Миллениум

— Мало! Надо в два раза больше, — сказала Ириска и пожаловалась: Эти противные мальчишки уже не в первый раз за мной подсматривают.

— Они, наверное, сироты. Растут без отца и матери, — как бы невзначай, намеком, Павлов попросил о снисхождении.

— Ты очень догадлив, мой драгоценный супруг. Это — Рико и Люк из рода Белохвостого Оленя. Четыре года тому назад они потеряли не только родителей, но и старшего брата Тибула Храброго. Ладно, так и быть, три удара достаточно, — согласилась Ириска и собственноручно провела заслуженную экзекуцию.

Перед тем, как пуститься в бега, близнецы пронзили Павлова своими взглядами, потом переглянулись, разом улыбнулись и, отбежав на сотню метров, издали воинственный клич:

— Урал!!! Наш брат Тибул с нами! Смерть нашим врагам!

III

Незадолго до заката солнца "Эсмеральда" под зарифленными парусами вышла к реке Ипуть и пришвартовалась у деревянного причала напротив орландского подворья. Павлов, Ириска и сопровождающие их лица сошли по бортовому трапу, ступили на ковровую дорожку и приблизились к группе встречающих их на лестнице людей: Верховного вождя орландов Гонория и прибывших на летнюю ярмарку представителей родоплеменной знати окрестных племен и именитых купцов.

Гонорий горделиво представил Павлова и его супругу, и затем молодожены и гости по широкой деревянной лестнице с резными перилами, проложенной по крутому склону берега, поднялись на ровную площадку, вымощенную булыжником, и остановились у ворот орландского подворья, перед которым собралась толпа зевак. Трижды протрубил рог, ворота распахнулись, и из них вышел почетный караул: двадцать орландских амазонок в доспехах и с копьями в руках во главе с Центурионом Сансарой. Воительницы построились в два ряда и образовали живой коридор, через который молодожены и гости прошли во двор, где под открытым небом стояли обеденные столы, ломившиеся от яств.

Начало второго этапа свадебных торжеств больше походило на Diplomatic rout, то есть торжественный званый вечер. Для Павлова, как предводителя поселившихся на реке Шакти колонистов, данное мероприятие имело важное государственное значение. Это прекрасно понимал и его друг и советник Толемей-хан, который изо всех сил старался произвести на местных князьков благоприятное впечатление. Знакомясь с ними, он представлялся "визирем" Тезей-хана. Бывшая жена Павлова Марина исполняла роль "сестры-царевны", а красавица Полина — "племянницы".

На дипломатическом рауте присутствовали вместе с сопровождающими их лицами (советниками и телохранителями) вожди союза северных тунгусских племен Айвыхак, Паналык, Кавак и Юхак, вождь племени москитов Ширак и вождь племени черных аратов Айо. Прочих вождей (белых аратов, кайяпо и далматинцев), которые по разным причинам на летнюю ярмарку прибыть не смогли, представляли их близкие родственники.

Павлова и Толемей-хана больше всего волновал вопрос о том, как северные тунгусы восприняли занятие нейтральной территории в бассейне реки Шакти. Туземцы были настроены миролюбиво и после недолгих переговоров согласились с предложением Толемей-хана считать верховье Шакти вплоть до ее истока владением колонистов.

Именитые купцы из Империи джурджени, а также государства Пунт и Уйгурского княжества, попавшие в подчинение парсов, вели себя очень сдержанно, зная о том, кто такой Тезей-хан и в каких отношениях он находится с верховной властью империи. С некоторыми из купцов Толемей-хану удалось поговорить, и он почерпнул из этих бесед немало полезной политической информации.

В полночь гости покинули застолье. Каждый из них, прощаясь с гостеприимным хозяином, то есть с Гонорием, его дочерью Ириской и зятем Тезей-ханом, приглашал их во время летней ярмарки посетить их подворья и походные шатры с официальным визитом для поддержания и упрочения добрососедских отношений и торговых связей. Время и протокол каждого визита были заранее обговорены и согласованы с младшим братом Гонория Капуцином.

Ночевать в орландском подворье Павлов и Ириска не захотели, и вернулись на свою галеру. Туда же были доставлены полученные ими от гостей свадебные подарки, — в основном, женские наряды и украшения. Подарков было так много, что Ириска, Марина и Полина разбирали, рассматривали, примеряли и делили их на троих до самого рассвета.

Пока женщины тешили свое тщеславие, Павлов и Толемей-хан за столиком на кормовой палубе обсуждали последние политические новости, услышанные от именитых купцов. Одна из новостей их сильно встревожила.

Именитый купец Баграт-хан из Айхеноя по секрету сообщил Толемей-хану о том, что в прошедшую зиму на частную верфь на озере Тулук были доставлены в разобранном виде две 50-весельные галеры. По весне их собрали, провели через пороги и причалили в какой-то протоке в верховьях реки Елены. Тот же источник сообщал, что, по слухам, император Агесилай-хан IV решил нынешним летом отправить военную экспедицию к Северному океану, с целью приведения в покорность монахов Высочайшего Храма Одина. Это было похоже на правду, но также не исключало того, что военному отряду, который погрузится на корабли, будет приказано заодно разобраться с Тезей-ханом и его людьми.

………………………………………………………………………………………………………

Наступили самые шумные и суетливые ярмарочные дни. Павлов со своей супругой Ириской и их свита: Марина, Полина, Толемей-хан и друг жениха Бильдыев наносили официальные визиты. Кого-то из знатных и именитых людей они посещали днем, к кому-то приходили вечером. Как правило, их сопровождала охрана из пяти человек в полном вооружении гоплитов, Алексия и три девушки из музыкально-танцевального коллектива: Зоя, Снежинка и Полина. Их везде неизменно радушно встречали и угощали самыми лучшими яствами и напитками. С собой, как и положено, они приносили подарки, но и обратно уходили не с пустыми руками.

На Павлова наибольшее впечатление произвели визиты к черным аратам и москитам. Черные араты блеснули своими вокальными и танцевальными талантами. Павлов выразил вождю черных аратов Айо свое искреннее восхищение и сообщил, что в его поселении на положении свободной женщины проживает их молодая соплеменница по имени Марта — лучшая танцовщица, которую он когда-либо видел.

Услышав про Марту, Айо, а вслед за ним его жены, дочери и снохи горько заплакали, так как решили, что речь идет о любимой жене вождя, два года тому назад похищенной лесными разбойниками. Павлов заверил Айо в том, что не станет препятствовать возвращению Марты к своему законному мужу и соплеменникам. Вождь черных аратов так расчувствовался, что изъявил желание приехать за Мартой до конца нынешнего лета. О том, что Марта на последнем месяце беременности, Павлов, распространяться не стал, хотя, наверное, Айо эта новость скорее бы обрадовала, чем огорчила.

Москиты удивили Павлова своей внешностью, особенно женщины, у которых, кроме треугольных ушей, покрытых гладкой шерсткой, были настоящие, а не декоративные, хвосты, напоминающие мышиные, но только гораздо длиннее — около полуметра. Москитки могли своими хвостами вилять, и украшали их бантиками. Будучи Сорокой (Тибулом) из племени орландов, Павлов слышал, что москиты могут размножаться только между собой, и, попав к кому-нибудь в плен, быстро умирают от тоски. Этот факт был известен и Толемей-хану. Он рассказывал ему, что, якобы, многие знатные джурджени хотели заполучить девушек-москиток в свои гаремы. Однако ни одна из них, по его словам, в живом виде к ним так и не попала, хотя для их благополучной доставки предпринимались самые невероятные меры, включая кормление с ложечки и ласковое обращение.

С вождем племенем москитов Шираком Павлов общался с помощью полиглота Бильдыева. Был момент, когда Бильдыев замешкался, не зная, как сообщить своему "другу и брату" о том, что Ширак от него хочет. Точнее — не от него, а от сопровождающих его телохранителей, которые так понравились ему своей красотой и статью, что он готов был приказать своим дочерям и женам "задрать перед ними хвосты". Ширак, очевидно, надеялся немного освежить племенную кровь, и Павлову пришлось оставить своих телохранителей в походном лагере москитов на всю ночь. На следующее утро они вернулись на галеру с пятью бочонками свежего меда. Складировав подарки дружественного племени на верхней палубе, его славные бойцы продемонстрировали ему многочисленные царапины и укусы во все части тела, которые только есть, и заявили ему о том, что, впредь, не приблизятся к лагерю москитов даже на расстояние полета стрелы.