Меч истины (СИ)

Надо отдать ему должное, он отреагировал быстро. Правда, если бы я захотел, то мог развалить его промеж ягодиц во время этого прыжка. Но мой ученик должен был увидеть и такой приём. Да и не стоило унижать его родственника этим ударом.

Валерий упорно предпочитал рубить, а не колоть. Я парировал самыми разнообразными способами, а потом одним ударом с подвывертом обезоружил его. Цинна не мог знать этот приём, кавалеристская спата для него не предназначена. Но оба деревянных меча имели рогатую крестовину, я оценил её за годы судных боёв и весьма успешно использовал. Обычный боец не может удержать оружие, когда его выворачивают против движения кисти, зажав, словно в тиски, между лезвием и перекрестьем. Это я ещё должен буду объяснить Проксимо.

- Что ж, было недурно! – произнёс Валерий, подбирая меч, и протягивая мне правую руку. Я пожал её.

С тех пор он стал часто посещать наши занятия, я не гонял его. На свой солдатский лад он был даже искусен, просто никогда не подходил ближе четвертого ряда к местам, где ковалось моё мастерство. Иногда он давал Проксимо советы. Если эти советы не годились для моего ученика, я улучал минутку, когда Валерия не было с нами, и позволял парню проверить приём на практике. Мне ни разу не пришлось уронить авторитет Цинны нелестными словами: Проксимо сам мгновенно понимал, где крылась ошибка.

Мы по-прежнему говорили очень мало, но между нами установилась мыслительная связь, делающая возможным понимание без слов. От этого учёба шла ещё успешнее.

Совершенно неожиданно нас стала посещать и красавица Сильвия Цинна. Чаще она являлась с мужем, иногда приходила одна. Наблюдала за тренировками брата всё с той же прохладной доброжелательной улыбкой. Иногда мне казалось, что Боги по ошибке заполнили вены Сильвии флегмой. Она была спокойна, приветлива, но абсолютно далека от всех и всего.

Как ни странно, её интересовали не только приёмы боя и поединки. Ей нравилось смотреть, как мы разминались, пыхтя и потея. Днями становилось всё жарче. Я испытывал смущение, когда зной вынуждал меня снять рубашку. Особенно после того, как Проксимо однажды сообщил в бане, иронически созерцая рубцы на моей груди:

- Сильвия находит тебя красивым.

Только этого ещё не хватало!

Старый Приск сделался даже подобострастен. Теперь он бесконечно именовал меня «благородным Визарием», не сказать, чтобы мне это не нравилось. И лишь с одним обитателем виллы мои отношения никак не изменились к лучшему. К сожалению, я очень нуждался в этом человеке. Когда пришла пора изготавливать боевой меч для Проксимо, мы провели целый день в библиотеке. Я детально объяснял конструкции известных мне клинков и перекрестий, форму черена, преимущества различной оплётки и способы баланса. Между делом спросил, кто мог бы выковать хорошее оружие. К моему великому сожалению, умельцем оказался несносный Анус, который испытывал ко мне необоснованную, но пылкую ненависть. Впрочем, надо отдать ему должное, едва ли был на свете человек, к которому Анус питал иные чувства.

В кузницу мы отправились вместе с Проксимо. В присутствии хозяина раб был сдержаннее, по крайней мере, не бранился вслух. У меня не слишком стыдливые уши, мне и самому случается загнуть. И всё же неприятно, когда кто-то говорит только на бранном наречии.

Анус долго рассматривал эскиз, потом пробурчал что-то неразборчиво. Из всего я уловил лишь, что он сделает «эту глупую хрень», раз нам так хочется. Проксимо ждал этого часа нетерпеливо, как молодожён ждёт брачную ночь.

*

День, когда был изготовлен меч, стронул с места лавину разнообразных событий, которая едва не погребла нас. А начинался он даже скучно. Ещё ночью северный ветер принёс с собой пронизывающе холодный ливень. Струи воды косо падали с неба, хлеща наотмашь. Тропа раскисла, а мутный поток, бегущий по земле, совершенно скрыл камни и корни, о которые легко было споткнуться не только хромому. Я не стал проводить занятие, и Проксимо, счастливо улыбнувшись, юркнул в таблин к своим любимым книгам. Позднее оказалось, что и мне предстоит провести время в библиотеке. Приска снова мучила подагра, и Донат обратился ко мне с просьбой побыть его секретарём.

С появлением дядюшки Проксимо помрачнел и удалился в свою комнату, унося пару свитков. Но на пороге улыбнулся мне, словно извиняясь. Было в их отношениях что-то такое, чего я старался не касаться – словно грозовая туча, из которой в любое мгновение могла вырваться молния.

Публий тоже сделался угрюмее. Впрочем, это никак не повлияло на его работоспособность. В тот день я перебрал кучу посланий, составил пару списков, ответил на десяток писем, и закончили мы уже затемно. День был ненастный, смерклось рано, но я даже устал с непривычки.

Убирая бумаги, Публий бросил мне:

- Я давно заметил, каким голодным взглядом ты смотришь на книги. Тебя соблазняет чтение?

Я вынужден был согласиться. Он уже столько знал о моём прошлом, известие о том, что я был учеником библиотекаря, ничего не меняло в наших отношениях.

- Так бери и читай то, что хочешь. Это тебе сверх оплаты, за особые успехи, - он усмехнулся, но усмешка вышла не очень весёлой. – Думаю, Проксимо не будет против.

Я выбрал Метродора, «Историю Понтийской войны». Помню, Филипп называл Метродора невероятным обманщиком, но подробности выветрились со временем. Теперь я мог сам осмыслить его выводы. Мне предстоял приятный вечер.

Кажется, чуть ли не все в доме задались целью сделать его ещё более приятным. Под конец я озверел от такого внимания. Вначале смазливенькая служанка принесла мне ужин. Эта девушка имела привычку невпопад хихикать, заметив мой взгляд, поэтому я старался поменьше поднимать на неё глаза, чтобы не раздавать ненужные обещания. Салат, сардины и яйца меня быстро насытили, я вернулся к долгожданной книге, но девица явилась снова.

- Госпожа приказала принести тебе горячего вина с мёдом, - девушка почти задохнулась от смеха.

Не вижу смешного в том, что ем и пью, как обычный человек. Я посмотрел на служанку строго, и она юркнула за дверь. Вино было самым лучшим, из Кампании. Но моя книга была лучше вина. Я отставил кубок, и больше о нём не вспоминал. Кстати, кубок был серебряный. Он завёлся у меня сегодня милостью Валерия Цинны. Таким способом он пытался загладить неровности в наших отношениях недавних времён.

Потом явился старый Приск и стал занимать меня разговорами. За вежливой беседой о моём самочувствии и дальнейших планах крылась самая нешуточная тревога. Бедняга заподозрил, что Публий Донат пожелает нанять меня вместо него. Я заверил Приска в том, что мне вполне хватает своих обязанностей, а моя семья будет не в восторге, если я задержусь здесь дольше необходимого. И только после этого мне удалось выставить его за дверь.

Последним в тот день явился Анус, и я готов был согласиться, что он настоящая задница! К счастью, он не затянул свой визит. Буркнул, что принёс меч хозяина, и мне надо его осмотреть. Я сказал, что сделаю это позже, и снова уткнулся в книгу. По дороге к двери Анус что-то своротил, загремела по полу посуда. Кузнец, бранясь под нос, принялся её собирать. Я велел ему убираться вон и закрыть дверь поплотнее. Дождь за окном больше не шумел, но зверски сквозило.

Я понял, что меня оставили наедине с моей книгой, когда была глубокая ночь. Двор затих, можно было не опасаться, что кто-то ворвётся, снова отрывая меня от Метродора. Я блаженно вздохнул и решил, что пару часов могу посвятить чтению в ущерб сну.