Проклятие волков

При помощи сигналов, которые она принимала, Пирамида поняла, что один из механизмов готов.

Кровью Пирамиды была диэлектрическая жидкость, ее органами — электростатические заряды. Ее философией — «развинти и толкай». Ее мотив — выжить.

Выживание сегодня означало для Пирамиды нечто иное, чем когда-то. Когда-то выживание означало лишь скольжение на подушке отталкивающихся зарядов, движение создавалось за счет потока электронов; достаточно часто она посылала высокочастотные импульсы, которые давали четкую картину; сталкиваясь с препятствием и отталкиваясь от него, они несли в себе изображение этого препятствия.

Если изображение показывало нечто такое, что могло участвовать в обмене веществ, Пирамида усваивала это. Она делила это «нечто» на молекулы, разбивала его протонами, оставшимися от рассеиваемых электронов, молекулы она усваивала. Иногда усваиваемый объект был Неподвижным, иногда Подвижным; расплывчатая, вольная классификация, основанная на философии, главным принципом которой являлось то, что все разбирается на составляющие.

Если объект был Подвижным, его иногда приходилось преследовать. Вот и вся разница.

Основным было выживание, а не пустые различия.

Однако довольно давно Пирамида узнала, что делать некоторые различия очень полезно. Например, существовало различие между предметами, которые просто участвовали в обмене, и предметами, которые легко, без проблем, усваивались. Много усилий можно было бы сэкономить, если бы предметы можно было просто «вмонтировать» в те участки, где они необходимы, не изменяя их.

Или почти не меняя.

На этой планете было много предметов, которые легко усваивать. Эти предметы, как оказалось, хорошо подходят для того, чтобы непосредственно использовать их в сложных устройствах Пирамид; причем почти не требовалось никакой обработки, кроме подавления ненужных «потребностей» и «желаний».

Именно по этой причине Пирамиды позаботились в первую очередь о том, чтобы украсть планету.

Итак, Пирамида на Эвересте сидела и ждала.

Ей не было скучно в изоляции. Ни одна из Пирамид не знала, что значит «скучно». И если на то пошло, она, фактически, не была одинока, так как указания ей шли с планеты-двойника, с которой Пирамида с Эвереста находилась в постоянном контакте, так же, как и другие Пирамиды и Автономные приборы и все прочее. Она посылала высокочастотные отражающиеся и рассеивающиеся импульсы. Она рассеивала их дополнительно после того, как они возвращались. Глубоко внутри собиралось крайне искаженное изображение. Еще глубже оно анализировалось и оценивалось на предмет его значимости для выживания Пирамиды, в том значении, в котором понимала выживание Пирамида. Выживание включало потребность в сложных Компонентах — человек, вероятно, мог бы назвать их «сервомеханизмами», — которые можно было ассимилировать и которые в диком виде росли здесь.

Планета действительно была очень богата этими Компонентами, которые имели чрезвычайно полезную привычку «созревать», то есть становиться идеальными для использования Пирамидой. Однако созревание происходило нерегулярно. Поэтому Пирамиде на Эвересте приходилось вести наблюдение за всей планетой, ожидая идеального момента для сбора.

(Разумеется, Компоненты, предназначенные для сбора, не знали о том, что они зреют для кого-то. Часы на полке ювелирного магазина тоже не знают о том, что придет покупатель и унесет их. Покупателя также не интересует, чем были часы, до того как их собрали. Так же было с Пирамидами и полезными устройствами, которые они собирали на Земле.)

Итак, когда наблюдение показывало, что Компонент созрел, Пирамида забирала его. Она использовала электростатические заряды. Когда вокруг Компонента, готового для сбора, собирались заряды, они искажали показатель преломления воздуха. Люди называли это «Оком».

Итак, Пирамида решила, что Компонент готов и его можно забирать.

За много-много миль от Эвереста, в Вилинге, Западная Виргиния, Гражданин Бойн достиг состояния экстаза, его мозг был абсолютно пуст. Электростатические заряды над его головой образовали Око.

Раздался звук, напоминающий хлопок или тихий удар грома.

Гражданам Вилинга был хорошо знаком этот звук. Это был миниатюрный грозовой разряд, который раздался, когда воздух заполнил то пространство, которое было занято коленопреклоненным, погруженным в Медитацию Гражданином Бойном, поглощенным ожиданием Жертвоприношения.

Звук вывел из состояния Медитации триста жителей Вилинга. Они задохнулись от зависти и восторга (и вероятно, немножко от страха), когда увидели, что Гражданин Бойн Переместился.

Или, говоря иначе, Гражданин Бойн созрел, и его сорвали.

6

Глен Тропайл и его жена устроились на ночь в жнивье на хлебном поле. Гала Тропайл в конце концов уснула, продолжая тихо всхлипывать во сне. Ее муж засыпал с трудом.

Коченея от ледяного холода, который шел от земли — пройдут недели, прежде чем новое Солнце достаточно нагреет землю и она начнет отдавать тепло, — Тропайл беспокойно метался. Он закрыл глаза и попробовал погрузиться в Медитацию; это ему не удалось… непрошенные образы проплывали в мозгу. Он попытался погрузиться в Медитацию с открытыми глазами. Иногда благословенная пустота наступает быстрее, когда вы просто не обращаете внимания на окружающий мир.

Но и это не получилось; когда Тропайл открыл глаза, он увидел прямо над горизонтом яркую звезду. В последнее время ее не было на небе, но Тропайл сразу узнал ее.

Это была планета-двойник. Обиталище Пирамид.

Тропайл поежился, но не только от холода. Никому не доставляло удовольствия видеть эту планету на небе. Смотреть на нее значило вспоминать обо всем том зле, которое она породила. Говорить о ней было непростительно. До того, как самые маленькие дети узнавали, что нельзя просить добавки или показывать на половые органы другого ребенка, они узнавали, что никогда нельзя упоминать планету-близнеца, какой бы яркой она ни казалась в небе.

Она не светилась своим собственным светом, и этот факт на микроскопическую долю уменьшал то зло, которое шло от нее. Как любая другая планета, как Марс или Юпитер, как все планеты, потерянные для Земли, она сияла отраженным светом ближайшего светящегося тела, маленького Земного Солнца. И когда старое и умирающее Солнце было слабым, а люди пребывали в страхе и напряжении, ее с трудом можно было заметить.

Это, конечно, было очень маленькое утешение, но жизнь человека была такова, что больше утешиться ему было нечем.

Тропайл закрыл глаза, чтобы избавиться от неприятного зрелища и вновь попытался уснуть. Даже когда сон пришел, он был беспокойным. Он видел сны, но они не принесли ему радость, потому что в них он был Волком.

Едва проснувшись, он осознал, что ЭТО правда. Хорошо, пусть так, повторял он снова и снова. Я буду Волком. Я отомщу Гражданам. Я сделаю…

Мысль все время уходила в сторону. Что он мог сделать?

Переселиться, был ответ, уехать в другой город. С Галой, полагал он. Начать новую жизнь там, где не знают, что он Волк.

А что потом? Попытаться вести жизнь овцы, как он уже пытался все эти годы? И кроме того, вставал вопрос, удастся ли ему найти город, где его не знают. Человечество постоянно мигрировало, так как все эти годы ему приходилось подчиняться абсолютно непонятному правилу Пирамид. Это был вопрос инсоляции — зависимости от Солнца. Когда новое Солнце было молодым, было жарко, было много тепла, можно было продвигаться на север и на юг, прочь от линии вечной мерзлоты, которая в Северной Америке проходила чуть выше прежней линии Мэйсон — Диксон. А когда Солнце затухало, холод вновь распространялся. И род человеческий подчинялся сменам времен года. Вскоре весь Вилинг вновь двинется на север, и можно ли быть уверенным, что никто из Граждан Вилинга не окажется там, куда он может приехать?

В этом нельзя быть уверенным. Таков ответ.

Хорошо, откажемся от переселения. Что оставалось?

Он мог с Галой, как он полагал, жить уединенно, где-нибудь на границе обрабатываемой земли. У них обоих есть некоторый навык обыскивать старые склады древних людей.