Восточная Война -5 (СИ)

Породив ложную надежду в умах русских дипломатов, Рэдклиф стал ждать их реакцию и очень быстро дождался. Поверив, что англичане останутся 'нейтральными' в споре России с Турцией, князь с удвоенной силой стал нажимать на турок, на что и надеялся хитрый англичанин.

Не дожидаясь истечения срока ультиматума, князь отправился к султану и потребовал от него изменений в турецком правительстве. В частности, Меншиков хотел видеть нового великого визиря и нового министра иностранных дел. Первый, по мнению князь, проявлял симпатии к венскому двору, что открыто, заявил о своей неготовности вступать в военный союз с Николаем против турок. Второй в глазах светлейшего был недостаточно боек в составлении фирманов отвечавших желанию государя императора.

Никогда прежде русский посланник не диктовал свою волю турецкому падишаху так, как диктовал её Абдул-Меджиду Меншиков и тот с согласия Рэдклифа покорно исполнил её. Вместо Мехмета-Али визирем стал Мустафа-паша, а место Рифат-паши занял Решид-паша. Этим самым турки демонстрировали свое стремление к мирному диалогу с Россией, при агрессивных действиях царского посланника.

Французский посол Лакур в своих донесениях к императору Наполеону сравнивал князя с провинциальным дикарем, по ошибке попавшим в высокое общество дипломатов. Хотя будь он сам на его месте, все аналогичные действия французского посла были бы признаны вполне приемлемыми, под девизом 'белый человек выше азиатов'.

Итоги всех этих перестановок Меншиков ожидал увидеть в полном удовлетворении всех требований русского царя, но к его огромному разочарованию этого не произошло. Вначале Решид-паша попросил у князя ещё шесть дней для полной подготовки документов, а по истечению срока известил, что заключение договора между султаном и царем означает для Турции потери суверенитета и эти требования не приемлемы.

Разгневанный Меншиков объявил о разрыве дипломатических отношений между Стамбулом и Петербургом.

- Слова моего государя оказались для вас малоубедительными?! Хорошо, тогда надеюсь, вступление наших армий в Дунайские княжества окажутся более убедительным аргументом для вас! - воскликнул князь в лицо турецкому министру и приказал перевезти его вещи на 'Громоносец'.

Столь стремительные действия князя вновь ввергли султана в панику и только заверения Рэдклифа и Лакура в том, что Англия и Франция не оставят Порту без военной поддержки смогли привести Абдул-Меджида в чувство.

Для большего успокоения, во дворец к султану был вызван австрийский посол, который вновь подтвердил ранее сказанные слова о нежелании Австрии выступать единым фронтом с Россией против Стамбула, чем окончательно успокоил властителя сераля.

Все это время, венский дипломат отчаянно лавировал между Сциллой и Харибдой. Испытывая сильное давление со стороны Лакура, угрожавшего поддержкой Францией претензий Сардинского королевства на Ломбардию и Венецию являвшимися австрийскими владениями, дипломат слал Меншикову письма с пониманием и одобрением политики русского царя.

Перед самым отплытием 'Громоносца' из Стамбула, на борт корабля прибыл Решид-паша. Министр передал ему слова султана, готового издать новый фирман, дающий гарантии насчет "святых мест", гарантирующего греческому патриарху все, что желает царь для православной церкви, и даже специальный договор с Россией, уступающий России место для построения русской церкви и странноприимного заведения в Иерусалиме.

Это был новый шаг Рэдклифа являвшего всей Европе стремящихся к миру турок и охваченного упрямством и яростью Меншикова. Как и ожидал британский дипломат, князь отверг эти предложения султана, потребовав исполнения воли русского императора в полном объеме. В ответ министр вновь заговорил о потери Турции суверенитета, после чего турка попросили с корабля. 21 мая князь покинул Стамбул, так и не исполнив возложенной на него миссии государем.

Глава III. Бей барабан! Бей!

Вторжение в Дунайские княжества, в июне 1853 года, осуществили два армейских корпуса под командование генерал-адъютанта князя Михаила Горчакова. Общая их численность не превышала 85 тысяч человек, тогда под ружьем у противостоящего ему турецкого генерала Омер-паши было 145 тысяча солдат, в придачу с иррегулярной кавалерией башибузуков.

Кроме них, в состав турецкого войска входил отряд поляка Чайковского, что по принятию ислама стал называться Садык-пашой. Ненавидя Россию с младых ногтей, он с согласия командующего занимался активной вербовкой среди живших вдоль Дуная раскольников некрасовцев - бежавших из России в разное время по религиозным причинам.

Все это войско находилось по ту сторону Дуная и представляло собой серьезную силу. За время правления отца Абдул-Меджида, турецкая армия обзавелась не только приличной артиллерией, но и имела нарезное оружие.

Вступление русских войск в Дунайские княжества находившихся под протекторатом России не было началом войны, а являлось лишь нарушением одной из статей прежнего мирного договора между двумя государствами. Естественно Австрия как непосредственный сосед этих территорий объявила протест Николаю по поводу этих действий, но каких-либо последствий этот протест не имел. Заняв Бухарест, Горчаков, следуя инструкции царя, не предпринимал никаких попыток переправиться через Дунай и вступить в схватку с турками.

Появление русских войск на Дунае, по мнению царя должно было подтолкнуть христианские племена сербов, черногорцев, болгар и греков к массовым восстаниям против своих угнетателей. Помня как греческое восстание в Мореи, помогло русскому войску в разгроме турок, император очень надеялся на помощь христианских народов, но этого не произошло.

К средине девятнадцатого века, одной только религиозной агитации было мало, чтобы позабыв обо всем, славяне Балкан бросали все свои дела, брали в руки оружие и начинали воевать против своих поработителей. Да, сербы, черногорцы и болгары ненавидели турок. Много старых счетов и много кровавых странниц было в истории их отношений, но этого оказалось недостаточно, чтобы летом 1853 года за спиной у стоящих на Дунае турок, вспыхнуло мощное восстание. Братья славяне были готовы поддержать освободительный поход русских войск на Стамбул, но не хотели проливать свою кровь первыми.

Сидящему в Петербурге императору все казалось, что вот-вот в Болгарии и Сербии вспыхнут огни восстания и тогда можно будет с чистой душой начинать освободительный поход, но этого не произошло.

Целых три месяца, Николай никак не мог избавиться от сладких иллюзий панславянского братства и потерял драгоценное время для того, чтобы пройти кратчайшим путем от берегов Дуная до стен Царьграда. Вместо того, чтобы стремительно наступать, захватив врага врасплох, русская армия топталась на Дунае, надеясь напугать турецкого султана фактом своего присутствия. Однако их пребывание не оказало должного воздействия.

Едва только стало известно, что русская армия пересекла Прут, Пальмерстон и Наполеон, отдали приказ о переброске своих кораблей к берегам Дарданелл. Этим они вселяли уверенность в Абдул-Меджида дополнительную уверенность в том, что он не останется один на один с русским царем.

Стояние на Дунае самым благоприятным образом сказались на армии турок. Омер-паша их полностью отмобилизовал, привел в боевую готовность и к концу июля уже был полностью готов к началу боевых действий с гяурами.

Все свои войска, турецкий главнокомандующий разделил на четыре части. Одну из них он был вынужден держать в устье Дуная напротив Измаила, другая была сосредоточена в районе Силистрии. Третье находилась вблизи Рущука, а что касается четвертой части турецкого войска, то она прикрывала самый западный фланг Дунайских княжеств. В её задачу входила недопущение прорыва русской армии на сербскую территорию. Появление Дунайской армии под Нишем или Белградом, привело бы к мощному восстанию славянских племен на Балканах, но этого не случилось. Государь с Нессельроде ждал, генерал Горчаков не смел, напомнить ему, о плане Паскевича, который старый фельдмаршал разработал на случай войны с турками.