В пучину вод бросая мысль...

«Дискретное материальное познание — колыбель науки, — заявил неожиданно Миша, перефразируя Циолковского. — Но нельзя же вечно жить в колыбели!»

В тот вечер произошел инцидент — когда расходились, Вера подошла к Филу в прихожей и сказала тихо, чтобы никто не услышал:

«Фил, ты не смог бы сегодня провести со мной ночь?»

Он растерялся.

«Не подумай, пожалуйста, что я на тебя претендую, — торопливо добавила Вера, увидев его замешательство. — Понимаешь, я окончательно поругалась с Димой, он может явиться ночью выяснять отношения»…

«А ты хочешь, чтобы, увидев меня, он понял, что место уже занято?»

Ирония была ясна — бывший Верин любовник, некто Дмитрий Ваулин, красавчик, но личность глупая до чрезвычайности, никто не понимал, как Вера могла быть с ним близка несколько лет, так вот, этот Дмитрий вряд ли удалился бы восвояси, обнаружив в спальне любовницы кого бы то ни было, кроме своей собственной персоны, которую этот парень любил больше всего на свете — и уж во всяком случае, больше, чем Веру. Если бы Фил остался у Веры на ночь, мордобоя было бы не избежать. Не то чтобы Фил боялся драки, но просто не хотелось получать по носу — а этим бы все и закончилось — из-за женщины, которую он уважал, но не любил. И что подумала бы Лиза?

«Я боюсь, ты это понимаешь или нет?» — сказала Вера и демонстративно взяла Фила под руку — в прихожую вошла Лиза и бросила на них равнодушный взгляд.

«Понимаю, — сказал он, высвобождаясь. — Если твой Дмитрий начнет ломать дверь, звони по цепочке, мы с Эдиком и Мишей прибудем быстрее, чем милиция. А уж втроем»…

«Я поняла», — пробормотала Вера и выбежала, хлопнув дверью. Могла бы позвать Эдика, он тоже одинок, и, к тому же, посильнее Фила — занимается борьбой и недавно, это все знали, сломал челюсть соседу, который на его глазах смертным боем бил жену, не давшую червонец на чекушку.

«Что это с Верой?» — спросила Лиза, когда они с Филом вышли на улицу и направились к троллейбусной остановке.

«Дмитрия боится», — сообщил он.

«Это я знаю, — с досадой сказала Лиза. — Тоже мне проблема — мужика отшить. С этим любая женщина справляется без посторонней помощи».

Подошел троллейбус, Фил с Лизой поднялись в пустой полутемный салон, и разговор сам собой переменил направление.

«Ты думаешь, нам удастся придумать хотя бы один общий закон природы?» — сказала Лиза, когда они прощались возле ее дома. Фил уже забыл о Кронинской лекции.

«Придумать? — удивился он. — Открыть — не значит придумать»

«Открытие — результат опыта, — упрямо сказала Лиза. — Мы же не знаем о нематериальном мире ничего. Ни-че-го! И значит, формулировку любого общего закона должны просто придумать — без надежды доказать».

«Значит, все это пустое», — пробормотал Фил, думая не о странностях бесконечномерной Вселенной, а о том, какие у Лизы пушистые ресницы, и как хочется потрогать их пальцем…

До того вечера, когда им удалось нащупать верную формулировку самого универсального закона природы — полного закона сохранения энергии — оставалось еще… сколько же? Полгода.

Другие законы они тоже обсуждали, и не было никакой ясности, а с энергией получилось. Еще в позапрошлом месяце.

Как обычно, поговорили, и Николай Евгеньевич не захотел резюмировать сам (Фил видел, как он морщился, растирая ладонью правое колено — боль мешала Кронину сосредоточиться).

«Филипп Викторович, — сказал он, — пожалуйста, сведите воедино»…

Это было нетрудно.

«Все в природе закономерно, — сказал Фил. — Есть природные законы, уже познанные, а есть законы, которые предстоит познать. Нет во Вселенной Бога, а все проявления Божественного лика на Земле, все чудеса, которые наблюдали древние пророки и наши современники — результат не понятых ни нашими предками, ни нами проявлений законов природы, столь же естественных, как закон сохранения энергии или массы».

«Это все ясно, — не удержался от реплики Эдик, — ты давай суть».

«Поскольку мы приняли, — продолжил Фил, — что Вселенная содержит не только материю, но и не-материю»…

«Дух», — в очередной раз прервал его Эдик.

«Пожалуйста, не нужно меня сбивать, — поморщился Фил. — При чем здесь дух? Это слово вызывает определенные ассоциации и представления. К делу не относится, а пониманию сути мешает… Итак, Вселенная содержит не только материю, но и не-материю. И все это существует в бесконечном числе материально-нематериальных измерений. Это наш постулат. Тогда нужно сделать следующий шаг и признать, что формулировки ВСЕХ законов природы должны это обстоятельство учитывать».

«Требует ли наличия Сверхразума представление о материально-нематериальной Вселенной?» — провокативно спросил Кронин.

«Нет, — отрезал Фил. — Как не требует и Бога, поскольку акт творения материи в этом случае является естественным процессом, протекающим в соответствии с новыми формулировками законов природы».

«Тот закон сохранения энергии, что мы учили в школе, есть лишь вершина айсберга, самый верхний его кончик, самая простая его суть, — увлеченно говорил Фил. — Разумеется, в пределах, для которых этот закон написан, он справедлив — как справедлив закон тяготения Ньютона в мире слабой гравитации. Но достаточно перейти к описанию нейтронных звезд или черных дыр, и приходится пользоваться более мощным инструментом — общей теорией тяготения Эйнштейна».

«Можем ли мы хотя бы отдаленно представить себе ИСТИННУЮ формулировку закона сохранения энергии — или любого другого закона природы?» — задумчиво сказала Лиза, и Фил поспешил ответить:

«Поскольку мы пока не знаем, что представляет собой нематериальная составляющая Вселенной, то предположения наши будут умозрительными».

Неожиданно Кронин погрозил Филу пальцем и заявил:

«Умозрительными, говорите? Да что вы, Филипп Викторович! Закон сохранения энергии для замкнутых материальных систем нам известен? Да. Принцип сочетания материальных и нематериальных свойств мы определили? Да. Значит, и полную формулировку закона сохранения энергии тоже можем… Ну, вот, к примеру»…

Николай Евгеньевич наклонился вперед, развел руки в стороны и произнес несколько слов.

Они даже не поняли сначала, что именно сказал Кронин, что показал и о чем подумал. А потом веселились, как дети, и каждый повторил формулу — в том числе ту ее часть, которую можно было представить лишь мысленно и никак невозможно произнести вслух.

Неужели именно тогда убийца задумал расправиться с Лизой?

Или позднее, когда формулировка закона сохранения энергии стала более отточенной — не по форме, конечно, слова и мысли остались теми же, но по исполнению, потому что, в отличие от обычного материального закона, осознание полного его варианта требовало не только хорошей памяти, не только хорошего воображения, но умения управлять подсознанием, не думать ни о чем вообще, кроме вроде бы простой, но бесконечно сложной формы, произносимой вслух и в уме. Это можно было бы назвать заклинанием или молитвой, если бы формулировка закона энергии имела к религии, мистике или колдовству хоть малейшее отношение.

«Неужели буддисты ближе всех остальных подошли к правильному пониманию мироздания?» — сказал Эдик, когда, отрадовавшись, они сосредоточенно замолчали и каждый пытался про себя и вслух (в комнате повисло едва слышное бормотание, будто на молитве в церкви или синагоге) воспроизвести только что созданную формулировку.

«Вряд ли, — ответил Кронин. — В буддизме, как в любой иной религиозной философии, мир двухсущностен: есть материальная составляющая и есть духовная. Духовная же не существует вне разума. А у нас»…

Он не стал продолжать — все его прекрасно поняли.

Неужели уже в тот вечер убийца…

Кто?