Аид

Со мной было другое дело — я чувствовала присутствие духов всегда и всюду. Сосредоточившись, я могла отличить пропащую душу от только что отлетевшей или ищущей своих любимых. Габриель велел мне не обращать внимания — нам нет до них дела. Помню, в прошлом году моя подруга — старая Элис — зашла попрощаться перед уходом. Я видела ее за окном моей спальни, пока она не угасла. Но не все духи так нежны, как душа Элис; те, что годами не в силах порвать связи с землей, становятся уродливы, безумствуют от невозможности принять участие в жизни, продолжающейся вокруг. Они теряют все человеческое, проникаются к людям злобой и нередко причиняют зло. Я подумала, что Абби не так усердствовала бы, знай она правду! Но рассказать ей, не выдав себя, было невозможно.

Девочки согласно закивали, охотно уступая подруге роль медиума. Я почувствовала, как дрожит рядом со мной Молли.

— Теперь возьмитесь за руки, — велела Абби, — и ни в коем случае не отпускайте. Нам нужен защитный круг — если его нарушить, дух вырвется на волю.

— Кто тебе сказал? — прошептала Саванна. — Разве разнять руки — не значит просто прервать сеанс?

— Да, и если дух безобидный, разняв руки, мы отпустим его с миром, но с мстительными духами нужна осторожность. Мы ведь не знаем, кого вызовем.

— А почему бы не вызвать милого дружелюбного духа? — выпалила Мэдисон, заслужив презрительный взгляд Абби.

— Что, вроде Каспера?

Насмешка пришлась Мэдисон не по вкусу.

— Пожалуй, нет, — признала она.

— Ну, тогда как уж повезет.

Я прикусила язык, чтобы не высказаться насчет «надежного» плана Абби. Какая глупость — проводить сеанс в ту самую ночь, когда он вполне может получиться! Покачав головой, я по мере сил отбросила опасения. Напомнила себе, что это всего лишь детская игра, забава подростков. Чем скорее мы закончим, тем раньше вернемся вниз, чтобы продолжить веселье.

По сторонам от меня сидели Молли и Саванна. Каждая крепко держала меня за руку. Ладони у них стали влажными; я почувствовала страх, смешанный с возбуждением. Абби склонила голову и закрыла глаза. Светлые волосы упали ей на лицо, и она прервала заклинание, чтобы связать их в хвост ленточкой-резинкой, болтавшейся до того на запястье. Потом она драматически откашлялась, обвела всех многозначительным взглядом и заговорила низким, напевным голосом:

— Духи, скитающиеся по земле, мы призываем вас явиться и побыть среди нас. Мы не желаем вам зла, мы лишь хотим установить связь. Не бойтесь. Если вам есть что рассказать, мы выслушаем. Повторяю — мы не причиним вам зла и в ответ просим не причинять зла нам.

В комнате повисла мертвая тишина. Девочки беспокойно переглядывались. Я видела: некоторые уже жалеют, что так горячо поддержали затею Абби, и мечтают оказаться внизу, пить с подружками, флиртовать с мальчиками.

Скрипнув зубами, я отвратила мысли от мерзкого обряда. Тревожить мертвых не только неразумно, но и жестоко. Это шло вразрез всему, что я знала о жизни и смерти. Неужели они не слышали слов: «Да покоится в мире»? Мне хотелось выдернуть руки и выбежать за дверь, но я знала: Абби придет в ярость, и носить мне до конца года кличку «зануда». Тяжело вздохнув, я лелеяла только одну надежду: девочки скоро заскучают, не дождавшись ответа, и забросят игру. Мы с Молли обменялись неуверенными взглядами.

Пять долгих минут измерялись лишь нашими вздохами и повторяющимися призывами Абби. Все сидели прямо, словно по аршину проглотили, целиком уйдя в обряд. И вдруг бокал дрогнул и пополз по доске, выписывая послание. Абби, наш самозваный медиум, называла букву за буквой, и буквы складывались в ясное сообщение.

«Стойте. Остановитесь сейчас же. Покиньте это место. Здесь опасно».

— Ух, волнующе звучит, — насмешливо заметила Мэдисон. Остальные с сомнением переглядывались, гадая, кто из нас стоит за этой шуткой.

Каждая касалась пальцем стекла, и сказать, кто движет бокалом, было невозможно. Молли, глядя, как проявляется следующее послание, крепче вцепилась в мою руку.

— Остановитесь. Слушайте. Здесь зло.

— Почему мы должны тебе верить? — храбро спросила Абби. — Мы тебя знаем?

Бокал кружил широкими петлями, обретя собственную волю. Проплыв по доске, он решительно успокоился на слове «Да».

— Ладно, теперь я вижу, что это шутка, — сказала Мэдисон. — Давайте-ка, признавайтесь: кто это вытворяет?

Абби ее не услышала.

— Заткнись, Мэд, никто ничего не делает! — рявкнула Галли. — Ты нарушаешь настрой.

— Не думаете ли вы, будто я поверю…

— Если мы знакомы, назови свое имя, — настаивала Абби.

Бокал будто запнулся на несколько долгих мгновений, а потом вновь заплясал по доске. Поначалу он словно в нерешительности застывал под буквой и двигался прочь, дразня нас. Словно маленький ребенок, не знающий букв, — подумалось мне. Его танец на доске обозначил: «Т-Е-Й» и прервался.

— Ты можешь нам доверять, — поторопила Абби.

Бокал прополз к середине доски и медленно закружил, выписывая последние буквы: «Л-А».

Неуютное молчание нарушила Молли.

— Тейла? — сдавленным голосом шепнула она и заморгала, стряхивая слезы. Потом обвела круг гневным взглядом. — Не смешно! Кто это делает? Какого черта?

Все замотали головами, отпираясь.

— Это не я, — проговорила каждая, — я ничего не делала.

У меня по спине прошел озноб. В душе я была уверена: никто из девочек не опустится до того, чтобы играть именем умершей подруги. Смерть Тейлы была еще свежа в памяти, никто не посмел бы шутить на этот счет. А значит, оставалось одно: Абби установила связь, проломила барьер. Мы ступили на зыбкую почву.

— А если это не шутка? — осторожно предположила Саванна. — Среди нас таких психованных нет. Если это и правда она?

— Есть только один способ проверить, — ответила Абби. — Надо вызвать ее и попросить дать знак.

— Но она велела нам остановиться, — запротестовала Молли. — Может, она не хочет, чтобы ее вызывали?

— Да, что, если она пытается нас предостеречь? — Галли вздрогнула.

— Какие вы легковерные! — закатила глаза Мэдисон. — Давай, Аб, вызывай, ничего не случится.

Абби снова склонилась над доской Оуиджа.

— Мы приказываем тебе, — проговорила она низким голосом, — выйди и покажись нам.

За окном по небу плыло темное облако. Оно закрыло луну, затмило серебристый свет, наполнявший комнату. На миг я ощутила присутствие Тейлы, теплое, как тепло дружеской руки. А потом она исчезла, оставив в воздухе лишь стылую пустоту.

— Мы приказываем тебе, — властно повторила Абби, — выходи!

Оконная рама задребезжала, словно за окном завывал ветер. В комнате стало очень холодно, а Молли так стиснула мне руку, что пальцы онемели.

— Выходи! — приказала Абби. — Покажи себя!

Окно распахнулось, порыв ветра ворвался в комнату, мгновенно задув свечи. Кто-то взвизгнул, и каждая из девочек крепко вцепилась в ладони подруг. Я загривком ощущала дуновение, словно прикосновение холодных пальцев. Какими бы толстокожими ни были мои подруги, сейчас каждая почувствовала в комнате присутствие, и далеко не дружеское.

Я должна была заговорить, пока не стало поздно:

— Давайте прекратим! Это не игра!

— Теперь уже нельзя уходить, Бет. Ты все испортишь.

Взгляд Абби шарил по комнате.

— Кто здесь? — спросила она. — Дай знак, что слышишь меня.

Галли ахнула: бокал беззвучно заскользил по доске Оуиджа и замер на слове «Да». Ладонь Саванны в моей руке стала скользкой от пота.

— Кто это делает? — шепнула Молли.

— Зачем ты пришел? — спрашивала Абби. — У тебя есть послание для кого-то из нас?

Бокал прокружился по доске и ответил тем же словом: «Да».

— Для кого? — спросила Абби. — Скажи, к кому ты пришел?

Скользнув дальше, бокал отыскал букву А. И закружил в танце от буквы к букве, составляя имя. Абби недоуменно следила за ним, складывая буквы.

— Анабель Ли? — удивленно повторила она. — Здесь нет никого с таким именем.

Мое сердце стиснули ледяные когти. Для них это имя ничего не значило, а вот для меня… Я не забыла, как он стоял перед классом и бархатным голосом декламировал стихи: