Небо в зеленой воде (СИ)

- Нет, конечно, нет, - слишком быстро проговорил он. - Раз уж нам предстоит ехать еще пять часов вместе... так ведь? - помедлил он, внутренне решаясь на что-то.

- Даниэль Вильсон, - представился незнакомец.

- Четыре, - машинально поправила я, взглянув на часы, тонкий браслет которых обнимал мое запястье.

- Арина Аверина.

- Вы русская, - скорее утвердительно, чем вопросительно прошептал он, и его брови удивленно взлетели вверх. Только через пару секунд я сообразила, что он перешел на русский, и последовала его примеру.

- Да русская. С чего вы взяли, что я еду туда же куда и вы?

- Хм, я лишь предположил, вы же не отрицали, а теперь, сказав, что ехать осталось четыре часа, подтвердили догадку.

- Порой жизнь преподносит нам странные неожиданности, - вымолвил он скорее себе, чем в ответ на мои слова, и я снова отчетливо различила холодные металлические нотки в голосе. Он прекрасно говорил по-русски, произнося слова не задумываясь, с правильными оборотами и окончаниями, без малейшего акцента.

- Вы хорошо владеете языком, но судя по имени, вы англичанин. Жили в России?

Его отчего-то насмешил вопрос, и лицо стало менее жестким из-за появившегося на нем странного выражения, а я впервые с момента нашей встречи смогла расслабить застывшие от напряжения плечи.

- Учился языку непосредственно у русских, скажем так, - ответил он, игнорируя вторую часть вопроса.

- Вы путешествуете, Арина?

- Да, я на отдыхе, а вы?

- В некотором роде. Здесь красиво в осеннее время, и я порою отправляюсь сюда, чтобы всецело отдаваться любимому хобби.

Я вопросительно посмотрела на него.

- Иногда рисую, так, ничего примечательного, карандашные наброски.

- Вы профессиональный художник? - удивилась я.

Меньше всего я могла предположить в нем художника. Хорошая качественная одежда, дорогие часы и ноутбук, для меня это как-то не вязалось с представителями свободной профессии. Ну разве, что он рисовал на заказ, за бешеные деньги, варварские полотна с пышной роскошью, обрезанными головами лошадей и вычурными натюрмортами, которыми любят драпировать свои дома богатые, но недалекие люди. Мама называла такие 'шедевры' поздравительными открытками, и в негодовании морщила нос, проходя мимо.

- О, нет, что вы. Профессионально я занимаюсь совсем другим, а живопись - это так, изредка, для обретения гармонии с самим собой.

'И он тоже ищет тут гармонию, как любопытно'.

- Скажите, можно вам задать не совсем корректный вопрос?

- Смотря какой, - я снова рефлекторно отстранилась от его зеленых глаз, сосредоточившихся на мне.

- Ваши волосы, вы красите их?

Мне начинало надоедать, что я никак не могу предугадать, что же он спросит в следующий раз, хотя обычно разговоры с мужчинами предсказывала вплоть до многих мелких подробностей.

- Нет.

Раз уж он решил задавать нескромные вопросы, я тут же этим воспользовалась. Мне всегда нравилось расспрашивать интересных людей, хотя вопросы иногда задевали слишком личное. Я искренне надеялась никогда больше в жизни его не увидеть, но меня распирало любопытство, тем более что этот мужчина не смог бы войти в число стандартных даже если бы очень постарался, и хотелось понять, что с ним не так. Почему я так боялась его? Почему иногда снова видела размытые искры, смотря на него как бы сквозь них.

- Ваши глаза, вы получили их в наследство от родственников?

Его взгляд снова замер на мне, притягивая, поглощая и вселяя ужас. Спокойное выражение лица сменила жесткая гримаса. Я покрепче сжала в руках книжку, не желая поддаваться панике.

- В наследство, но не от родственников, - холодно процедил он сквозь зубы, и металл в голосе стал почти осязаем.

Кажется, мужчина разозлился, хотя причин для этого я не находила. И потом, что может значить его ответ? Меня интересовало, кто передал ему генетически такие редкого оттенка глаза. Как он мог получить их в наследство не от родственников? 'Ему, что пересаживали радужки глаза или что-то в этом духе', - поразила меня неожиданная догадка. На фантазию я никогда не жаловалась, и могла себе представить все что угодно, но это уже чересчур.

- Извините, - пробормотала я на случай если, догадка попала в цель или ушла недалеко от истины. Злить его совсем не хотелось.

- За что вы извиняетесь? А ваши, они чьи?

- Наверное, ничейные, хотя, скорее всего их бывший обладатель далеко затерялся в ветвях моего генеалогического древа, - я облегченно улыбнулась, стараясь немного ослабить напряженную атмосферу, так и бурлившую между нами, несмотря на безобидный диалог. Хотелось бы надеяться, что теперь правильно поняла, что он имел в виду.

Мы немного помолчали. За окном буйство осенних красок приобрело фантастические оттенки, и сейчас я немножко завидовала мужчине напротив, он, если бы захотел, мог, не искажая, сохранить навечно всю эту красоту, заморозить на листе бумаги ее величественное пестрение.

- Чем вы занимаетесь в жизни? - возобновил англичанин разговор, спустя несколько минут.

- Специализируюсь на информационных технологиях, - расплывчато ответила я. Вдаваться в подробности не хотелось, тем более с ним.

- Компьютерщик? - удивился он. 'Дурацкое определение'. - Про вас можно подумать все что угодно, но только не это. Такая специфическая профессия больше подходит увлеченным мужчинам.

На этот раз слова меня ничуть не удивили, я давно привыкла к подобным фразам и уже порядком устала оспаривать мужскую принадлежность моей специальности.

- И что же обо мне можно подумать? - как ежик вспыльчиво ощетинилась я.

- Что вы, например, искусствовед, судя по увлеченности, с которой бродили по музею, или юрист, если исходить из четкости и продуманности, с которыми вы строите предложения в разговоре, или муза какого-нибудь успешного мужчины, если выводы делать по вашей внешности и наручным часам.

Я зло сверкнула глазами, мне очень не понравилась цепь его умозаключений, и потом, кое-что он случайно угадал. Изящный аксессуар действительно подарил весьма успешный и обеспеченный человек, с которым, впрочем, меня связывала многолетняя дружба, хотя такое положение вещей ему очень хотелось поменять. Но для меня он всегда оставался просто другом, а подарок был единственным исключением из давно выработанных нами правил.

- Только прошу вас, не воспринимайте мои слова в штыки, я всего лишь ответил на вопрос, - добавил он, заметив выражение моего лица.

- Почему же только муза? Одно не исключает другого, - процедила я, все еще борясь со страхом, над которым сейчас злость брала верх.

- О, позвольте воздержаться от ответа на этот вопрос, поверьте на слово, я просто это знаю.

Его уверенность жутко бесила, так и подмывало ляпнуть какую-нибудь гадость, но страх, хоть уже и не так сильно выраженный, остановил меня от этого опрометчивого поступка. Инстинкт самосохранения, возможно, спасал меня сейчас, вот только от чего, понять я не могла.

Я почувствовала жгучую необходимость если не убежать, то хотя бы на некоторое время удалиться от этого человека на достаточное расстояние, прийти в себя, успокоиться, справиться с обуревавшими меня эмоциями, вдохнуть глоток свежего воздуха, в который бы не подмешивался чистый концентрированный ужас.

Не удостоив комментарием его фразу, я плавно поднялась, изо всех сил стараясь выглядеть как можно более спокойной и невозмутимой, прихватила с собой сумку и медленно вышла, закрыв за собой дверь. Эти несколько проделанных шагов морально вымотали меня окончательно, и я, чувствуя себя совершенно обессиленной. Спиной прислонилась к закрытой двери и с облегчением тяжело выдохнула. Глаза на некоторое время закрылись, и проходящий мимо мужчина, осведомился, все ли со мной хорошо. Отойдя от двери, и, уже двигаясь по коридору, я кивнула ему в знак согласия, не желая, чтобы мой попутчик услышал и сделал выводы.

Поезд проносился мимо широкого озера, и казалось, что он парит между небом и зеркальной гладью или двигается прямо по воде. Голова слегка закружилась, и, вспомнив, что сегодня так ничего и не ела, я запоздало отправилась обедать. Страх исчез, будто его никогда и не существовало, только пузырьки в руках снова тянули обратно к купе, в котором мне еще предстояло провести ближайшие часы. Они пульсировали и сталкивались, будто желая покинуть мои непослушные ладони и, сорвавшись с кончиков пальцев, устремиться назад. Они сами, без моего участия, выбирали направление движения. Происходящее не поддавалось уже никакому логическому объяснению, и мозг теперь даже не пытался уложить под все это реальную правдоподобную основу. Я осознавала, что вроде как все время сдерживаю вибрирующее быстрое движение пузырьков внутри себя, но для этого не прикладываю никаких усилий, просто это как настройка в компьютерной программе, прилагается ко мне. Я не позволяла им покидать тело, но понимала, если отключить настройку, они вырвутся наружу. Несколько раз, почти неосознанно, интенсивно сжимала кисти, стараясь усмирить взбесившиеся пузырьки и, скрестив руки на груди, продолжила путь.