Страницы утраченной жизни (СИ)

Так и случилось. Буквально через неделю его заключения. Куроко очень ослаб, и морально, и физически. Сейджуро оставлял ему еду, но из-за стресса и душевной тревоги у Тецуи не было аппетита. Он едва ли питался раз в день и совершенно не ощущал голода. Парень потерял счёт времени из-за одинаковых дней. Ночью он был привязан к кровати — его тело служило инструментом для удовлетворения желаний хозяина. Днём Акаши освобождал его рот, снимал с глаз повязку, отвязывал руки и ноги от кровати. Но ту основную цепь никогда не снимал. Тецуя мог двигаться лишь в пределах комнаты, однако в конце концов он перестал делать даже это. Просто лежал днём на кровати и смотрел в потолок, мечтая, чтобы всё это скорее закончилось и боясь этого конца.

Дни были мучительно одинаковыми и пустыми, наполненными ожиданиями, однако когда Акаши вернулся позже обычного, да ещё в промокшей школьной форме, Тецуя мгновенно понял, что всё. Это финиш.

«Убил…» — мелькнуло в мыслях, когда Сейджуро приблизился к нему. Тецуя, выпрямив спину, инстинктивно искал в его руках окровавленные ножницы, но их не было. Более того, он заметил, что и одежда чистая, хоть и мокрая. Может быть, произошло что-то другое?

— Акаши-ку… — не успел он назвать его имя, как парень стиснул его в объятьях и прижал к кровати. Внутри Тецуи что-то перевернулось от этого ощущения: настолько крепки были объятья Сейджуро, будто он не хотел отпускать никогда.

— Что случилось, Акаши-кун? — слабым голосом спросил Куроко, поглаживая его по голове и пытаясь успокоить. — Тренировка прошла нормально?

— Да, — глухо ответил тот, утыкаясь ему в плечо. — Тренировка — нормально. Но… — он приподнялся и посмотрел на растерянного Куроко. — Я больше не могу держать тебя здесь. Тебя уже ищут, они скоро будут здесь. Меня тоже хотели поймать, но мне удалось сбежать… У нас ещё есть несколько минут…

— Акаши-кун, — Тецуя схватился за его плечи. — Акаши-кун, отпусти меня. Я никому ничего не скажу, ни о тебе, ни о том, что ты удерживал меня здесь. Мы просто будем жить, как раньше: ходить в школу, играть в баскетбол, целоваться на остановке, заниматься любовью… Ведь всё можно вернуть, правда, Акаши-кун? — в голубых глазах снова появились слёзы, но холодный взгляд Сейджуро окончательно уничтожил надежду.

— Хотел бы я верить… — прошептал он, доставая что-то из-за пояса со спины. Куроко не потребовалась даже секунда, чтобы понять, что именно Сейджуро сжимает в руке.

— Что ты хочешь сделать? — ослабленным голосом спросил юноша, невольно отстраняясь от него и смотря на лезвие ножниц, блестевшее в его ладони.

— Я не могу тебя отпустить, Тецуя, — прошептал тот, вытягивая свободную руку и сжимая плечо парня, не позволяя ему отодвинуться дальше. Смотря в его широко раскрытые глаза и ощущая холод и дрожь в своём обессиленном теле, Куроко понял, что больше он ничего не сможет изменить. Этот рассказ тоже подошёл к завершению, осталось перевернуть лишь несколько страниц. Нет, не перевернуть, выдернуть их, чтобы внутри не осталось ничего…

— Акаши…кун… — сдавленно прошептал парень, ощущая собственные слёзы на своих губах. Он даже не почувствовал боли, лишь опустив глаза, увидел в руках Сейджуро испачканное лезвие ножниц, а на своей груди — кровавое пятно.

Свет перед глазами мгновенно начал меркнуть, тело парня рухнуло на постель, а губы продолжали беззвучно шевелиться, будто пытались что-то сказать.

— Я не могу тебя отпустить, Тецуя, но и расстаться с тобой тоже не могу… — прошептал Акаши и занёс лезвие прямо над своей шеей. Его рука резко двинулась, и брызги крови обагрили лицо неподвижного Тецуи. Ножницы выскользнули из пальцев Акаши и со стуком упали на пол, а его тело с хлещущей из раны кровью рухнуло прямо на Куроко, заливая алой краской и его.

— Это я виноват… — на последнем вздохе прошептал Тецуя. — Только я…

========== Виной всему… ==========

— Инспектор! Мы уже давно ждём вас! — слегка неодобрительно воскликнул молодой светловолосый сержант, когда его начальник подъехал к месту преступления. Мужчина среднего возраста с каштановыми волосами и тёмными глазами, выйдя из машины, затушил сигарету.

— Прости, прости, — он дружелюбно потрепал помощника по голове, ероша волосы, и они вместе прошли в особняк. — Возникли проблемы по дороге. Ого, ничего себе, домик… — присвистнул он, разглядывая помещение. — Да я такие только в кино видел… Картины, мебель… тут принц живёт?

— Жил, — негромко ответил сержант, провожая инспектора на второй этаж к спальным комнатам, в одной из которых скопились криминалисты.

— Ого, — мужчина даже отшатнулся, зайдя в комнату, где пол, стены, и даже потолок были залиты кровью. В центре стояла широкая двуспальная кровать, на которой лежали два тела — одно поверх другого, а ранее белоснежные простыни были абсолютно алыми.

— Да уж… — пробормотал следователь, присев на корточки подле кровати и рассматривая тела. — Двойное убийство? — замечая колотые раны, спросил он.

— Убийство и самоубийство, если быть точнее, — чётко произнёс сержант, глядя на тела двух юношей и странно хмурясь, будто силясь вспомнить то, о чём забыл. — Судмедэксперт сделал предварительное заключение: первый убил второго ударом в сердце, а затем проткнул себе горло. Из-за разрыва артерии кровь растеклась практически по всей комнате. Кроме того, на оружии убийства, — он протянул инспектору ножницы в полиэтиленовом пакете, — обнаружены его отпечатки, и характер нанесения раны говорит именно о самоубийстве.

— Подожди-ка, — следователь пригляделся внимательнее. — Кажется, я знаю этого парня… Можно перевернуть тело? Вы всё сфотографировали? — обратился он к полицейским. Вскоре оба тела положили параллельно друг другу на кровати, и инспектор, хлопнув себя по лбу, воскликнул:

— Точно, этот парень проходил свидетелем по делу баскетбольного клуба! Как его там…

— Акаши Сейджуро, — напомнил сержант, просматривая собранные данные. — Тогда погибла вся команда, кроме него, а сам он был обнаружен в интересном положении, однако…

— Не было улик и мотива, — припомнил следователь. — А второй? Что их связывало?

— Куроко Тецуя. Его нынешний одноклассник.

— И, судя по всему, не просто одноклассник, — осторожно откидывая рубашку с его тела, мрачно сказал следователь. — Он истощён до предела, — указывая на выпирающие рёбра, отметил мужчина, — да ещё прикован к кровати, — заметив на лодыжке ремень, добавил он.

— Родители заявили о пропаже Куроко-куна несколько дней назад. Очевидно, Акаши Сейджуро похитил его, кроме того, совершал над ним половые акты насильственного характера. Видимо, узнав, что их ищут, решил покончить со всем разом — убил сначала Куроко-куна ударом в сердце, а затем себя ударом в шею. Правда, непонятно зачем… Он ведь мог просто сбежать, — задумался молодой сержант.

— Эх, не в свободе тут дело, — тяжело вздохнул следователь, поднимаясь на ноги. — У него не было свободы с того самого момента, как он похитил парня. Акаши Сейджуро сам посадил себя в клетку и отлично понимал это до последнего вздоха. Кажется, этот парень был не просто жертвой, он стал его наваждением, безумием, превратив Акаши в раба своих чувств. Все его мысли были сосредоточены на Куроко, где бы он ни был, он всегда думал о нём, хотел обладать им настолько, что решился на такой отчаянный шаг — сделать своей собственностью. Он возвращался домой лишь для того, чтобы увидеть его, он жил лишь для того, чтобы видеть его. Каждый день, каждый час, каждую минуту. Он был одержим им в буквальном смысле этого слова, после его смерти жизнь потеряла смысл. Да, любовь бывает и такой, — снова вздохнул инспектор. — Её формы поистине разнообразны. И всё же… это ужасное событие, — он хмуро посмотрел на сержанта. — Они ненамного младше тебя, всего лишь школьники.