Момент бури (сборник)

Войны стали теперь редкостью. Космос слишком велик для военных действий, и существует достаточно способов избежать войны. Но такой опасностью, как фарсиане, пренебрегать нельзя. Рано или поздно либо Земля, либо фарсиане неизбежно потерпят полное поражение. Конфедерация не может чувствовать себя в безопасности, пока с фланга ей угрожают фарсиане.

Позади затопали сапоги, генерал обернулся. Его догонял капитан Джист, на бегу застегивая китель.

— Все-таки они прибыли, сэр.

— С опозданием на четырнадцать часов, — заметил генерал. — Ну а сейчас давайте прежде всего попытаемся показать себя в лучшем виде. У вас китель не в порядке, капитан.

— Извините, сэр. — Капитан застегнул пуговицу.

— Вот теперь хорошо. Разверните плечи, тверже шаг. Левой, правой, раз, два!

Уголком глаза генерал видел, как отделение сержанта Конрада, маршируя с точностью заведенного механизма, эскортировало пленного фарсианина в полном соответствии с уставом.

Солдаты выстроились двумя параллельными шеренгами по обе стороны космолета фарсиан. Открылся люк, громыхая, из него пополз трап, и генерал удовлетворенно отметил, что они с капитаном Джистом подойдут к трапу как раз в ту минуту, когда трап коснется поверхности планеты. В этом была своя особая торжественность и протокольная пунктуальность, как будто генерал лично во всех деталях спланировал церемонию встречи.

Трап с лязгом остановился, и три фарсианина стали невозмутимо, вразвалку спускаться вниз.

Неказистая троица, подумал генерал. Хоть бы один военную форму надел или нацепил медаль.

Едва фарсиане ступили на поверхность планеты, генерал взял дипломатическую инициативу в свои руки.

— Добро пожаловать, — громко и отчетливо сказал он, чтобы им было легче понять его.

Фарсиане выстроились в ряд, неотрывно глядя на него, и он почувствовал какую-то неловкость при виде их кругловатых веселых физиономий. Вероятно, их лица попросту не могли принять другого выражения. Но поскольку фарсиане все так же молча смотрели на него, генерал бодро продолжил:

— Земле доставит большое удовольствие добросовестно выполнить обязательства, согласованные в протоколе о перемирии. Мы искренне надеемся, что это знаменует собой начало эры…

— Очень мило, — вставил один из фарсиан. Трудно сказать, что он имел в виду: краткую речь генерала или общую ситуацию, или же он просто старался проявить любезность.

Невозмутимый генерал хотел было продолжить свою речь, но фарсианин остановил его, подняв короткую округлую руку.

— Пленные скоро прибудут, — просвистел он.

— Вы хотите сказать, что не привезли их?

— Они вернутся опять, — невозмутимо обронил фарсианин, нисколько не заботясь о точности выражений. И все с той же радушной улыбкой слегка пожал плечами.

— Ух мошенники! — в сердцах буркнул капитан у самого уха генерала.

— Мы поговорим, — сказал фарсианин.

— Они что-то затевают, — предупредил капитан. — Следовало бы объявить готовность номер один, сэр.

— Согласен, — кивнул ему генерал. — Только без шума. — Затем он обратился к фарсианам: — Прошу вас, джентльмены, следовать за мной, вас ждет угощение.

Его не оставляло впечатление, что они подшучивают и подсмеиваются над ним, но разве их поймешь. У них всегда одинаково веселые лица. В любых обстоятельствах.

— Очень счастливы, — заявил представитель фарсиан. — Это угоще…

— Напитки. — И генерал жестом пояснил значение слова.

— Напиток — это хорошо, — отозвался фарсианин. — Напиток — это друг?

— Совершенно верно, — подтвердил генерал.

Медленно, чтобы фарсиане не отстали, генерал направился к палатке.

Он удовлетворенно отметил, что капитан выполнил его приказ с завидной быстротой. Сержант Конрад уже вел свое отделение назад в лагерь, в центре строя семенил пленный фарсианин. Солдаты расчехляли орудия, последний из членов экипажа взбирался по трапу в корабль.

Капитан присоединился к делегации возле входа в палатку.

— Все исполнено, сэр, — шепотом доложил сержант Конрад.

— Отлично, — ответил генерал.

В палатке генерал открыл холодильник и достал большущий графин.

— Это, — объяснил он, — напиток, который мы приготовили для вашего соотечественника. Ему он пришелся весьма по вкусу.

Он расставил стаканы, положил на стол соломинки для питья и откупорил графин, сожалея, что нельзя зажать себе нос: напиток вонял омерзительно. Не хотелось даже думать о том, из чего он приготовлен. Химики состряпали это пойло для пленного фарсианина, а тот литрами поглощал его с непостижимым смаком.

Генерал наполнил стаканы. Фарсиане обхватили их своими щупальцами и сунули соломинки в узкие безгубые рты. Отхлебнули и восторженно закатили глаза.

Генерал залпом осушил стакан вина, поданный капитаном. В палатке становилось душновато. Чего не сделаешь, чтобы выполнить свой долг перед своими планетами и народами, подумал он.

Наблюдая за фарсианами, он размышлял над тем, какого подвоха ждать от них теперь.

Поговорим, сказал их руководитель, а означать это могло что угодно — и возобновление переговоров, и очередную уловку.

Если это переговоры, то положение у землян крайне незавидное. Но иного выхода, кроме как согласиться на переговоры, у него нет. Флот Земли понес колоссальные потери, тайна фарсианского сверхоружия не раскрыта, и возобновление военных действий немыслимо. Земле нужна передышка — минимум лет пять, а еще лучше — десять.

Если же это прелюдия к нападению, если эта планета — западня, то остается лишь принять бой и сражаться до последнего, что равносильно самоубийству.

Генерал сознавал: и в том, и в другом случае проигравшей стороной будет Земля.

Фарсиане поставили опустевшие стаканы на стол, и он еще раз наполнил их.

— У вас хорошо получается, — сказал один из фарсиан. — У вас есть бумага и грифель?

— Грифель? — переспросил генерал.

— Он имеет в виду карандаш, — подсказал капитан.

— О, конечно. Прошу вас. — Генерал достал блокнот и карандаш и положил их на стол.

Один из фарсиан отставил стакан и, вооружившись карандашом, принялся вычерчивать какую-то сложную диаграмму. С виду — точь-в-точь пятилетний малыш, выводящий первые в жизни буквы.

Фарсианин чертил, остальные ждали, когда он кончит. Наконец он положил карандаш и указал на волнистые линии:

— Мы. — Затем указал на зубчатые линии: — Вы.

Генерал склонился над бумагой, силясь разобраться в чертеже фарсианина.

— Сэр, — сказал капитан, — это похоже на схему боя.

— Схема, — с гордостью подтвердил фарсианин и снова взялся за карандаш: — Смотрите.

Он провел несколько прямых линий, поставил какие-то забавные значки в точках соприкосновения их с зубчатыми линиями, символизирующими флот землян, и крестики в тех местах, где боевые порядки землян были прорваны. Когда он закончил, флот Земли оказался разбит, разрезан на три части и обращен в паническое бегство.

— Это, — сказал генерал сиплым голосом от сдавившего горло гнева, — бой в квадрате семнадцать. В тот день наша Пятая эскадра потеряла половину своих кораблей.

— Малюсенькая ошибка, — заверил фарсианин и примирительно взмахнул щупальцами. Он вырвал из блокнота лист с рисунком и швырнул на пол. Затем старательно начертил схему заново. — Внимание!

Фарсианин вновь провел прямые линии, но на этот раз слегка изменил их направление. Теперь боевая фаланга флота Земли как бы повернулась вокруг оси, разомкнулась и превратилась в две параллельные колонны, которые зажали с флангов двигающийся клином флот фарсиан, обломили конец клина, окружили и рассеяли вражеские корабли.

Фарсианин положил карандаш.

— Пустяк, — сообщил он генералу и капитану. — Вы молодцы. Сделали одну легкую ошибку.

Крепко держа себя в руках, генерал еще раз наполнил стаканы.

К чему они клонят, думал он. Почему не хотят открыть свои карты и выложить все напрямик?

— Так лучше, — сказал один из фарсиан, поднимая стакан и давая понять, что имеет в виду выпивку.