Дети наших детей

— Добавьте автобусов, — попросил лейтенант.

— Пошлю, как только раздобуду, — пообещал Бернс. — Да, скоро должен прибыть орудийный расчет.

— Зачем нам пушка? Что мы с ней будем делать?

— Не знаю. Мне было сказано лишь то, что я тебе передал.

Глава 13

— Неужели вы верите ему? — удивился Дуглас. — Но это же сущая нелепица! Ни дать ни взять научно-фантастический роман. Говорю вам, нас пытаются одурачить!

— Значит, все те, кто вышел из туннелей, — нелепица? — спросил Уильямс. — Какое иное объяснение вы можете предложить? Рассказ Гейла и впрямь попахивает фантастикой, но вполне достоверно объясняет ситуацию. Признаться, мне…

— Да кто он такой?! — продолжал горячиться генеральный прокурор. — Представитель вашингтонской общины, общественный деятель! Нет чтобы хотя бы мелкий правительственный чиновник…

— Возможно, у них не существует правительства как такового, — предположил Уильямс. — За пять столетий мало ли какие могли произойти перемены.

— Стив, — поинтересовался президент, — а что думаете вы? Ведь это вы его нам подсунули.

— Совершенно зря, — пробормотал Дуглас.

— За истинность его истории я ручаться, естественно, не могу, — отозвался Уилсон.

— Что сказала Молли? — справился Сэндберг.

— Почти ничего. Я уверен, он не обмолвился перед ней ни словом о том, что поведал нам, однако она сумела вызнать у Гейла и его дочери, на что похож мир, в котором они живут, то есть жили. Говорит, что удовлетворена.

— Глобал Ньюс не пыталось подсуетиться? — спросил Дуглас.

— Разумеется, пыталось. Любое агентство новостей поступило бы точно так же; да что агентство — любой репортер, который не зря ест свой хлеб. На то они, в конце концов, и журналисты. Но Мэннинг не особенно нажимал. Он знал, как и я…

— Что к вам не подъедешь? — закончил Дуглас.

— Рейли! — одернул прокурора президент.

— Что мне сообщить прессе? — спросил Уилсон.

— Ничего, — быстро ответил Дуглас. — Ровным счетом ничего.

— Им известно, что я был у президента и что происходит нечто необычное. Они не будут довольны молчанием.

— Им не положено знать.

— Напротив, положено, — возразил Уилсон. — Нельзя рассматривать прессу как противника. Журналисты просто выполняют свою работу. Общественность должна быть в курсе происходящего. Пресса поддерживает нас, но нам не следует злоупотреблять доверием. Нужно что-то сообщить им, лучше всего — правду.

— Я бы сказал им, — проговорил Уильямс, — что полученные сведения позволяют предположить, что эти люди действительно явились из будущего, но необходимо время, чтобы все тщательно проверить. Пока мы не можем сделать официального заявления, поскольку продолжаем изучать обстановку.

— Репортеры наверняка захотят узнать, что привело к нам гостей, — заметил Сэндберг. — Стиву надо будет что-то ответить. Не годится отпускать его безоружным. Кроме того, вскоре посыплются вопросы относительно пушек перед туннелями.

— Правда напугает население до полусмерти, — откликнулся Уильямс. — От нас тут же потребуют открыть огонь, чтобы уничтожить туннели.

— Почему бы не сказать, — предложил президент, — что в будущем случилась грандиозная катастрофа и люди, дабы спасти себя, решили уйти к нам? Что касается пушек, нам вряд ли удастся отмолчаться, но врать тоже не хочется. Скажите, что это — обычная мера предосторожности.

— Но только если спросят, — прибавил Сэндберг.

— Хорошо, — произнес Уилсон, — но ведь тем дело не ограничится. Будут вопросы, связывались ли мы с другими государствами и с ООН и когда ожидается официальное заявление.

— Сообщите, что связывались, — сказал Уильямс. — И… получили совет установить орудия.

— Стив, — проговорил президент, — вам придется выкручиваться самому. Выручайте: нам и без того худо. Ссылайтесь на то, что все прояснится позднее.

Глава 14

«Сообщение Молли Кимболл, Вашингтон (ГН). Люди, которые выходят из туннелей, являются беженцами из будущего.

Это подтвердил сегодня Мейнард Гейл, один из них. Он, однако, отказался открыть причину, по которой они бегут из будущего, что наступит, по его словам, через пятьсот лет. Он утверждает, что изложит обстоятельства случившегося лишь федеральным властям. В настоящий момент Гейл пытается связаться с кем-либо из членов правительства. Он заявляет, что у себя в будущем исполнял обязанности представителя вашингтонской общины и что ему было поручено вести переговоры с нашей администрацией от лица всех пришельцев.

Он охотно согласился, при условии, что мы будем избегать вопросов, связанных с причинами бегства, описать мир, в котором живет — вернее, жил. В этом мире не существует деления на государства, а война превратилась в понятие, смысл которого давно забылся.

Общество будущего организовано весьма просто, что вызвано экологическими проблемами, которые накапливаются у нас сегодня. Оно уже не подходит под определение „индустриальное“. Производство в нем составляет менее одного процента от наших нынешних показателей. То, что производится, не подвержено старению. Гейл утверждает, что философия старения вот-вот отомрет и у нас, поскольку возникнет необходимость снизить потребление природных ресурсов в связи с истощением их запасов, о чем годами предупреждали население планеты экономисты и экологи.

Поскольку в будущем почти не осталось ни угля, ни иных ископаемых видов топлива, сограждане Гейла пользуются энергией ядерного синтеза. Именно эта энергия удерживает хрупкую экономическую структуру общества от крушения.

Мир, отстоящий от нашего на пятьсот лет, полностью компьютеризован; значительная часть населения проживает в „высотных“ городах. Такой город образуют пять или шесть башен, причем отдельные из них достигают в высоту одной мили. „Расползание“ городков прекратилось, поэтому освободилось пространство для сельскохозяйственных угодий. Города, в большинстве своем, возводятся из металлических отходов, которые у нас валяются на свалках; их жизнеобеспечением ведают компьютеры.

По словам Гейла, богатство как таковое утратило ведущую роль. Люди будущего не знают ни миллиардеров, ни той нищеты, от которой ныне страдают миллионы. Судя по всему, за пятьсот лет изменился не только образ жизни, но и жизненные ценности. Жизнь стала проще и спокойнее; „трудоголиков“ в будущем, похоже, совсем немного…»

Глава 15

В парке Лафайетта собралась толпа, тихая и добропорядочная, как все толпы, что стекались сюда на протяжении многих лет, чтобы посмотреть на Белый Дом. Люди ничего не требовали и не ждали, просто как бы демонстрировали свое участие в национальном кризисе. Над толпой восседал на жеребце Энди Джексон; [1] конь и всадник позеленели от времени, там и сям их украшали пятна голубиного помета.

Никто из собравшихся не знал, в чем суть кризиса, даже не подозревал, что тот в самом разгаре. Люди не имели ни малейшего понятия, что происходит и чем это может грозить лично им; правда, отдельные личности порой погружались в размышления, а затем принимались делиться результатами — иногда проявляя чрезмерную настойчивость — с теми, кто стоял рядом.

На Белый Дом обрушился шквал телефонных звонков. Звонили конгрессмены, лидеры партий, которые лезли с предложениями и советами, бизнесмены и промышленники, поддавшиеся внезапной панике, и помешанные, что требовали ремесленных действий.

Подъехал грузовик телестудии. Операторы принялись за дело. Они снимали толпу в парке Лафайетта, сверкающий на солнце фасад Белого Дома, а за кадром звучал голос комментатора.