Седые травы (СИ)

- Миссис Крауч... Боюсь, не у всех в этом мире есть семья и дом.

"Странный ответ, - подумала Мэгги. - Но стоит ли донимать её вопросами о том, что она не помнит или не хочет вспоминать?"

Она сдержанно улыбнулась, поправила край пледа, свесившийся с кушетки.

- Хорошо, милая. Ты умеешь читать?

Джинни наморщила лоб, задумавшись.

- Кажется, да.

- Знаешь счёт?

Тонкие пальцы рук шевельнулись.

- Один, два... три...

- Хорошо. Что ты любишь, Джинни?

На этот раз задумчивость слишком затянулась. Мэгги решила не мучить девчонку.

- Пойдём, я покажу тебе дом?

На скрипучей лестнице между этажами Джинни застыла, как вкопанная. Встала, опираясь спиной на массивные перила и задрав голову вверх.

- Что такое, милая? - забеспокоилась Мэг.

- Листья, - ответила девочка.

Долгой зимой, когда нечем было себя занять, Мэгги решила украсить холл и стену вдоль лестницы собственными рисунками. Сперва рисовала акварели, затем вырезала их и бережно наклеивала на скучные бежевые обои. В доме Краучей царили все четыре времени года: в коридорах - осенний листопад, спальня утопала в летних розах, интерьер гостиной украшала весенняя зелень и птицы, а столовая была украшена узоров из рождественской пуанцеттии, омелы и остролиста.

- Клён, - шептала Джинни. - Ясень, дуб, вяз, тёрн...

Мэг казалось, что девочка перечисляет имена старых друзей, а не узнаёт нарисованные листья.

- Тебе нравится?

- О, миссис Крауч! У человека, создавшего эти рисунки, дар! - лицо Джинни озаряло такое восхищение, что можно было ничего не говорить. - Они живые. Они настоящие!

Женщина отвернулась, пряча улыбку. Странно, но розы и весенние нежные ирисы не вызвали у Джинни такого восторга. Она разбирается в живописи?

- Я могу дать тебе краски и бумагу. Хочешь порисовать?

- Нет-нет. Я умею только кошек. Можно мне просто любоваться?

- Конечно, милая. Идём дальше, я покажу тебе твою комнату и оранжерею.

Они спустились на первый этаж, и Мэг продолжила рассказ о доме:

- Здесь арендует помещение кондитер мистер Прайс, вход в его магазин с улицы. Ты любишь сладости, Джинни?

Девочка неопределённо повела плечами, выглянула в холл.

- Да, там выход. Но не думаю, что тебе сейчас надо на улицу. Ты должна поправиться и окрепнуть. Иди сюда, милая.

Рассматривая стены, отделанные деревянными панелями, высокие потолки и узорчатый паркет под ногами, девочка медленно проследовала за хозяйкой дома. Щёлкнул, поворачиваясь в замочной скважине, бронзовый ключ, и Мэгги отворила дверь под лестницей.

- Входи. Вот тут ты будешь жить.

Комната была маленькой, но тёплой и довольно уютно обставленной. Аккуратно застеленная кровать, комод с круглым зеркалом в резной раме, старый платяной шкаф, столик на гнутых ножках, два стула. В углу за шкафом - низенькая скамеечка, таз и кувшин для умывания. Обрамлённое нежно-сиреневыми занавесками окно выходило на задний двор.

Джинни нерешительно переступила порог, потрогала висящее на спинке кровати жаккардовое полотенце. Мэг молча наблюдала за ней, присев на стул у окна. Девочка прошлась по комнате, бережно касаясь ладонью нехитрой мебели и едва заметно улыбаясь.

- Миссис Крауч, я действительно могу остаться у вас? - спросила она, глядя на Мэгги со смесью восторга и недоверия.

- Если ты сама хочешь. Мне не хватает компании, Джинни, скучно, - честно ответила женщина. - Да и тебе некуда идти.

Взгляд девочки потеплел, уголки рта поползли вверх.

- Я постараюсь оказаться полезной, миссис Крауч!

- Замечательно. Ты приляжешь отдохнуть или показать тебе ещё наш домашний садик?

Дети так не радуются рождественским подаркам, как обрадовалась Джинни упоминанию о саде:

- Пожалуйста, миссис Крауч! Я совсем не устала, во мне много сил! Можно мне увидеть его?

Мэг только руками развела. С трудом верится, что это тощее существо ночью едва дышало. Вон, как скачет вверх по лестнице.

- Джинни, вход через кабинет мистера Крауча! Левая дверь! Не правая - ле-ва-я! - и хозяйка дома поспешила за ней.

Идея переделать одну из комнат в оранжерею пришла Натаниэлю. Он всё мечтал собрать в одном месте растения, необходимые для создания настоек, порошков, мазей и прочих лекарственных премудростей. Сперва под задумку был отведён садик на заднем дворе, но из-за того, что солнце попадало туда лишь в послеобеденное время, растениям приходилось недостаточно комфортно. И тогда решено было обустроить под домашний сад большую комнату с окнами на восток, которую Мэгги использовала в качестве мастерской художника.

Так в доме круглый год росли мята, розмарин, лаванда, ромашка, солодка, тмин, шалфей, герань, комнатный гранат и цитрусы в кадках и даже миниатюрная пихта. Мэгги была уверена, что Джинни будет удивлена, оказавшись в оранжерее. Но она ошиблась.

Девочка глядела растеряно и опечаленно.

- Миссис Крауч...

Она медленно шла между ящиками, горшками и кадками, прижав руки к груди, и рассматривала растения. И выражения жалости на её лице было совершенно непонятным Мэг.

- Что случилось, милая? Что не так?

- Они страдают, миссис Крауч. Но я могу им помочь!

- От чего страдают, Джинни? Почему ты так думаешь?

"Всё ли в порядке с её рассудком?" - нахмурилась хозяйка, наблюдая за девочкой. Та скользила взглядом по контейнерам с цветами и травами и что-то бормотала себе под нос.

- Вот смотрите... Герани здесь слишком темно, её надо бы поменять с розмарином. Мята плохо соседствует с солодкой, шалфей затеняет лаванду. Деревца лучше не держать рядом, а поставить по обе стороны окна. Тимьян и можжевельник тоже плохие соседи, а в почву для багульника надо больше песка. Ящик с гвоздикой лучше передвинуть вот туда, - Джинни ткнула пальцем в сторону окна. - А на его место можно поставить ромашку, она неприхотлива. Так будет лучше.

Возвратившись домой к обеду, доктор Крауч нашёл жену и Джинни таскающими туда-сюда цветочные горшки и кадки.

- Удивительно, - сказал Натаниэль сам себе и строго обратился к девчонке: - Юная леди, почему Вы не в постели? Кто-то ночью едва дышал, помнится.

- А теперь скачет, как белка, - улыбнулась Мэг, проходя мимо с горшочком мяты в руках. - Мистер Крауч, пропишите леди горьких пилюль от непослушания.

- Я здорова, - ровно произнесла Джинни.

"Мне бы твою уверенность", - подумал Натаниэль. А потом пригляделся... и понял, что не может поверить в то, что ночью в этом ребёнке еле теплилась жизнь. Джинни выглядела бледной, заморенной, худой, неухоженной - но только не тяжелобольной. Даже морщины на руках и лице стали менее заметными.

- Ну... либо ты медицинский феномен, либо я вообще ничего не понимаю, - развёл руками Натан.

- Я не феномен. Я просто Джинни.

***

Падал снег. В его пышных хлопьях тонули улицы, и все казались облачёнными в белые попоны: играющие в снежки краснощёкие дети, запряжённые в кэбы лошади, собаки, с лаем бросающиеся под колёса экипажей, спешащие по делам люди.

Джинни сидела на подоконнике, подобрав ноги в тёплых чулках под подол шерстяной юбки, и смотрела на улицу с высоты второго этажа. Она всегда там сидела, когда Натану нужно было поработать. В её присутствии слова складывались в нужные предложения сами собой и мысли доктора становились особенно чёткими. Натаниэль писал очередную статью для медицинского общества.

"Таким образом, можно сделать соответствующие выводы о благотворном влиянии препаратов корня солодки на больных с патологией дыхательных путей", - настрочил доктор Крауч и отложил перьевую ручку.

- Как там снаружи, Джинни? - поинтересовался он.

- Мальчишки играют в снежки, - ответила девочка, не отрываясь от созерцания зимней сценки. - Они соревнуются, что больше попадёт в вывеску булочника. Выигрывает толстый сын бакалейщика.