Чародей с гитарой. Том 2

— Поистине, вы правы, ваша светлость. Просто мне казалось, что для вас блуд все-таки важнее книжонок.

— Байельрет, ты меня удивляешь. Ты же знаешь, что самое ценное в моем имуществе — библиотека. Этой коллекции книг нет равных не только в Камриоке, но и во всех странах к югу и востоку. Недаром все гости завидовали мне черной завистью.

— Простите, ваша светлость, но дозволено ли мне напомнить, что ваша библиотека целиком состоит из порнографических опусов?

У норка сузились глаза.

— Ты что, Байельрет, смеешься надо мной?

У мандрила затряслись поджилки.

— Я? Да что вы, ваша светлость! Никогда.

Красвин отвернулся, поудобнее устроился в кресле и снова вперил взгляд в сидящую на балконе юную выдру.

— Ох уж мне это невежество! Мое окружение — сплошь необразованные глупцы. Можно ли удивляться, что девица из племени, которое вовсе не славится глубокомыслием, сумела перехитрить всех вас?

— Ага, хозяин, — подтвердил кто-то позади него. — Всех до единого.

Норк стремительно обернулся.

— Кто это сказал?

На него уставилось несколько растерянных пар глаз. Слуги боязливо переглянулись, но никто не признался.

Красвин заставил себя отвернуться. Сейчас не время сносить головы хохмачам. Еще успеется. Пока у него каждая лапа на счету, каждый коготь.

— Кто бы это ни сказал, он, в сущности, прав. Она всех нас выставила на посмешище.

— Да только мы, хозяин, не так сильно сердимся, как вы, — раздался другой голос.

Грянул нервный смех, в нем поучаствовал и барон.

«Позволь им расслабиться, и они проявят больше энтузиазма», — сказал он себе. Позже, когда он разберется с нахальной самкой, каждый слуга получит дозу сыворотки правды. Отсеченные головы болтунов украсят шпили над крепостными воротами, но прежде он позаботится, чтобы на мордах остались улыбки — как напоминание о несвоевременных шуточках. Остальным это послужит великолепным уроком. Все желания Красвина исполняются. Пускай не сразу, но обязательно.

Опозорившая его самка барабанила пальцами по раскрытой книге в переплете из зеленой змеиной кожи с золотым окладом.

— Эй, бароша!

Он промолчал.

— А знаешь, ежели б ты так не приставал, мне б это даже показалось интересным. — Она перевернула страницу, увидела рисунок, укоризненно покачала головой. — Как там тебя, Кривун? Крюкен? Ты у нас, оказывается, грязный маленький извращенец.

— Я Красвин. Не желаешь ли спуститься, обсудить со мной мои пороки?

— Только ежели придумаю способ выбраться отсюда живехонькой и здоровехонькой. И ежели буду знать, что ты не погонишься за мной и моими корешами. — Она смотрела в дверной проем. — Кстати, они явятся с минуты на минуту.

Он снисходительно улыбнулся.

— Мне кажется, твои так называемые друзья стесняются. До сих пор у ворот и на прилегающей территории не замечены никакие посетители, не считая какого-то назойливого коробейника, которого мой персонал окатил помоями. Скажи, у твоих столь долго ожидаемых приятелей все в порядке с мозгами? Если они не дураки, то наверняка смирились с потерей и заливают горе вином в городских кабаках. Или, что мне кажется более вероятным, выпивают на радостях.

Ниина наклонила лампу над грудой раскрытых и пропитанных маслом книг. Не для того, чтобы поджечь. Хотелось посмотреть, как барон съежится.

— Может, и правда развести костерок? Чей-то тут прохладно становится.

Красвин поспешил вскинуть лапы над головой.

— Не делай этого. Все мои тома уникальны, каждый — единственный в своем роде.

Ниина постучала по книге, лежащей на коленях.

— Спору нет, чувак. Противно думать, че на свете может быть еще хоть одна такая книжонка.

— Оскорбляй сколько угодно меня, но при чем тут книги? Знания — бесценное сокровище.

— Распинаешься, будто ученый червь. По мне, так все книжонки выеденного яйца не стоят. И кореша мои так считают.

Тут она, к своему ужасу, не сдержала зевок.

Красвин заметил это и заухмылялся.

— Обещаю, я придумаю способ гарантировать тебе беспрепятственный уход.

— Значица, решил отпустить?

Она снова зевнула.

— Для меня сохранность библиотеки гораздо важнее любовных побед.

— Врешь.

Пока Ниина неуверенно глядела на Красвина, из ее расслабленных пальцев выскальзывала книга. Вздрогнув, выдра снова ухватилась за переплет.

Красвин встал.

— Мы с советниками подумаем, как все организовать. Признаюсь, твой характер восхищает меня не меньше, чем хвост. Но чему быть, — добавил он с театральным жестом разочарования, — того не миновать.

С этими словами барон вслед за Байельретом вышел в атриум.

— Ваша светлость, она устала, — сказал мандрил. — И в таком напряжении, конечно же, выдержит недолго.

— Я эту стерву еще не так напрягу, когда вытащу из библиотеки. Пойду в свои покои, вздремну. Позаботься, чтобы охранники регулярно сменялись и не уставали. Не знаю, где эта выдра научилась драться, но не хочу дарить ей шанс. Тем более что вынужден полагаться на толпу имбецилов.

— Вы правы, ваша светлость. Не беспокойтесь, она непременно уснет до вашего пробуждения.

— Да. А потом я допишу несколько страничек в своей личной книге.

Он прошел в свои покои, держа лапы за спиной. Пальцы извивались, сплетались — предвкушали скорую расправу. Мандрил не разделял странных вкусов господина, и мысли о судьбе окопавшейся в библиотеке дамы вызывали у него дрожь.

 Глава 13

Таверна располагалась неподалеку и от центрального рынка, и от гавани. Снаружи она была элегантна, внутри просторна — из тех злачных местечек, где городская знать может достойно тусоваться с менее авторитетными обывателями и путешественниками. Как раз то, что надо для получения информации и помощи.

— Как бы это безумное предприятие не влетело нам в копеечку, — размышлял вслух осторожный Граджелут. — Конечно, из этого не следует, что я не намерен сделать все от меня зависящее для спасения вашей сестры, — поспешно добавил он. — И все же не могу удержаться от констатации факта, что наши ресурсы основательно истощены.

Банкан заглянул через окно в таверну. Там яблоку негде было упасть. На заднем плане виднелось деревянное пианино, заеденный блохами волк отрабатывал на нем свой гонорар. Официантов набрали из разных племен, однако грубостью и задиристостью все они соперничали с теми, кого обслуживали. Банкан и Сквилл вслед за купцом вошли внутрь.

В кабинетах и зале кутили десятки представителей разных зоологических видов, многие сидели на высоких табуретах у нескольких стоек. Музыка оглушала, не отставали от нее и голоса. Всем питухам, похоже, очень нравилось времяпрепровождение.

— Может, попытаем счастья в другом месте? — предложил Банкан. Ему пришлось кричать во весь голос, чтобы расслышали.

— Я навел справки, — сказал, направляясь к стойке, ленивец. — В приличном заведении мы не найдем желаемую помощь. Если уж на то пошло, мы рискуем встретить там друзей барона. — Он деликатно улыбнулся, и впервые Банкан задумался, что же кроется за этой улыбкой. — В заведениях же менее респектабельных, чем эта таверна, можно нанять только отбросы общества, готовые обратиться в бегство при первом намеке на опасность. Да и вообще, очень сомневаюсь, что нам удастся найти безрассудных авантюристов, готовых рисковать жизнью за ничтожную компенсацию, каковую мы можем предложить...

Банкан понимающе кивнул, поддаваясь, как он надеялся, царившей в зале космополитичной беззаботности, опьяняющей, кружащей голову атмосфере.

Граджелут осел в баре, а Банкан со Сквиллом шагали между столиками, пока взгляд юного человека не упал на рослого черногривого льва. Если бы этот мощный отпрыск семейства кошачьих встал в полный рост, он бы, наверное, возвысился над Банканом, как каланча. Из доспехов радужной змеиной кожи с бахромой выпирали массивные, мускулистые плечи. Доспехи прикрывали только верх гиганта, плоский живот не был защищен. Довершали наряд шорты, тоже с бахромой, и сандалии на шнуровке. В ножнах, прислоненных к круглому столу, покоился двуручный меч длиной со Сквилла. Лев небрежно держал в лапе окованную медью деревянную кружку величиной с человеческую голову.