Корабль странников (сборник)

Глубоко вздохнув, Мирр заказал самый дорогой обед — из семи блюд, центральным был аспатрианский омар, тушеный в импортном шампанском.

Он жадно проглотил три аперитива и уже приканчивал щедрую порцию супа, когда вспомнил, что главное — просидеть за обедом подольше, не ослабляя бдительности и будучи готовым к любым неожиданностям. Замедлив скорость движения ложки до прогулочного шага, он поднял от тарелки голову, давая присутствующим возможность получше рассмотреть свое лицо. Но в этот ранний час немногочисленные посетители были слишком заняты едой и не обращали на Мирра ни малейшего внимания. Он начал уже подумывать, не лучше ли было спрятаться в городе и явиться в «Голубую лягушку» вечером?

Размышления его прервал официант, прикативший столик со стеклянным аквариумом. Сам аквариум помещался внутри сложного переплетения блестящих металлических стержней, образующих своеобразную клетку, в нем мирно плавало взад и вперед некое розовое ракообразное размером примерно в мизинец.

— Ваш омар, сэр! — провозгласил официант. — Скажите только, когда!

С этими словами он щелкнул каким-то тумблером, и все сооружение слабо загудело.

— Постой-ка, — сказал Мирр, указывая пальцем на обитателя аквариума.

— Эта штука смахивает на креветку детеныша креветки!

— Это молодой аспатрианский омар.

— Но мне-то нужен взрослый. Большой, понятно?

Официант снисходительно улыбнулся.

— Он будет того размера, какой сэр пожелает, — ведь я выращиваю его прямо на ваших глазах — но советую не доводить его до глубокой старости. Вкус не тот.

Пораженный до глубины души Мирр наблюдал, как жидкость внутри клетки начала мерцать, и движения омара резко ускорилась. Внезапно он понял, что беспокойное ракообразное растет с каждой секундой, усложняя при этом и свою форму — ноги, клешни, усы и стебельки с глазами так и перли из него в количестве, ужаснувшим бы приличного земного омара.

— Ему сейчас около двух лет, сэр, — произнес официант, бросаясь на помощь вконец растерявшемуся Мирру. — Кое-кому кажется, что этот возраст — период расцвета аспатрианского омара, но многие предпочитают трех- или четырехлетнего. Скажите же, когда?

— Какого че… — пробормотал Мирр, переводя взор на окружающую аквариум клетку — составляющие ее блестящие стержни встречались под какими-то немыслимыми углами, и при попытке вникнуть в эту чуждую геометрию Мирр почувствовал головокружение. Невероятная идея возникла в его онемевшем мозгу.

— Это… — сказал он слабым голосом, — машина времени?

— Конечно, сэр, но не беспокойтесь — ее использование не входит в стоимость обеда. Разве вам не приходилось их видеть раньше?

— Вряд ли, — ответил Мирр, — просто мне показалось, что стержни встречаются под какими-то странными углами, у меня закружилась голова, и…

— Прошу прощения, — озабоченно сказал официант, окинув машину времени критическим взглядом, и, ухватившись за клетку обеими руками, принялся с силой выкручивать ее, пока углы и линии не выпрямились. — На прошлой неделе на нее случайно сел шеф-повар, — пояснил официант, — с тех пор она стала какой-то чудной.

Интересно, подумал Мирр, неужели машина времени — еще одна важная область моего невежества?

— Вот уж не ожидал увидеть…

— О, эта модель — одноступенчатый интравертор — вполне легальна на Аспатрии. Чрезвычайно удобно состаривать виски… Послушайте моего совета, сэр, не дайте омару умереть от старости!

Официант выключил машину времени и щипцами вытащил из аквариума ставшего исполинским теперь омара, который, шевеля усами и щелкая клешнями злобно уставился на Мирра.

— И чтобы я еще и ел это? — вскричал Мирр. — Мерзкое чудовище! Убрать немедленно!

— Он будет умерщвлен, сэр, и приготовлен по-вашему…

— Нет! Унесите и… дайте мне бифштекс!

Официант уронил монстра в аквариум и, беззвучно ругаясь, покатил столик в направлении кухни. Мирр с толком использовал предоставленное время, посвятив его изучению окружающих и дав им несколько прекрасных возможностей рассмотреть себя. Однако ни на одном лице не мелькнуло интереса. Не почувствовал ни единого шевеления Мирр и в своей собственной памяти, и мысль о том, что следовало дождаться вечера, превратилась в уверенность. Но никогда если только не произойдет чуда, не войдет он больше в «Голубую лягушку»…

Прибыл бифштекс, и Мирр медленно съел его, выигрывая время, придираясь к каждой мелочи, горячо споря о винах и ликерах. Метрдотель быстро раскусил тактику Мирра, и когда тот отверг третью разновидность зубочистки, расставил у каждого выхода из зала по официанту. Рассмотрев их, Мирр решил, что все они значительно крепче и мускулистее, чем требует их непосредственная работа. Посетители постепенно покидали ресторан, официанты, сверля Мирра взглядами, оставались на своих местах. И вот настал момент, когда Мирр остался один в огромном зале. Официант, прислуживающий ему последние два часа, приблизился к столику с угрюмо-выжидательным видом. В руках он держал антикварный бакелитовый поднос, точно в центре которого лежал счет Мирра.

Официант отвесил формальный поклон.

— Это все, сэр?

— Нет! — дав этот единственно возможный в данной ситуации ответ, Мирр мобилизовал все свои умственные ресурсы в попытке придумать подходящее продолжение. — Как вы могли такое подумать?

Официант поднял брови:

— Что еще желает уважаемый сэр?

— Принесите мне… — Мирр в раздумье наморщил лоб. — Принесите мне… то же самое!

— Сожалею, сэр, но это невозможно.

Официант положил счет перед Мирром и сложил руки на груди.

Просмотрев счет, Мирр выяснил, что потратил примерно годовое жалование легионера, и внутренности его взыграли. Чувство это, будучи в высшей степени неприятным, подсказало ему, однако, путь спасения.

— Где тут у вас, — спросил он, поднимаясь, — туалет?

Официант преувеличенно тяжело вздохнул и показал на отделанную деревом дверь в противоположной стене зала. Мирр гордо прошествовал в туалет, спиной ощущая, как напряглись официанты-переростки. С треском захлопнув за собой дверь, он окинул взглядом крохотную комнатенку, единственным обитателем которой был робот с двенадцатью блестящими руками, каждая из которых заканчивалась рулоном туалетной бумаги.

— Надеюсь, сэр насладился великолепной едой, — подобострастно пробормотал робот. — Мои анализаторы сообщают, что на обед был бифштекс и потому, чтобы достойно завершить день удовольствий, позвольте сообщить, что к бифштексу рекомендуется мягчайшая ароматнейшая бумага Суперсек-Трехслойный, изготовленная из древесины ливанских кедров и покрытая…

— Сам подтирайся! — Мирр, отмахнулся от розового рулона, несшегося к нему на конце телескопической руки, открыл следующую дверь и очутился в самом туалете. По сторонам расположились кабинки, на противоположной стене ряд раковин, а над ними — окошко. Мирр бросился прямо к нему, но оно было забрано толстенными стальными прутьями, которые смогли бы удержать стадо разбушевавшихся горилл.

Не теряя ни секунды, Мирр ворвался в дальнюю кабинку, замкнул дверь, сбросил ботинки, поставил их так, чтобы было чуть-чуть видно из-под двери и — с ловкостью, рожденной отчаянием, — взлетел на стенку. Не осмеливаясь думать о том, что можно поскользнуться, он помчался по верхушкам разделяющих кабинки стенок и нырнул в ближайшую к входу кабинку. Ее дверь была частично приоткрыта и Мирр еле втиснулся в крохотный треугольный зазор. Спустя несколько секунд до него донесся топот множества ног и громкий стук в запертую им дальнюю дверь.

Выждав, когда все преследователи пробегут мимо его убежища, Мирр выскочил из-за двери и, как на крыльях, понесся к свободе. Сзади послышался крик, удесятеривший силу мускулов Мирра. Он пролетел мимо робота, дружески помахавшего ему разноцветными рулонами, пробежал насквозь обеденный зал и в холле столкнулся с метрдотелем, который с удивительной для его возраста живостью обеими руками схватился за куртку Мирра.

— Попался! — торжествующе вскрикнул он.