Второй шанс (СИ)

-Ну как, нет ещё желания рассказать однокласснику о своём воскрешении? - ехидно спросил Арсений, когда я заставила себя подняться с дивана, чтобы расстелить бельё и побыстрее заснуть, хоть на несколько часов отдохнуть от боли.

-Нет, - процедила я сквозь зубы, боясь, что опять начну кряхтеть и стонать.

-Ничего, скоро появится, - самоуверенно заявил он.

-Если будешь так измываться надо мной, сбегу жить на вокзал, - пообещала я и, не выдержав, застонала, когда пришлось наклониться, чтобы расправить простынь.

-Давай-ка я сам всё сделаю, - произнёс он и отодвинув меня в сторону, расстелил бельё, а потом усадив меня, присел напротив на корточки, и добродушно сказал: - Эва, ты мне нравишься, потому что ты хорошая и не испорченная девушка. Я желаю тебе только добра и уверен, что ты заслуживаешь счастья. Но ты, глупышка, вбила себе дурь в голову о самопожертвовании, во имя эфемерной красоты какой-то другой девицы, которая более достойна быть с тем парнем. У меня только два выхода - или сделать из тебя красавицу, или донести, что красота дело десятое, и важнее, чтобы тебя любили за душевные качества. А мне почему-то кажется, что тот Матвей тебя любит. Так вот, только тот парень может убедить тебя, что для него важнее не красота, но для этого ты обязана рассказать о воскрешении. Поэтому, я буду муштровать тебя, пока ты или не похудеешь, или не расскажешь ему всё. Ты же помнишь, я теперь в ответе за тебя, а значит и за душевное, и физическое состояние.

-Помню. Но я не могу рассказать всё Матвею, - промямлила я. - Даже похудев, прежней я не стану…

-Так, прекращаем разговор, - тон сразу поменялся и Арсений поднялся. - Спи. Завтра рано вставать.

Посмотрев ему вслед, я поморщилась, начав устраивать на диване, а потом неожиданно подумала: “А может пусть действительно гоняет меня? Да - больно, да - всё ноет и причиняет страдания, да - хочется плакать, но ведь и результат получится быстрее. Сама я никогда так не буду изводить себя, а Арсений не даст расслабиться”. Поразмышляв на этот счёт немного, и уже засыпая, я решила, что так даже лучше и дала себе слово, что не буду жаловаться.

Утренний подъём дался неимоверно тяжело. За ночь мышцы затекли и, проснувшись, я даже сначала испугалась, что меня парализовало, потому что тело отказывалось слушаться. С большим трудом я заставила себя сползти с кровати и даже показала Арсению язык, когда он с улыбкой наблюдал за моими действиями, а потом поплелась в ванную, надеясь, что горячий душ поможет хоть немного разогреть мышцы.

Оттуда я вышла готовая к любым испытанием, и когда мы обувались, даже весело спросила у своего тренера, когда он замешкался возле дверей:

-Ну, чего ждём? Манны небесной? Где мой вчерашний мучитель? Мне надо вес сбрасывать, а не переминаться с ноги на ногу у дверей.

-Ох, договоришься ты, - весело произнёс Арсений, видя, что я решительно настроена на тренировку. - Могу ведь и по-настоящему взяться, не жалея!

-Ха. Ещё посмотрим, кто кого! Дай мне месяца два-три, и я тебя буду гонять!

-Если так продолжить, то через два-три месяца не ты меня будешь гонять, а тебя будет от порыва ветра по воздуху гонять, - рассмеявшись, ответил он. - Ты же мелкая, и тебя на земле только вес держит.

-Я не мелкая! А просто невысокая, а потом стану миниатюрная!

-Ну тогда побежали, миниатюрная моя, дальше тренироваться!

На это раз пробежка и упражнения дались легче, а может просто настрой был уже другой, поэтому я не кряхтела и не стонала, а молча выполняла все команды Арсения, а чтобы отвлечься от боли в теле, мысленно планировала свой день. “Вернувшись домой, отправлю своего мучителя на работу, приму душ, а потом и сама проедусь по рекламным агентствам. Расслабляться и делать скидки на боль в теле, ни в коем случаи нельзя! Если занятия продолжатся такими темпами, я начну быстро худеть, и мне понадобится новая одежда, а желательно ещё и причёску привести хоть в какое-то нормальное состояние. Глядишь, к возвращению папы и Лины, будет не так стыдно показаться им на глаза”.

Глава 10.

К среде я уже полностью втянулась в тренировки и мышцы перестали сильно ныть и болеть. Но своим самым большим успехом я считала устройство на работу. Мне повезло и уже в понедельник, после решения не расслабляться, я устроилась на раздачу листовок. В первом же рекламном агентстве мне предложили начать в тот же день, а так как оплата труда являлась почасовой и платили за день, уже к вечеру я с гордостью выложила перед Арсением заработанные деньги. Сумма оказалась небольшой, и раньше я даже не считала это за деньги, но всё же гордилась собой, что не стушевалась в этой ситуации и не сбежала, хотя такая мысль и проскакивала периодически. Было не по себе стоять в центре города, на одной из площадей, где гуляли влюбленные парочки, семьи или люди бежали по своим делам, а я должна была раздавать буклеты с рекламой нового кафе. Некоторые просто делали вид, что не замечают протянутого листка, некоторые отрицательно махали рукой, не желая его брать, некоторые со скучающим видом и снисходительностью всё же забирали листок, а некоторые и откровенно издевались, посмотрев на меня, а потом на рекламу кафе. Услышав в первый раз из уст одного парня, гуляющего с компанией друзей, что якобы если туда пару раз сходить, то можно стать такой же коровой, я сначала хотела сбежать с площади, потому что стало до слёз стыдно и обидно, но сжав зубы, заставила себя не обращать внимания на такие высказывания. Постоянно повторяя про себя, что у меня есть цель и я должна к ней двигаться, я продолжала улыбаться и раздавать буклеты. А потом и перестала обращать внимания на все нелестные слова.

Арсений отказался забрать деньги в счёт частичной уплаты за спортивный костюм и проживание, сказав, что ужины и чистая квартира и так достаточная компенсация, и это позволило отложить заработанное, чтобы накопить необходимую сумму для похода в парикмахерскую.

На второй день работа далась ещё легче, потому что приблизительно зная, сколько получу, я радовалась, что скоро мои планы начнут претворяться в жизнь. А на третий день вообще чуть ли не порхала возле одного офисного центра, потому что участие в рекламной кампании боулинг-клуба сулило большую сумму, чем реклама кафе.

“Завтра, после работы можно уже шагать в парикмахерскую! Как раз хватит отплатить и стрижку, и покраску и восстановительные маски”, - с воодушевлением думала я, возвращаясь домой на третий день после работы. “Только надо определиться в какой цвет краситься. Из-за цвета лица, Рае не подойдут белые оттенки. Да и осветляться, значит, ещё больше портить и так повреждённые и неухоженные волосы. Надо выбрать цвет ближе к светло-каштановому, русому, или даже с рыжеватым оттенком… Наверное, сейчас зайду в магазин и посмотрю на оттенки краски, чтобы точно понять в какой цвет краситься”, - решила я, и встав, двинулась к дверям маршрутки, придерживая карман, чтобы не лишиться заработка.

Выйдя на своей остановке, я оглянулась по сторонам, решая в какой из магазинчиков зайти, чтобы иметь выбор побольше, и замерла, не веря своим глазам.

В десяти метрах от меня, там, где высадил в субботу, стоял Матвей. Опёршись на свою машину, и скрестив руки на груди, он излучал такую уверенность и решительность, что я им на секунду залюбовалась. Одетый в чёрные джинсы, туфли, светлый свитер и куртку, он смотрелся, как с картинки модного журнала, и многие девушки, проходящие мимо, заглядывались на него или бросали зазывные взгляды. Однако он не обращал на них внимания и пристально рассматривал толпу людей, ища кого-то глазами.

“Не кого-то, а, наверное, меня”, - поправил внутренний голос, и я загнанно осмотрелась вокруг, не зная, куда спрятаться. Все эти дни я не прекращала о нём думать, и тоска не отпускала сердце, потому что снова хотелось, как и в субботу, поболтать с ним, посмеяться. Но всё это одновременно приносило и боль, от сознания, что на большее я рассчитывать не могу, поэтому я твёрдо решила никогда с ним не встречаться.