Золотое дно(изд.1952)

В экспериментальном цехе ребята занимались разными делами: кто был слесарем, кто токарем, монтажником, намотчиком… За последнее время все они вместе работали над приборами автоматики. Как-то совсем незаметно эти ребята сдружились в тесный и, по мнению Мариам, очень способный коллектив. Они решили на практике проверить интересующие их вопросы форсированного режима моторов. В цехе об этом много говорили и спорили. Ребята не могли оставаться безучастными к столь «животрепещущей проблеме». Так родилась плавучая лаборатория «Кутум», где пока испытывался реконструированный мотоциклетный мотор.

У Рагима Мехтиева, главного зачинщика и вдохновителя всей этой затеи, была тайная мысль использовать этот мотор для маленького глиссера. А глиссер, в свою очередь, ему был нужен для того, чтобы быстрее добираться до самой далекой морской буровой. В исследовательской работе института, как казалось Рагиму, это было очень важно.

Ничего этого не знал московский изобретатель Синицкий, а то бы у него нашлись общие темы для разговора со своими «коллегами».

Действительно «на восьмой скорости» мчался «Кутум» к берегу! Кожух мотора для охлаждения поливали водой. Рагим уже торжествовал. Но в каких испытаниях не бывает неудач? Так произошло и на этот раз…

Солнце незаметно скатилось за горизонт. Над морем стемнело. Тень лодки бесшумно скользила по воде. Куда исчез торжествующий рев ее мотора?

Синицкий и старший из ребят, Рагим, торопливо гребли к берегу. У каждого из них было по одному веслу.

Опустив весло, Синицкий вытер вспотевший лоб.

— Еще далеко? — спросил он, переводя дыхание.

Рагим смущенно молчал, всей тяжестью своего тела налегая на весло.

Степунов сосредоточенно копался в моторе. Незадачливый моторист весь измазался маслом. Черные масляные полосы тянулись по лбу, до самого уха. Он часто посматривал на стрелки будильника и шумно вздыхал.

Али обнял мачту и, наклонившись над своим приемопередатчиком, уже охрипшим голосом, монотонно бубнил в микрофон:

— «Окунь», «Окунь»… Я «Рак», я «Рак»… Как меня слышишь? Даю счет… Раз, два, три, четыре…

А где же «Окунь»? Кого вызывает «Рак»?

На том месте, откуда еще днем отплывал «Кутум», свернувшись в комочек, лежал на песке мальчуган лет двенадцати. Он прижимал микрофон ко рту и жалобно пищал:

— Довольно, Али!.. Хорошо слышно. Ты же просил меня только полчасика поговорить. Мне домой пора! Мама заругается…

На берегу дрожала тонкая тростинка антенны маленькой радиостанции, точно так же как и ее «оператор» дрожал от холода и страха…

— Рагим, — сдвинув на щеки наушники, обратился радист к своему товарищу, — он опять просится к маме. Отпустить, что ли? Потом испытаем на дальность.

— Катер с левого борта! — закричал Степунов.

Синицкий обернулся.

К ним приближались огоньки катера. Послышался свисток.

— Свет под водой! — отчаянно крикнул Али.

Недалеко от лодки появилось красноватое пятно. Постепенно оно расцветало, как огненно-красный мак, все ярче и ярче…

Вдруг на «Кутуме» заработал мотор. Его треск, напоминавший пулеметную стрельбу, заглушил торжествующие крики ребят.

Лодка, словно выпущенная из лука стрела, неслась прямо на свет.

— Стой! — закричал Синицкий, тормозя веслом.

Но было поздно! Из-под воды вынырнул горящий факел, и что-то огромное, белое, с гладкими, блестящими боками скользнуло по корме лодки.

Лодка приподнялась и перевернулась. Взметнулся над водой вращающийся винт.

Свет мгновенно погас.

Глава шестая

ПРАЗДНИК В ИНСТИТУТЕ

Саида ходила по квартире, открывая то один, то другой шкаф, рассматривала свои платья, которые после долгого отсутствия казались ей уже чужими, примеряла туфли, снова откладывала их, затем, вспомнив о неполадках в аппаратах, доставала тетради, перечитывала последние записи об испытаниях. Злилась на себя и на капризы приборов, думала о встрече с Ибрагимом и мучительно, до слез, до боли, искала выхода. Что же делать? Неужели он ее так и не поймет? «Будь что будет!» наконец решила она, подошла к кабинету мужа и прислушалась. Тишина. Осторожно приоткрыла дверь.

Гасанов стоял у зеркала и, смотря в окно, развязывал галстук.

Саида остановилась возле стола.

— Ты слыхала, у меня забирают всех опытных мастеров для ваших работ? — с подчеркнутым равнодушием проговорил Ибрагим.

— Да. Они тебе не нужны.

— Что ты говоришь, Саида? — удивился он и резко повернулся к ней. — Как не нужны? Кто же будет бурить на стометровом основании?

— Никто. Только автоматы. Я же тебя просила поддержать мой проект.

— Ну вот… Я так и знал! — Гасанов укоризненно покачал головой. — Никак ты не можешь освободиться от своей фантастической затеи. Такая же фантазерка, как и Васильев!

— Довольно, Ибрагим! — Саида обняла мужа за плечи. — Так мы можем даже поссориться, а я тебя не видела три месяца… — Она погладила его по щеке. — Ты, наверное, никогда обо мне не вспоминал?.. Только чертежи, только плавучий остров… — Она слабо улыбнулась. — А я так много думала о тебе, о твоих работах! Как мог бурильщик Гасанов вдруг построить подводную башню?.. Это же совсем не твоя специальность.

— Ну и что же? — Лицо Ибрагима осветилось радостью. — В этом нет ничего особенного. Вспомни инженера Шухова: тоже был нефтяник. Вот уж настоящий человек! Он все мог сделать. Придумал знаменитый «котел Шухова», построил радиобашню в Москве… О ней даже в стихах писали: «Когда нас душили за горло, мы строили радиобашни…»

Гасанов отодвинул зеркало, затем пошарил по столу и стал что-то искать на ковре.

— Опять запонку потерял? — со смехом спросила Саида. — А она перед тобой на столе лежит. Ну как ты можешь жить без меня!

— А я разве говорил, что могу? — Гасанов ответил серьезно, без тени улыбки. — Помнишь, я ночью звонил в гостиницу. Хотел лететь к тебе хоть на один день… нет, хоть на минуту! Мне тогда казалось, что инженеры преступно медлят с постройкой реактивных пассажирских самолетов. Надо за час летать из Баку в Москву.

— Кстати, чтобы не забыть, — перебила его Саида: — студент Синицкий, с которым я летела из Москвы, оказывается прибыл сюда, чтобы совершенствовать мои аппараты. Понимаешь, мои!

— Но ведь ты их только что получила с завода?

— Это ничего не значит. — Саида недовольно пожала плечами, Синицкий возился с моими старыми аппаратами, первого выпуска. Ну, ты знаешь их… В результате его опытов выясняется, что предложение этого дотошного студента по увеличению чувствительности можно применить и в новых аппаратах.

— Что же тебе здесь не нравится? По-моему, дело полезное.

— Обидно, Ибрагим! До слез обидно. Я все-таки инженер, почти четыре года возилась с аппаратами нефтеразведки, а этот второкурсник только что пришел в учебную лабораторию и сразу стал изобретателем… Ну, да я глупости говорю! Я что-то сегодня неспокойна… Скажи, на вышке кто-нибудь остался?

— Ты хочешь, чтобы я последнего дежурного снял ради твоей автоматики? — Гасанов улыбался, рассматривая новый галстук.

— Нет-нет, — быстро возразила Саида, — пока нельзя. Ведь это опытная установка. Мало ли что…

Гасанов обнял жену и вместе с ней приблизился к зеркалу:

— Какая ты у меня красивая в этом костюме! Но тебе жарко будет. Привыкла в Москве кутаться. Ты уже совсем готова?

— Да, сейчас, — смущенно ответила Саида и отвела глаза от зеркала.

— Ничего, мы приедем рано. Будем, как хозяева, гостей встречать.

Ибрагим, морщась, протаскивал запонку сквозь петлю в воротничке.

— Хороший мой! — Саида в волнении обняла мужа и быстро заговорила, стараясь заглянуть ему в глаза: — Сейчас я не могу пойти. Приеду позже. На этот раз обязательно приеду!

Запонка упала из рук Ибрагима и звонко запрыгала по стеклу письменного стола.