В поисках человечности (СИ)

(Берлин. Берлинский Городской дворец 30 января, 1543 года)

В приемном зале Принца Бранденбурга собрались все обитающие в его домене вампиры и трэллы. Густав быстро и бесцеремонно объявил Катерину новым Шерифом и Палачом и велел всем присутствующем заявить о своем месте жительстве. Носферату, подчиняясь Яснотке, сообщили всю информацию до малейших деталей. Представили своих слуг. Древняя Яснотка настойчиво называла их гулями, с усмешкой споря о значении с Принцем. Бруджа Мазель немного замешкался, но все же отчитался. У него не было слуг. И ему никогда не позволят. Сенешаль вел себя как должно, он старался не подавать виду, насколько сильно напуган, насколько безумно ошарашен. А еще, только он понимал, что отсутствие Суе и Клауса не случайно. И это понимание пугало Вильгельма лишь сильней.

В 1550 году, когда к власти в Пруссии пришел Альбрехт V⁴, Берлин погрузился в череду мирных договоров и союзов. Город стал наполняться приезжими, желающими устроить свой быт в мирное время. И не только людьми. Обозленный таким пренебрежением его законов, Густав безжалостно уничтожал всех новоприбывших, подключив к этому Катерину. Как-то незаметно это переросло в ее единственную обязанность, и, в конце концов, Густав назначил ее своей личной убийцей, уверенный, что Узы Крови позволят ему полностью ее контролировать. Роль Шерифа много лет оставалась вакантной и никто не смел претендовать на защитника законов Камарильи.

Катерина менялась. Пугающе, стремительно быстро. Слишком легко ей давались дисциплины, слишком легко она получила покровительство Принца. И Вильгельм боялся и ненавидел ее за это.

Как Сенешаль и ожидал, Внутренний круг не оставил диаболистку и ее Сира без внимания. Сначала Архонты, а потом и сам Юстициарий Вентру явились в город разобраться с ситуацией. Но каждый раз Густаву удавалось найти весомые аргументы, убеждающие, что Катерина должна жить, должна защищать Берлин и делать это так, как Густав считает нужным.

А Принц желал сделать из дочери устрашение – опасное оружие, что наводило страх на слабокровных и саббат. И за десятилетия слухи превратили Катерину из хрупкой женщины в чудовище. Коим впрочем, она и являлась.

Почти не способная общаться с людьми из-за своей безумной жажды она стала одинокой, асоциальной и неуправляемо дикой. Убивала слишком много, слишком бесстрастно и бесконтрольно. И Сенешаль, лишенный этого контроля над тем, кто, по его мнению, должен был преклоняться ему, искал любые способы подчинить женщину.

Катерина была его женой, стала сестрой и теперь пыталась командовать, когда дело касалось обучения ее или ее гуля.

Слуга Катерины стал столь частым гостем Вильгельма, что вампир почти не обращал внимания на присутствие смертного. Трэлл ходил за своей госпожой следом, выполняя каждое ее желание, испытывая к Катерине какие-то болезненные эмоции, что выливались из юноши даже без чтения мыслей. Его Вильгельм тоже считал сумасшедшим безумцем и было за что.

И Катерина и Бэнджамин сошли с прямой тропки человеколюбия, столько крови на их руках, столько невинных жертв, что разум очерствел, а душа озверела. Только в отличии от Катерины, Бэн продолжал жить в иллюзиях своей безответной любви к хозяйке. Искал каждый ее взгляд, ловил движения и вздыхал с какой-то тоской, когда она не обращала на него внимание. Эта любовь забавляла Вильгельма, он подначивал мальчишку, которому уж скоро должно было исполниться сто лет, но выглядел он все еще слишком молодо. Заставлял его выплескивать свои, извращенные убийствами и смертями, желания, заставлял снова и снова испытывать боль от разлуки с хозяйкой и ее равнодушия. Мальчишка сам себя накручивал, придумывал поводы страдать и жалеть себя. Сенешалю нравилось вторгаться в его разум, считывать мысли и заставлять переживать о неразделенных чувствах снова и снова. Эта была его игра – развлечение или месть, так как дисциплины вредили разуму смертного.

Трэлл, который ранее казался бесполезной тратой времени, оправдал вложения. За семьдесят лет он окреп, многого достиг и изучил. Вильгельму не нравилось, что Бэнджамин временами впадает в какие-то слишком уж детские крайности, но его полезность была оценена всем городом. Сенешаль продолжал обучать трэлла Катерины, радуясь прогрессу и смеясь над его странной привычкой жалеть себя в своих мыслях. Внешне он оставался достаточно спокойным и твердым, а вот в голове, помешанный на хозяйке, он переживал и плакал над свой обделенной персоной, страдал, как подросток, от нелюбви и одиночества. И Вильгельма эти попытки самобичевания и истязания развлекали, пока сам Сенешаль планировал как бы приструнить его госпожу.

К началу восьмидесятых Бэнджамин обеспечил своей хозяйке постоянный доход и следил за безупречным состоянием Палача каждую ночь. Вернувшись к старой работе, трэлл занимался лошадьми – дрессировал их и объезжал, ведь страсть к лошадям впиталась в него с молоком матери – он прекрасно разбирался в породах и качестве животных. Используя свои новые способности, трэлл создал для себя несуществующие личности, что владели теми или иными мелкими предприятиями, а так же пробрался в городскую охрану, что значительно облегчило ночную жизнь многим Каинитам.

Свое столетие Бэн отпраздновал скромно – большую часть ночи они с Катериной преследовали шайку Саббата, а когда враг был уничтожен, Катерина подарила ему Поцелуй. Самое прекрасное и непередаваемое удовольствие – прикосновение зубов вампира и еле заметная ласка обожаемой госпожи. Бэн был счастлив. Он прожил рядом с ней долгое столетие и надеялся, что так будет продолжаться вечность. В те времена он все еще умел надеяться.

Все изменилось, когда во время одной из тренировок Катерина потеряла контроль и набросилась на своего учителя. Вильгельму не удалось ее остановить – Катерина стала по-настоящему сильным и опасным зверем. Палач впила в его шею клыки и попробовала кровь брата.

Она быстро пришла в себя, даже сделала попытку извиниться и ушла. Но Вильгельм вдруг понял, что сможет заключить Катерину в рамки и подчинить себе, если свяжет ее Узами Крови. Вампирша уже была связана с Принцем, как и все его дети, но Вильгельма это не остановило. Возможно если бы он тщательней обдумал свое положение, и к чему может привести это перетягивание одной единственной дочери Густава, история Берлина сложилась бы совсем иначе. Но в стремлении получить желаемое Вильгельм был нетерпим. Сенешалю было необходимо чувствовать Катерину своей собственностью, он считал, что дал ей слишком много и хотел того же взамен.

Он много лет следил за Палачом и знал ее предпочтения в питании, а так же знал, что трэлл имеет слабость затаскивать еду Катерины себе в постель, поэтому он подстраивал встречи Бэна с подходящими девушками, и давал жертвам своей крови надеясь, что вампирша выпив эту кровь, свяжет себя узами.

Но Катерина раскусила его план, и в какой-то момент Вильгельм понял, что с ним она проделала то же самое. Разозлившись, он хотел пожаловаться своему Сиру, и добиться, наконец, того, чтобы безумную вампиршу казнили. Но что-то шевельнулось в его мертвой проклятой душе, когда Вильгельм стал замечать как Катерина, хитро улыбаясь, косится в его сторону. Как случайно или специально кладет свою ладонь на его руку. Он пропустил момент, когда она связала его кровью и теперь эта кровь толкала Сенешаля к близости. Вильгельм не смог устоять. Несмотря на то, что его тело было мертво, Вильгельм получал удовольствие от плотского соития. Он годами заводил себе любовниц для утешения своей человеческой страсти. Но с тех пор как Катерина вмешалась в его жизнь, он не желал никого кроме нее.

Сначала Равенсбург под действием Уз преследовал женщину, тенью слоняясь по улицам города. Вильгельм убеждал себя, что пытается остановить Палача от убийств. Но, смотря, как она питается, он ловил ее смеющийся взгляд. Взгляд, который заставлял вздрагивать и убегать. Вильгельм чувствовал себя глупым мальчишкой, развлекая себя воспоминаниями о тех временах, когда Катерина была живой и была в его власти. Рассеянность и невнимательность вампира, позволили Катерине дать ему через питание третьи Узы Крови, и Сенешаль сам оказался в той ловушке, что готовил для нее. Но и Палач не смогла избежать его хитрости. Девушка искала с ним встречи, нарочно позволяя следить за собой мужчине, который долгие годы издевался и унижал ее. Мужчине, который был ее учителем, мужем и братом.