Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.6

– И вы за ним прилетели? – спросила Кора.

– Вот именно.

– А зачем я вам понадобилась?

– Чтобы это зеркало найти, – сказал Милодар, – наши гости лишь приблизительно представляют себе, где оно могло потеряться…

– Пошлите туда группу, пускай отыщет с приборами, – сказала Кора.

– Прошло триста лет! Место известно лишь условно… – Милодар подошел к большому глобусу. Глобус был старинный, прошлого века и, говорят, принадлежал кому-то из латиноамериканских диктаторов. Шар доставал Милодару до носа, и потому, чтобы разглядеть Северный полюс, комиссару приходилось запрокидывать голову. Вертелся глобус со скрипом.

Милодар чуть шевельнул глобус, чтобы Коре было удобнее смотреть, и шлепнул ладонью по северной части Индийского океана.

– Оно на дне? – спросила Кора.

– Нет, на суше, в горах. В северной Бирме.

– И найти нельзя?

– Надо обыскать площадь в шесть тысяч квадратных километров гор и лесов и найти кончик иголки в стогу сена.

– И что вы предлагаете?

– Я предлагаю тебе поехать в Бирму и найти зеркало.

– Ну что ж, – легкомысленно ответила Кора. – Я в Бирме не была. Когда лететь?

– Ты не совсем правильно поняла, – сказал Милодар. – Ты должна отправиться в Бирму не сегодня, а триста лет назад, в тот момент, когда там воевали мятежники. Ты их отыщешь по шуму боя и крикам населения.

– Чепуха, – сказала Кора. – Такой машины времени еще не изобрели. Можно отправить человека на десяток лет в прошлое, но не дальше.

– На двенадцать лет, это пока рекорд, – согласился Милодар. – Но у меня есть другая идея. Она еще не испытывалась на людях, но когда-то надо начинать.

– Опасная? – спросила Кора.

– Еще какая опасная, – сказал Милодар. – Как раз по тебе.

– Нет, спасибо, – сказала Кора.

– У тебя нет семьи.

– У меня есть кот Колокольчик и бабушка Настя. Я их не оставлю.

– Но есть шанс, что ты вернешься.

– Лучше я и слушать не буду. Вы же меня обязательно загубите!

– Девушка, послушайте нас, – сказало Лицо из Эпидавра. – Уже три столетия наше государство живет не в полную мощность. У нас нет коронованных императоров, и страной правят регентши, одна другой глупее. Сейчас же подрос интеллигентный, умный, добросовестный наследник престола. Если мы достанем хотя бы Зеркало, мы попытаемся короновать, и миллионы людей вздохнут свободно.

Кора сочувствовала горю вельмож, хотя не понимала, будучи демократкой, почему появление на троне императора должно облегчить жизнь миллионов людей.

– Нет, – сказала она.

– Вы обязаны нам помочь, – сказало Лицо.

– Поможет, – сказал Милодар. – Обязательно поможет. У меня дисциплинированные агенты. Я разрешаю им побунтовать и поворчать в разумных пределах, а потом приказываю замолчать. Кора, молчать!

– Слушаюсь, – вздохнула Кора.

Разговор продолжался в Институте номер шесть, крайне засекреченном учреждении, которое занимается генетическими опытами и достигло таких сенсационных результатов, что, по слухам, всем его сотрудникам отрезали языки и приковали их цепями к рабочим местам в лабораториях. Все это, разумеется, чепуха и сплетни, а институт охраняется столь тщательно только от чайников, сумасшедших и авантюристов, а также людей с манией величия, которые могут проникнуть в Институт номер шесть и воспользоваться его установками, и особенно установкой Дельта.

Так как, несмотря на глубокую секретность, установка Дельта многократно описывалась, только не совсем верно, в популярных изданиях, то лучше довериться рассказу о ней, прозвучавшему в Институте номер шесть.

Вот что рассказала, пользуясь притом иллюстрациями, стремительная худенькая девица с таким острым носом, что Коре страшновато было приблизиться к ней – а вдруг уколет. По сторонам носа размещались маленькие черные глазки, а волосы девицы были покрашены в красный цвет и покрыты блестками.

– Я сегодня собралась на дискотеку, – сообщила девица. – Так что давайте сократим лекцию до минимума.

Возмущенный Милодар потребовал было сменить лектора, но более ответственные лица находились в то время на заключительном заседании международного симпозиума, и пришлось удовлетвориться девицей.

Девица взяла светящуюся указку, велела гостям садиться на неудобные табуретки, а сама поднялась на небольшую эстраду, фоном которой служила зеленая доска, исписанная формулами и разными словами, оставшимися от вчерашних научных споров.

– Помимо памяти индивидуальной, – сообщила девица, – существует память вида. Вы знаете, что такое вид?

– Вопросы задавать будем мы, – резко ответил Милодар, все еще недовольный тем, что ему приходится выслушивать лекцию лаборантки.

Заявление Милодара лаборантку не смутило.

– Вы мало читаете, – сообщила она Милодару. – Иначе бы вы знали, что в любом фантастическом романе приходит великий ученый или его ассистент и рассказывает дуракам, которые собрались в лаборатории, в чем суть изобретения. Дураки хлопают глазами, а читатель умирает от скуки на десятой странице.

Кора даже ахнула от такой наглости лаборантки, но Милодар ничего не ответил, он лишь приоткрыл рот и смотрел на лаборантку, словно только сейчас сообразил, что под этим камуфляжем скрывается юное существо с отличной фигурой. Зато посланцы Эпидавра были повергнуты оземь таким хамством, потому что положение женщины в той империи своеобразно и ограничено таким числом запретов и правил, что большинство женщин кончают с собой, не достигнув зрелости. Зато те, кто выживает, превращаются в существа высшего типа, в частности, именно из них формируется корпус регентш.

– Продолжайте, – произнес Милодар, скользя взглядом от пяток до затылка лаборантки. – И сообщите нам свое имя.

– Зовут меня Пегги, – сообщила девица. – Мне двадцать два года, но я отлично сохранилась, и мне редко дают больше семнадцати, я давно уже не девушка, учусь в аспирантуре, любимая ученица профессора Гродно.

– Спасибо, – сказал Милодар. – Умоляю, продолжайте.

«Когда-нибудь я тоже начну тебе хамить, старый бабник, – подумала Кора. – Тогда ты у меня запляшешь».

– Существует память вида, – продолжала Пегги. – Обычно поддерживается она прямым обучением от родителей к детям. Приходилось ли вам видеть, как кошка учит котят ловить мышку?

В голосе девушки прозвучал металл. Кто-то из учеников должен был поднять руку и ответить на вопрос.

Никто не решился.

– Это поучительное зрелище, – сообщила Пегги. – Точно так же кошку учила ее мать.

Лаборантка тронула себя за ухо, и по красным космам пробежали золотые огоньки. Зрелище было внушительное. Хотелось убежать.

– Кошка, как примитивное существо, учит детей жить в меняющемся мире, передавая им свой опыт. Причем не только генетический, но и благоприобретенный. Ведь червяк не учит – ему достаточно того, что заложено в генах. А кошка учит. Поняли?

«Она будет профессором, – подумала Кора. – Перебесится и профессором станет».

– Котенок, – строго продолжала лаборантка, ритмично помахивая светящейся указкой, – получает от матери часть памяти данного семейства кошек, а так как сама мама-кошка была обучена ее собственной матерью, то мы при возможности можем проследить, что знали и умели кошки этого семейства, а то и популяции нашей страны и как эти знания накапливались… или терялись. Да! – Вдруг девицу охватил пафос. – Кое-что теряется! И безвозвратно. Например, с приходом медицины люди забыли о травах. Что касается и кошек!

– Ну уж и кошек! – недоверчиво воскликнул Милодар.

– Пустите современного котенка, а то и взрослого кота в лес. Он сожрет какую-нибудь гадость и отравится. Ведь он жил в городе, и даже если его мама-кошка знала, какую траву можно есть, а какую нет, она не может найти в комнате образца нужной травы и показать ребенку.

Слушатели замолчали, переваривая информацию.

Кора была согласна – кошке неоткуда взять травку, чтобы предупредить детей об опасности отравиться.