Всемогущий атом (сборник)

— По дороге на аэродром. Наверное, поближе к городу, чем лазаристы.

— А где вы будете спать, пока здание не готово?

— Под открытым небом.

— Здесь водится одна птичка, — ухмыльнулся Вайнер. — Люди называют ее птица-барабан. И не без причины. Величиной она с добрую овчарку. Перья у нее из какого-то кожистого материала, а клюв — острый, как стрела. Однажды мне довелось увидеть, как она с двухсотметровой высоты напала на человека, решившегося соснуть после обеда на поле. Так вот ее клюв прямо пригвоздил беднягу к земле.

На Мартелла этот рассказ не произвел особого впечатления.

— Сегодня я уже повстречался со зверем-колесом. Я не знаю, как тут называют это животное. Возможно, мне удастся уберечься и от птицы-барабана. Конечно, я совсем не хочу, чтобы меня пригвоздили к земле.

Вайнер кивнул и протянул ему морщинистую руку:

— Ото всей души желаю вам счастья!

Это было все, что он мог ожидать от посла. Марсиане скептически относились ко всем начинаниям, которые исходили от Земли, в том числе религиозным. Но ненависти к землянам, в отличие от жителей Венеры, не испытывали. Марсиане были людьми, а не измененными существами, порвавшими связи с прародиной. Просто это были слишком уж сухие люди, которые в первую очередь пеклись о своем благе. И связь между Землей и Венерой интересовала их лишь потому, что, будучи посредниками, они имели от этого выгоду.

Мартелл, выйдя из посольства, сразу же принялся за работу. У него были деньги и энергия. Правда, он не мог сам нанять рабочих, потому что даже пария посчитал бы оскорблением работать на землянина, но Мартелл рассчитывал сделать это через Вайнера.

Ему удалось построить малюсенькую часовню. После этого он нанял машину, привез из космопорта небольшой реактор и зажег Голубой Огонь. Стоя один в своей часовенке, он с благоговением наблюдал, как разливается свет.

Мартелл не был фанатиком и трезво смотрел на вещи, но вид голубого пламени, исходившего из толщи воды, оказал магическое действие и на него. Он пал на колени и благочестиво притронулся пальцами ко лбу.

В первый же день он произвел церемонию освящения. А затем стал терпеливо ждать, когда же к нему забредет какой-нибудь несчастный венерианин, хотя бы из самой низшей касты, чтобы найти утешение. Или, в крайнем случае, из любопытства.

Но никто не шел.

Мартелл не хотел выходить из часовни и выискивать будущих прихожан. Нет, он решительно не хотел этого делать. Он надеялся, что они придут к нему добровольно. И лишь в крайнем случае, когда исчезнет всякая надежда, лишь тогда он пойдет в народ.

Часовня тем временем продолжала пустовать. И только на пятый день ее порог переступило живое существо. Оно напоминало лягушку длиной около пятнадцати сантиметров с острыми рогами на лбу и колючками на спине. Мартелл хотел вышвырнуть «лягушку», но она вдруг сама прыгнула на него. Хорошо, что Мартелл вовремя среагировать и успел загородиться от нее стулом. Левый рог существа вонзился в ножку стула. Когда же оно вытащила рог, из него стала сочиться жидкость, почти сразу же проедавшая дерево. На Мартелла еще ни разу в жизни не бросались подобные твари. Он взял веник и выгнал «лягушку» из часовни, не причинив ей вреда.

На следующий день пришел первый долгожданный посетитель. Им оказался юноша, которого звали Элвит. Мартелл вспомнил, что видел его в саду у лазаристов: это был один из тех молодых людей, которые копали котлован. Появился он совершенно внезапно и сразу же сказал Мартеллу:

— У вас за домом ядовитые грибы.

— Это плохо?

— Они несут смерть. Вы должны скосить их, а место, где они росли, полить едким калием, чтобы эти грибы больше там не появлялись. Скажите, а вы действительно священник?

— Я и сам хотел бы это знать не меньше вашего.

— Брат Кристофер говорит, что вы еретик и вам нельзя верить. А кто такие еретики?

— Еретиками считаются те, кто исповедует другую религию, — ответил Мартелл, — неугодную, вредную религию. Вот я, например, считаю брата Кристофера еретиком. Может, ты зайдешь?

Юноша был беспокойно любопытен. Мартеллу очень хотелось расспросить его о телекинезе, однако он не решился — гораздо важнее завоевать расположение юноши. Если же он будет очень надоедать своему первому прихожанину вопросами, это может испугать и оттолкнуть. Терпеливо и очень подробно Мартелл рассказал ему, в чем состоит учение форстеров. Однако какое это произвело впечатление, он так и не понял. Да и способен ли десятилетний юноша-мальчик усвоить весь этот сложный комплекс абстрактных понятий? Напоследок Мартелл дал ему домашнее задание из книги Форста, одно из самых легких. Юноша обещал прийти еще раз.

Прошло еще несколько дней, прежде чем он снова появился. И сразу же сказал Мартеллу, что брат Кристофер конфисковал у него книгу. Отчасти Мартелл был даже рад, усмотрев в этом признак охватившей лазаристов паники. Если они сделают учение Форста запретным, это облегчит задачу Мартелла: переманивать на свою сторону прихожан Мандштейна.

Через два дня после второго посещения Элвита в храм пришел еще один посетитель — круглолицый человек в зеленой рясе. Даже не представившись, он сказал:

— Вы хотите переманить этого мальчика, Мартелл. Не советую.

— Он пришел по доброй воле. Можете сказать это Мандштейну.

— Любой ребенок любопытен по натуре, но ему придется плохо, если вы и впредь разрешите ему посещать вас. Отошлите его назад, Мартелл, когда он придет к вам в следующий раз. Ради него самого.

— Вот ради него я и попытаюсь приобщить его к учению Форста, — спокойно сказал Мартелл. — Так же как и любого другого, кто добровольно придет ко мне, — я готов бороться за каждого человека.

— Вы сломаете его судьбу, — сказал лазарист. — Раздоры между нами только повредят ему. Оставьте его в покое! И отошлите обратно, когда он к вам придет.

Мартелл не собирался уступать зеленоряснику. Ведь Элвит был чем-то вроде приманки, с помощью которой он приобретет себе других прихожан.

В этот день, но несколько позже, в храме появился одутловатый венерианин низшей касты. По обеим сторонам его груди виднелись рукоятки мечей, торчащих из ножен. «Не похоже, чтобы он пришел помолиться», — подумал Мартелл.

Венерианин ткнул пальцем в сторону реактора и сказал:

— Выключите эту штуку и в течение десяти часов сдайте ядерное горючее!

Мартелл нахмурил лоб:

— Этот реактор необходим нам для религиозных обрядов.

— Он работает на ядерном топливе. Это запрещено. Запрещено также иметь частные реакторы.

— При въезде на Венеру у меня не было никаких неприятностей по этому поводу. Я, согласно правилам, пометил в таможенной декларации, что ввожу кобальт-60 и реактор, а также объявил, зачем они мне нужны. Таможня не сочла нужным конфисковать их.

— Таможня — совсем другое дело. Сейчас вы находитесь в городе, и я вам еще раз заявляю: никакого ядерного горючего! На него требуется специальное разрешение.

— А где можно получить такое разрешение? — спросил Мартелл.

— В полиции. Но я сам из полиции! И отказываю вам в разрешении. Выключайте свой реактор!

— А если я этого не сделаю?

На мгновение Мартеллу показалось, что полицейский сейчас проткнет его. Он отступил назад с таким видом, будто Мартелл только что плюнул ему в лицо.

— Это что, вызов? — спросил венерианец.

— Это вопрос.

— Я являюсь авторитетным должностным лицом, и я требую выключить реактор и сдать ядерное топливо. Если вы не подчинитесь моим требованиям, я буду считать это вызовом. Ясно? А на бойца вы совсем не похожи. Так что вам лучше подчиниться. Даю вам на это десять часов, понятно?

Он ушел.

Мартелл печально покачал головой. Оскорбленная гордость? Да, иначе это и не назовешь. Итак, они хотят, чтобы он выключил реактор. А без реактора его часовня уже не будет часовней. Может быть, подать жалобу? Но кому? И потом, если он согласится на дуэль с полицейским и убьет его, разве это даст право на сохранение реактора? Нет, на этот шаг он не пойдет.