Мир-Цирк. Город Барабу. Песнь слона

— Ты присутствовал, когда мои родители поженились?

— Присутствовал? — Дурень вновь опустился у костра. — Да там присутствовал весь мир. Малыш Джо, наш цирковой священник, провел церемонию бракосочетания прямо посреди арены. Еще бы, главный дрессировщик слонов берет в жены укротительницу львов. Невесту привел к алтарю мистер Джон, а Вако-Вако был у твоего отца шафером. — Джо нахмурился. — И что с ним только сталось, с нашим Вако? Да-а, событие было грандиозное. Такое надо видеть своими глазами — в общем, ты меня понимаешь.

— Джо, но что произошло между ними? Почему они расстались?

Дурень Джо откинулся на локти:

— Цирк — не лучшее место для семейной жизни, моя милая. К тому же когда почувствуешь разницу между кошками и слонами. Это же заклятые враги. Сама знаешь, когда слон подыхает, его рубят на куски и скармливают львам.

Крошка Вилл кивнула.

— Пять тонн мяса — не шутки, особенно если учесть цены… В любом случае, когда твои родители поженились, поначалу между ними все было хорошо, до того самого выступления в… — Дурень Джо задумчиво потер подбородок, — в Ричмонде, это в Североамериканском союзе.

Джо на мгновение задумался:

— Черт, ну и вечерок! Тебе тогда был год, от силы два. — Старый циркач покачал головой. — Видишь ли, отец нашей укротительницы львов, Хампи Айрленд, работал с верблюдами. Кошек старик Хампи на дух не выносил. Но Крис хотелось выступать только с кошками. А Крис, она была такая, если что-то вобьет себе в голову, то так оно и будет. Никогда не встречал женщины упрямее. Слово «нет» было ей неведомо. Так вот, Хампи расстался со своим верблюдом и стал работать в ее номере. — Дурень Джо вновь покачал головой. — Но он этих кошек боялся, как черт ладана. — Он поднял глаза к звездам. — В общем, в Ричмонде кошки его сцапали. Можно сказать, слопали за милую душу, даже косточек не осталось. Крис пыталась вмешаться, но вместо того, чтобы утихомириться, львы рассвирепели, да так, что досталось и ей. Половины лица как не бывало.

Крошка Вилл испуганно ахнула.

Дурень Джо вытянул руки к огню.

— В больнице ее залатали. Можно сказать, заново сделали ей лицо, зашили раны — как будто ничего и не было. Но тогда она ушла из цирка. Через год укротительница львов снова вышла на арену со своим номером. Но Здоровяк Вилли где-то пропадал до тех самых пор, пока «Барабу» не отправился на космические гастроли. После Ричмонда они, по всей видимости, расстались.

— Но почему?

Дурень Джо подвинулся поближе к костру:

— Самые правдоподобные слухи из тех, что мне известны, — это то, что Здоровяк в ярости пытался было перестрелять всех ее кошек. Но львы для Крис были дороже всего на свете, дороже ее собственной жизни. Наверное, так оно и было, и тогда Крис выставила Здоровяка за дверь.

Джо зевнул и попытался улечься поудобнее.

— Поэтому Крис и наложила на себя руки, Вилл. Воздуха на «Барабу» не хватало, ее животные очень мучились. Думаю, что пара из них тогда уже сдохла. Я слышал — сначала она прикончила львов, а последнюю пулю оставила для себя.

Дурень Джо приподнялся на локте.

— Ой, и зачем я тебе все это рассказываю, дурья моя башка.

— Нет-нет, Джо, ты правильно сделал. Мне давно хотелось это знать.

Старый циркач фыркнул и положил голову на руку. Фыркнул еще раз и закрыл глаза.

— Эх, боюсь, я такой же веселый, как и вся здешняя похоронная команда.

Крошка Вилл поднялась на ноги и зашагала к тому месту, где спал Паки. Отыскав его спальный мешок, она юркнула к нему под бок.

— M-м, — промычал дрессировщик.

— Спокойной ночи, Паки.

— М-м.

Крошка Вилл закрыла глаза, и перед ее мысленным взором, заслонив тьму, заплясали искры костра.

Здоровяк Вилли и укротительница львов расстались, но то было иное время.

Вилл мысленно позвала того, кто мог ее слышать:

—  Пит, ты спишь?

—  Нет, а ты?

—  Пит, Нхиссия научила меня делиться воспоминаниями. А ты умеешь?

—  Наверное. Что я должен делать?

—  Открой свое сознание как можно шире, напрягись, как будто ты внимательно кого-то слушаешь.

—  О'кей, я слушаю.

Крошка Вилл закрыла глаза и вызвала в памяти образ прекрасного звездного корабля.

Большая часть из трех тысяч циркачей собралась в главном репетиционном зале «Барабу». Те, кто был на дежурстве и не мог прийти, слушали выступающих по селектору. Крошка Вилл сидела между отцом и матерью, наблюдая, как посреди арены стоит Джон О'Хара с микрофоном в руках, поднеся его ко рту.

— Последние два сезона попортили нам немало крови. Карл Арнхайм в какой-то момент отправил по нашему маршруту еще целых шесть трупп. — О'Хара потряс кулаком.

— Но, клянусь, каждый раз мы платили конкурентам той же монетой и каждый раз выходили победителями. Циркачи разразились ликующими возгласами. О'Хара опустил кулак и обвел взглядом арену:

— Но при этом мы потеряли кое-кого из наших друзей. Джолиет Джейк Соби и Сирена Салли Фонг остались навечно лежать на Туулуриме. На планете Морвах из-за нашего друга Арнхайма мы лишились тринадцати Ирландских Орлов — девять осталось в больнице, а четверо навеки в земле. Блонди Макдир, Пайфейс Джек Гулахан, Тутер Тамазан и Пейот Биртус — славные были парни. — Директор потер глаза и опустил микрофон. — Во время последнего представления в Дювали наши потери составили одиннадцать человек. Кого мы лишились, вы знаете сами.

Директор вновь обвел взглядом арену:

— Мы добились победы — но какой ценой! Такую мы не можем себе позволить.

О'Хара вытянул вперед руки:

— Все мы — до единого — лишь артисты. Наша работа — развлекать людей, дарить им радость. Я — директор цирка, а не полководец. Но я не позволю, чтобы по вине Карла Арнхайма гибли мои люди.

Трибуны загудели сотнями голосов. О'Хара подождал, пока шум стихнет.

— Начиная со следующего сезона, я вывожу шоу из Девятого Квадранта. «Большое шоу О'Хары» откроет сезон в Десятом Квадранте!

В зале воцарилось молчание. О'Хара обвел трибуны испытующим взглядом, затем продолжил:

— Каждый перелет будет долгим и утомительным. Не исключено, что он будет длиться пять или шесть лет. Каждый из вас должен решить для себя, останется ли он в цирке или предпочтет покинуть труппу после наших гастролей на Ахигаре.

О'Хара еще какое-то время держал микрофон почти у самых губ, но затем опустил его. Рабочий сцены забрал микрофон у него из рук, и Хозяин медленно ушел с арены.

Артисты небольшими группами начали спускаться с трибун. Кристина протянула руку и дотронулась до плеча мужа.

— Ну, что ты думаешь, Вилли? Ты остаешься или уходишь?

Здоровяк наблюдал, как артисты уходят с трибун.

— А как ты и Крошка Вилл? — пожал он плечами. Укротительница львов улыбнулась:

— Кошки остаются в цирке, значит, и мы тоже.

— Тогда и я.

Кристина на мгновение опустила глаза, затем посмотрела на мужа.

— Тебе со мной пришлось несладко. Здоровяк кивнул:

— Я тебя ни в чем не виню.

Укротительница львов сначала посмотрела на дочку, затем на мужа.

— Но зато я уже начинаю винить себя.

Крошка Вилл наблюдала за ними обоими. Здоровяк взял Кристину за руку:

— О, царственная особа, может ли скромный дрессировщик слонов пригласить вас на чашечку кофе?

Кристина рассмеялась:

— Вилли Коул, это лучшее предложение за весь день.

Крошка Вилл улыбнулась и обвела взглядом трибуны.

—  Хасси? Хасси, где ты?

—  Вилл, это ты? — Телепатический сигнал почему-то оказался слабым. — Я у себя, и опять меня прихватила эта напасть, как вы ее там называете — простуда. С тобой все в порядке?

Крошка Вилл посмотрела на родителей. Те держались за руки, улыбаясь друг другу.

—  Папочка с мамочкой любят друг друга. Ну просто замечательно.

Вилл уловила едва слышный смешок Хасси:

—  Цирк — это нескончаемое веселье.