Экспедиция в иномир (сборник)

— Видит он нас? — через плечо спросил я Артура.

— Во всяком случае, ощущает. Сомневаюсь, чтобы глаза ропухов являлись оптическими анализаторами. Скорее, это боевые орудия, а чувствилище — какой-то внутренний орган. Так поговорим?

— Я слушаю.

Я все не мог оторвать взгляда от безгласного, бесчувственного Николая, недвижно висевшего в воздухе всего в двух десятках шагов и более недосягаемого, чем если бы он был сейчас отсюда в триллионах километров.

Артур начал новую лекцию. К счастью, она была недлинной — и практические выводы из нее последовали немедленно.

6

— Если верно, что сопротивление Тода растет пропорционально атакующей энергии, — рассуждал Артур, — то почему каждый раз устанавливается равновесие противоборствующих полей? Это ведь удары столкнувшихся ураганов, бури, рвущие одна другую, вовсе не равновесия покоя. Я даю на это такой ответ, — сказал Артур. — Злодейское общество ропухов по-своему, по-злодейски, организовано совершенно. В нем осуществлен принцип максимальной экономии средств. Диктатор обычно тратит лишь ту энергию, которая нужна, чтобы поддержать функционирование общества. Все, что сверх этого предела, генерируется лишь в качестве ответной реакции. Диктатор, защищаясь, развивает такое же противодействующее усилие, как и то, что разрушает его. Откуда он черпает энергию? Все из того же источника — высасывает подданных. В обычное время он не уничтожает их больше определенной нормы — вероятно, столько же, сколько нарождается. Но в минуты опасности чем сильней атака, тем свирепей он пожирает их. Генераторы «Пегаса» идут на максимальном уровне — и он свободно отражает их натиск. Если бы было возможно в десятки раз увеличить поток энергии, ничего бы не изменилось, лишь в десятки раз больше число ропухов устлало бы высосанными оболочками улицы города.

— Подумай, что говоришь! — Не могу и передать, как меня возмутило спокойствие, «деловое» объяснение. — Ты заранее объявляешь напрасными попытки спасти Николая. Или я неверно понял?

— Ты понял верно. Никакой концентрацией наших физических сил мы не спасем Николая.

Резко повернувшись, я долгую минуту впивался глазами в Артура. Он холодно выдержал мой негодующий взгляд. Я обернулся к Николаю. Николай висел все в той же позе.

— Не буду спорить! Не время для научных дискуссий. Соглашаюсь с твоей теорией. Я уже привык соглашаться со всем, что ты изрекаешь. Но вдумайся, Артур, вдумайся! Ты ведь что говоришь? Надо прекратить борьбу. Наши энергетические ресурсы не безграничны, мы не боги, в конце концов, а люди. И мы обязаны информировать человечество о том, что найден реальный выход в иные миры. При этом колумбы трансмировых открытий потеряли одного члена экипажа — без жертв великие открытия не бывают, не мы первые, не мы последние… Вот твоя мысль! И она меня ужасает.

В спор вмешался Жак. Как и я, он не отрывал глаз от исполина и говорил, не поворачиваясь к нам. Нет, он согласен, о наших открытиях нужно информировать человечество. Но он не покинет Николая. Пусть товарищи возвращаются без него. Пусть ему оставят один из генераторов «Пегаса», он в одиночку поборется за Николая. Он постарается продержаться, пока Полинг и Хирота возвратятся во главе второй экспедиции, лучше оснащенной, чем наша. А если его силы иссякнут раньше… Две жертвы или одна — не такая уж разница, раз неизбежны жертвы.

— Я не считаю, что все возможности борьбы исчерпаны, я лишь против грубой силовой борьбы, — сказал Артур. — Предлагаю метод более эффективный. Надо бороться против Тода так же, как наши предки боролись на Земле против подлости и низости.

Он пояснил свою мысль. На Земле в старину велась не только вооруженная борьба, но и идеологическая. Против низменных идей национального и расового чванства, умаления личности были направлены великие идеи, ставшие могучей материальной силой, — человеколюбие, уважение наций и рас, равноправие, братство, свобода… Победили высокие, а не подлые идеи. И сейчас мерзкие принципы угнетения, всеобщей подчиненности верховному вампиру, цементирующие общество ропухов, нужно взорвать высокими человеческими идеями.

Я вспылил:

— Агитировать, что ли, эту энергетическую станцию на троне? Ждет он твоей агитации, как же! До чего ты порой пренебрегаешь реальностью!

— Ты забыл, что в этом своеобразном мире иная, чем у нас, реальность, что здесь идет своеобразная война за идеи. Разве не об этом говорил Правый? Я хочу действенно ввязаться в эту войну. Только она вызволит Николая! На Земле идейную борьбу осуществить даже труднее, чем в дзета—мирах. Парадоксально, но факт, — продолжал Артур. — В нашем предметном мире идеи кажутся чем-то невещественным. Смешно, например, говорить — идея человеческого достоинства имеет столько-то метров в высоту, а масса ее измеряется в центнерах. Но в дзета—мирах любая мысль дана непосредственно силовыми полями. Когда Тод захватывает вариала, носителя нужной ему идеи, он присоединяет к своему силовому полю новое поле — материальный эквивалент той идеи. Почему до сих пор не погиб несчастный Иу? Очевидно, персонифицированная в нем идея дружбы не нужна Тоду. В пищу Тоду Иу не годен, а от силовых полей, выражающих дружбу, диктатора мутит. Я раскрываю барьер и выявляюсь, — закончил Артур. — Диктатор начинает немедленно высасывать мои мысли и мое вещество. От гибели вещественной меня защищаете вы через ротонный канал, а мысли мои он получит такие, от которых его взорвет. Это будут именно те идеи, которые победили в великой борьбе прошлого, — идеи свободы и равноправия, уважения ко всему живому и разумному, независимо от нации, расы и внешнего облика.

— Он не примет твоих взрывных идей. Не забывай, что Иу он и не подумал высасывать.

— Он примет их! До сих пор он сам выбирал, что из добычи перевести в свои поля. Я заранее переведу все губительные для него идеи в код его физических полей и побеседую с ним на его языке. Моя агитация будет вполне материальна. Я сыграю роль гигантского шприца, введенного в организм диктатора, и будем впрыскивать лишь нужные нам лекарства!

Я молча посмотрел на Жака.

— Опасный план, — сказал он нерешительно.

— Отличный план! — воскликнул я в восторге. — Артур, быстренько переводи великие идеи на энергетический язык ропухов, а я позабочусь, чтобы они достигли наивысшего накала. Все генераторы «Пегаса» будут работать на тебя!

7

Тод действовал с быстротой машины. Все совершилось почти мгновенно — выявление Артура в дзета—пространстве, хищный удар исполина. Приборы зафиксировали резкий всплеск напряженности поля. Ухваченного гигантской разницей потенциалов Артура швырнуло к подножию трона. Тормозное поле «Пегаса» уравновесило силовые клещи Тода, Артур закачался на высоте. Теперь было два подвешенных на силовой сетке человека — неподвижный, бесчувственный Николай по одну сторону трона и хладнокровный, приготовившийся к жестокой борьбе Артур по другую.

— Все в порядке! — ровным голосом сказал Артур. — Убавь противодействие, Казимеж. Мне надо подобраться ближе.

Вскоре Артур находился в такой опасной близости от помоста, что если бы исполин подвинулся на половину туловища, он сумел бы уцепиться руконожками за человека. Но ничто не показывало, что ропух готовится к прыжку. Диктатор невозмутимо реял над троном, лишь гибкие руконожки словно натягивали невидимые силовые линии. Одна голова была повернута к Николаю, другая к Артуру. Меня с Жаком, стоявших вместе с Иа неподалеку от входа, Тод на этот раз не уловил.

Дешифраторы показывали, что на основное притягивающее поле ропуха накладывалось множество обертонных, специального назначения — анализирующие, разведочные. Исполин методично искал зацепок в организме Артура. Он намеревался подчинить себе Артура, а не высасывать очередную жертву. Но все поисковые поля Тода наталкивались на глухие барьеры: контакта с этим неожиданно появившимся существом не было. В действиях Тода проступило раздражение: ощупывающие поля стали интенсивней, в зрачках загорелся острый огонек, предвещавший разрядно-лазерный выпад.