмисот долларов, а у Тэда Кенана никогда не водилось таких денег, – кроме тех случаев, когда его кто-то нанимал.

– Ну... а что сам он говорит но этому поводу?

– О, он не говорит. Он ссылается на Пятую статью.

– Х-м-м. – Хорошая новость? Да в общем-то не очень. – А что думает Шэннон?

– Мы еще разговариваем с ней. И пока не получили полную картину. Да... вы так и не ответили мне на вопрос, показавшийся вам оскорбительным. Может, ответите, для протокола? Вы угрожали Шэннон во время последнего вашего разговора?

Вопрос по-прежнему звучал оскорбительно – и попадал практически в точку.

– Конечно, нет. Я решительно отрицаю факт угроз с моей стороны.

– Хорошо, тогда поставим вопрос так: вы достаточно настойчиво убеждали Шэннон хранить молчание о некоторых обстоятельствах, имеющих отношение к дочери губернатора Хиллари?

Дэвин ясно понимал, что Хендерсон пытается загнать его в угол. Ладно, отрицать это не имело смысла.

– Послушайте... мы с Шэннон обсуждали случай с Хиллари и раньше. Губернатор – видный общественный деятель, который нуждается в защите своей частной жизни, и я считал нужным напомнить Шэннон об этом. Она была близкой подругой Хиллари, и поэтому... Знаете, у нее всегда могло появиться искушение заговорить перед репортерами, и... губернатор просто не хотел, чтобы это вошло у нее в привычку.

– 0'кей. Понял. – Хендерсон записал слова Дэвина, а потом сказал: – Ладно, на сегодня достаточно. Большое спасибо, что уделили мне время. Если у меня появятся еще вопросы, я позвоню.

– Всего хорошего, детектив.

Хендерсон сунул блокнот в карман и спокойно вышел – с видом достаточно невозмутимым для того, чтобы Дэвин задался вопросом: что у него на уме?

Вилли! Где он? Что случилось?

Дэвин подождал, давая Хендерсону время уйти подальше, а потом торопливо покинул здание администрации и направился к отелю, находящемуся в трех кварталах оттуда. Он сгорбился над телефоном в кабинке, стоящей в глубине вестибюля, прямо у лифтов, и, старательно пряча лицо, набрал номер, который держал только в голове. В трубке раздалось несколько длинных гудков, и наконец сонный голос ответил:

– Да?

Дэвин старался говорить суровым и неузнаваемым голосом:

– Позовите Вилли.

– Невозможно, приятель. Его нет.

Черт! Это Дэвин хотел услышать меньше всего.

– Что значит «его нет»?

– Он уехал из города. Видать, полиция села на хвост – такое бывает.

– А он сказал, куда отправляется?

– Шутишь? Он никогда ничего не говорит. И я ничего не знаю, ясно? Щелчок.

«Спокойнее, Мартин, спокойнее. Продумай все как следует. Выход где-то есть».

Но он трясся всем телом.

Дэвин бросился обратно в офис – мимо буфетной стойки, возле которой, за стендом с журналами, стоял детектив Боб Хендерсон, жуя хот-дог и провожая его взглядом.