Проклятье шаманки (СИ)

Я посмотрел и усмехнулся про себя, такие пакеты наши девчонки уже давно не берут

у них для этого есть тампоны, они ими пользуются когда у них критические дни бывают. И я тут сам себе задал вопрос, а почему у меня они никогда не шли, я же

вроде тоже как бы девушка.

И тут меня бросило в настоящий жар, а не беременное ли это тело и почему до сих пор нету месячных? Они же меня без всякой контрацепции ?

Я лихорадочно стал шариться в привезенной Трофимычем женской аптечке, нет ли там?

Есть, нашел. Так теперь к эти полоскам еще и инструкцию надо, слава богу тоже нашел. Все сделал как написано в инструкции. Тест на беременность ничего не показал и пока тошноты нет, что еще там у женщин должно быть? Какие признаки?

Но дни проходили за днями, а у меня все было в порядке, т.е. не в порядке, не было

критических дней, вообще.

Я было обрадовался, видать шаманка не до конца сделала меня девушкой и есть надежда, что колдунья все может вернуть обратно. Вот только мне надо найти ее как-то и попросить прощения. Нет не попросить, а в ножки кинуться и покаяться.

Простит ли?

А Трофимыч предусмотрительный человек, привез даже внучкины лыжи и несколько блокнотов и много карандашей.

Вот я и улучив момент, написал ему на листочке блокнота свою просьбу, научить меня таежной жизни. Он сначала удивился, а потом согласно закивал головой.

- Вот, что девонька! - внушительно сказал он - надо сначала на твои косточки

немного мясца с жирком нарастить, а уж потом будем тренироваться, а то ты ж

настоящий выходец из *Бухенвальда*, слышала? В войну у немцев такой концлагерь

был?

Я удивленно на него посмотрел и отрицательно покачал головой.

- ИЭх деревня! - в сердцах тот чертыхнулся - ладно потом расскажу. А пока

временно будешь помогать мне по домашнему хозяйству.

Я согласно кивнул головой. Иногда это бывает очень удобно быть немой, иногда

бесит до белого каления, когда не можешь полно выразить свои эмоции словами.

Как и сказал егерь, я теперь отъедался и накапливал жирок. Но мне было скучно и

я всегда что-то делал, чтобы хоть как-то отрабатывать хлеб, что тут ем у охотника. Вот уже и рассуждать стал как нормальный человек, а ведь раньше посчитал бы , что так и должно было быть, чтобы на меня кто-то работал, да еще и

ухаживал.

Мои ценности постепенно менялись и под вечерние разговоры с Трофимычем, мои

желания и взгляды на жизнь кардинально меняли свои полюса.

Вот и выпал первый снег, и по реке пошла шуга, середина ноября, Трофимыч говорит,

что все по реке ходить нельзя, потом только по льду, когда река встанет и то не

сразу.

Пока он начал меня приучать к бегу, благо снега выпало пока немного. Дыхалка у меня ни к черту, задыхаюсь на первом же километре.

Трофимыч сочувствует и успокаивает, что не боги горшки обжигают, постепенно придешь в норму и все наладиться, он то видит, что я не сачкую а стараюсь.

Но потихоньку, полегоньку у меня стало что-то получаться и по снегу я к концу

ноября стал вполне проходить за день не меньше- пяти семи километров.

Трофимыч мне опредилил маршрут и я набил по нему уже коллею, не заблужусь, а

егерь пошел по своему участку устанавливать соболиные капканы и кулемки, снаряжая

их добытым недавно лосем. Вообще лосятина очень вкусна, особенно когда ее приготовит Ерофей Трофимыч с картошечкой и специями, я так не могу, у меня не получается.

К середине декабря я делал уже за раз по несколько кругов, а это примерно где-то

восемнадцать-двадцать км по снежному насту.

По рассказам Трофимыча, чтобы обойти четверть участка, надо пробежать за день примерно тридцать- сорок километров

- А ежели ты за день отмашешь пятьдесят верст - дополнил он - почитай ты

можешь считать себя почти таежником, а если еще научишься всем таежным премудростям, то никогда в тайге не пропадешь. Поняла?

Я молча кивнул и тут же написал охотнику *Научишь?*

Тот тоже молча вздохнул и сказал

- А куды ж я денусь!

И пошла моя учеба. Я день за днем старательно постигал эту премудрую науку, под

названием таежная жизнь. Видя мое искреннее желание и старательность, он стал

брать меня с собой в тайгу, на постановку и проверку капканов. За день мы с ним

отмахивали до тридцати- сорока километров, иногда нас заставала ночь посреди тайги, тогда егерь учил меня строить временное укрытие и как устраивать на ночь

нодью, чтобы костер не погас, а всю ночь тлел и давал тепло, дабы не замерзнуть.

И вот настало время, это уже было под самый новый год. Я поймал Трофимыча под

хорошее настроение и написал на бумаге.

Когда он посмотрел на мою писанину, то сначала просто изумился, а затем к нему пришло понимание и он только покачал головой.

Вот как может человек своими одними бровями, без слов сказать столько много,

что и говорить ничего не надо.

- Я понимаю тебя Оля - это я ему так назвался, тоже Олей как и тем браконьерам

- ты хочешь научиться и отомстить своим насильникам? Так? Ты девушка, а кошмары тебя потом не будут мучить?

Я сжав губы, упрямо смотрел перед собой и ничего не отвечал. Потом достал блокнот и написал всю мою историю, кроме той, когда шаманка превратила меня из

парня в девушку. Он сочувственно смотрел и кивал мне, затем что-то решив для себя

потащил меня на улицу и взяв с собой нож начал показывать хваты и перехваты им.

С этого времени пошла моя учеба. Трофимыч учил меня всему, что знал сам, как

подкрадываться к противнику, как бесшумно снимать часового.

- Ты хрупкая девушка - ворчал он - с ножом тебе тяжело управиться со здоровым

мужиком, поэтому тебе лучше научиться метать его на небольшие расстояния.

Он из чурбака сделал человеческую мишень и заставлял меня метать в него ножи.

Научил как отличать ножи и что такое балансировка, и как она влияет на полет ножа. Так что к концу января я более, менее освоил науку метания ножей.

С бегом по снегу на лыжах я освоился и за день мог запросто пробежать хоть все

пятьдесят километров.

Даже иногда Трофимыч отпускал меня одного проверять капканы, когда ему было некогда. Он отогревал и снимал замерзшие соболиные шкурки и обрабатывал их, готовя к сдаче заготовителям.

Трофимыч ставил капканы до конца февраля, а затем я ему помогал их снимать, таща

санки по снегу, куда мы сгружали снятые капканы и попавшихся соболей.

Март месяц егерь не охотился, а только готовил и упаковывал туши убитых лосей и кабанов к транспортировке, только иногда выходил за глухарем или зайца подстрелить, чтобы поесть свежее мясо. А потом и вовсе переложил эту обязанность на меня.

Я теперь не напоминал того, чем обзывал меня охотник, скелет из Бухенвальда, а был,

вернее была уже поджарым и мускулистым охотником. Если бы не мои длинные волосы

и кое-что между ног, то я был бы вылитым парнем.

С каждым днем теплело и веселая капель днем напоминала нам, что близится весна.

Когда однажды я проснулся от страшного грохота. Это пошел по реке ледостав.

- Скоро в путь - сказал Трофимыч - приедем домой, я тебе всем представлю своей внучкой.

Трофимыч еще не знал, но мой путь лежал в город. Одичал я в тайге, меня тянуло