Марс пробуждается

— Брось меня запугивать, Джаффа, — махнул рукой Эдд Фаллон. — Марсиане в наши дела не суются. Они даже не разговаривают с пришельцами, кто бы это ни был. Да и потом, откуда им взять силы, чтобы затеять что-нибудь серьезное? Еще не было ни одного случая, чтобы они доставили нам хоть малейшую неприятность. Фалло-нит им не нужен ни под каким соусом, а в шахты марсиан мы берем только в том случае, если не хватает землян и «астро», так что нам с туземцами делить нечего.

— Ты слишком самоуверен, Эдд, — покачал головой Штром. — Поверь мне, я провел несколько лет в Арианроде, городе, вырубленном в хребтах Дарксайда. Допустим, что до людей они не дотягивают, но им не откажешь в некоторой сообразительности. Кое-что и они умеют и понимают. Скажу честно, даже я у них кое-чему поучился. Нельзя их недооценивать. К тому же они все равно считают, что их поработили. Просто потому,

что мы распоряжаемся их землей и не разрешаем, чтобы они диктовали нам свои законы.

Джаффа порылся в кармане, нашел новую сигарету, закурил и продолжил:

— Вчера в городе я почувствовал что-то такое, что проходит сквозь запертые двери, висит в каждом переулке, вибрирует в недоброй тишине. Я не могу словами описать это. И не могу объяснить, чем оно вызвано. Но я это чувствую. Кстати, знаешь, какие слова говорят местные друг другу при встрече? Этого тоже раньше не бывало. «Грянет буря!» —вот что они произносят при встрече. Рух словно помолодел.

— Грянет буря…— задумчиво повторил Фаллон.

Он почесал свои рыжеватые волосы, потом махнул рукой и засмеялся.

— Да пусть грянет! Старикашке Марсу это не повредит, а для Компании — ничего не значит. Компания выдержит любую марсианскую бурю.

Их разговор прервал зуммер устройства связи. Эдд Фаллон вместе с креслом развернулся к экрану связи и нажал кнопку.

— Вас вызывает Кахора, — сообщила секретарша. — На связи мистер Хью Сент-Джон.

— Ну давайте сюда вашего святошу, — оживился шеф горнорудной Компании и нацепил на лицо приветливую улыбочку.

— Добрый день, мистер Фаллон, — раздался в переговорнике слащавый, подобострастный голос. — Извините, если отрываю вас от дел.

— Ну что вы, — сразу же оборвал собеседника Эдд. — Для такого человека, как — вы, я всегда сумею выкроить полчаса, а то и больше. Какие проблемы не дают вам покоя сегодня? Чем занят ваш беспокойный мозг?

— Мой мозг! — фыркнул собеседник. — Я вообще начинаю сомневаться, что у меня есть нечто подобное этому органу.

Лицо, появившееся на экране связи, было усталым и выражало только одно чувство: обиду. Даже гордый орлиный нос Сент-Джона и тот уныло висел. Правда, всклокоченная шевелюра и пронзительные синие глаза говорили о том, что их хозяин только что предавался интенсивному мыслительному процессу.

Мистер Хью Сент-Джон прибыл на Марс несколько лет тому назад. Прибыл с Земли, но где он был раньше и чем занимался, так и осталось тайной за семью печатями. На вопрос о его профессии мистер Хью отвечал, что он свободный философ, подробности опускались. Он еще не успел покинуть космопорт, как начал выспрашивать, какие политические партии и общественные движения существуют на этой планете. Когда он узнал, что парламента здесь нет, партий не существует, а о демократии слышали только от перепивших звездолетчиков, то в полном смысле слова впал в транс. В трансе он пробыл около недели, а затем объявил себя основателем движения «За единство в радости». Начать он решил с объединения, оставив радость на потом. С тех пор он повсюду организовывал съезды, конференции и собрания, на которые большинство являлось только ради дармовой выпивки— и закуски. В промежутках между митингами он клянчил деньги для своего движения. Но так как на Марсе никакой активности, кроме активности «Земной горнорудной компании», не наблюдалось со дня открытия Марса как планеты, то Компания, соответственно, стала главным и единственным спонсором движения, а Эдд Фаллон — его почетным членом. Были и другие постоянные члены, которые окружили мистера Сент-Джона. Эти люди делились на две категории: одни искренне поверили в дело, другие сразу же увидели в нем бездонную кормушку.

— Неужели ваш бизнес идет не так, как хотелось бы? — почти искренне удивился Эдд.

— Разве это бизнес? — еще больше обиделся Сент-Джон. — Это и прозябанием-то не назовешь. Конечная цель нашего движения — добиться, чтобы марсиане и «астро» жили в любви и согласии друг с другом и перенимали друг у друга самое лучшее. А что происходит сейчас? Сейчас марсиане от «астро» шарахаются, как от прокаженных, а земляне и «астро» считают марсиан в лучшем случае недоносками, а в худшем… в приличном обществе этого не повторить. Скажу даже больше: несмотря на все наши усилия, отношения «астро» и аборигенов ухудшаются с каждым днем! Я в полном отчаянии!

— Думаю, Хью, это всего лишь временные трудности, не больше, — заверил собеседника мистер Фаллон, одарив его улыбкой, которой награждают родители детей, выслушав очередную наивность. — Вы мне лучше расскажите-ка, что там в ваших кругах слышно о бунте. Хотелось бы заранее узнать подробности и заблаговременно принять контрмеры. Бунт, знаете ли, не входит ни в наши, ни в ваши планы.

Отчаяние на лице председателя движения сменилось полной растерянностью, хотя искренней ли была его мина — трудно сказать: Сент-Джон от природы был великолепным артистом, и Эдд Фаллон это прекрасно знал.

— Видите ли, мистер Фаллон, — промямлил Сент-Джон, — аборигены неохотно общаются с нами. Их здесь, в Кахоре, считанные единицы. Вы же с ними больше контактируете, у вас под боком их столица, древний Рух. Я бы сам хотел, чтобы вы держали меня в курсе подобных событий…

— Господи, да ведь и мне ничего конкретного не известно, — в тон собеседнику запричитал Эдд. — Только смутные слухи, одни слухи, и ничего больше. Вся надежда на успех вашего движения. Кстати, не надо ли подкинуть деньжонок для активизации работы?

Хью Сент-Джон мгновенно оживился и закивал:

— Да, это было бы очень кстати, очень кстати. Вы знаете, мы хотим активизировать свою работу в Полярных городах. Все аборигены прямо-таки преклоняются перед тамошними Мыслителями, как перед божествами. Если мы привлечем на нашу сторону Мыслителей, то можете быть уверены, что все аборигены примкнут к нашему движению. А с «астро» мы всегда договоримся. Это будет полный успех! Мы повернем общественное мнение к нам лицом! Но мне, право, неудобно: мы и так уже слишком обязаны Компании. Возможно, для вас новая трата слишком обременительна.

— Успокойтесь, Хью, я пока еще не нищий. Так сколько надо на ваш новый грандиозный

— Думаю, пяти тысяч интеркредиток хватило бы, — почти не задумываясь, ответил председатель. — Да, пяти тысяч будет вполне достаточно.

— Хорошо, даю шесть тысяч,—великодушно кивнул Фаллон. — Понадобится еще — скажите. Чек отправлю сейчас же.

Глаза Сент-Джона затуманились:

— Прямо не знаю, что бы мы без вас делали, мистер Фаллон, — заворковал председатель движения. — Не знаю, как вас благодарить.

— Я не любитель сорить деньгами, — важно надулся Эдд. — Но Марс для меня значит не меньше, чем для вас. Меня очень волнует его будущее, и я всей душой желаю ему процветания. Что ж, успехов вам в вашем нелегком труде, мистер Сент-Джон. А сейчас прошу извинить — меня ждут неотложные дела.

— До свидания, мистер Фаллон. И еще раз спасибо за все ваши заботы.

Экран переговорника погас. Владелец «Земной горнорудной компании» расплылся в улыбке и повернулся к Штрому.

— Видел? Наивный слащавый дурак в лиловой рясе. А тоже ведь что-то-из себя строит!

— А ты уверен, что он такой уж дурак, — хитро прищурился Джаффа.

— На что ты опять намекаешь? — взорвался Эдд. — Да я это движение вскормил из ладони. Если мне понадобится, то достаточно будет подкинуть идею Сент-Джону, и его свора оторвет кому угодно голову, уверяя всех, что это и есть цель движения.

— Твоими бы устами, да мед пить, — усмехнулся Штром.

— Господи, Джаффа, да разве можно быть таким подозрительным? Во всем видишь какой-то подвох! — разозлился Фаллон. — Ты хоть себе-то доверяешь?