Пятеро. Сердце Луны (СИ)

Настроение совсем испортилось, и единственным утешением было то, что хоть Мелли чувствовала себя превосходно. Подруга летала как на крыльях, часто смеялась, а временами её лицо приобретало мечтательно-счастливое выражение, свойственное только влюблённым. Астори всё больше хотелось узнать, кто же её таинственный друг. Но Мелли наотрез отказалась рассказывать что-либо до Сайоля.

Одним ясным утром, торопясь на уроки, Астори обнаружила на тумбочке забытый соседкой телефон. Она взяла его в руки и случайно включила. На экране высветился список контактов, и увиденное заставило девочку широко распахнуть глаза. Забыв обо всём, она спешно расстегнула рюкзак и вынула оттуда собственный мобильник, недавно подаренный отцом. Несколько раз сверив номера, Астори опустилась на стул с глухим стоном.

Номер, числившийся в телефоне Мелли как «Любимый», в телефоне её соседки значился под именем «Рон».

Будь возлюбленным подруги кто-нибудь другой, Астори бы только порадовалась. Но, к сожалению, она слишком хорошо знала Мастера огня, как и то, что в случае Мелли ни о какой любви речи не шло. Это было временное увлечение, игра, призванная ненадолго разогнать скуку, или, что вероятнее всего, жертва его очередного глупого спора…

Бедная Мелли, она-то вообразила себе невесть что. Какой ужас! Нужно немедленно это прекратить, пока не стало слишком поздно.

В этот же день, не откладывая, Астори расспросила Эда с Дексом обо всём, что было им известно, и отправилась к Рону в музыкальный класс. На её счастье, там никого не было. Мастер огня стоял около одной из парт, бережно водя пальцами по грифу скрипки.

Астори решительно подошла к нему и постучала по тёмно-зелёной, ещё не высохшей доске, привлекая внимание. Рон поднял голову.

— А, это ты… — Он опустил скрипку и вальяжно развалился на стуле. — Что случилось?

— Рон, нам надо поговорить.

— Так говори, я слушаю.

Она набрала побольше воздуха в грудь и на одном дыхании выпалила:

— Мне известно о вашем споре, ты должен признаться Мелли.

Бровь Мастера огня недоумённо изогнулась:

— То есть?

— Ты обязан ей всё рассказать, — настойчиво повторила Астори. — Она ведь в тебя влюбилась!

— Влюбилась? Отлично, этого-то я и добивался!

— Да ты не понимаешь! Она ведь полюбила тебя по-настоящему, считает, что ты её суженый! А ты обманул её!

— Позволь уточнить, она сама себя обманула. Я ей ничего не обещал, всё, о чём ты мне рассказала — выдумки Мелли. Так что я чист.

Астори стукнула кулаком по парте.

— Какая разница, сейчас это неважно! Бедная Мелли не переживёт, если любимый бросит её после первого же поцелуя! А ты так и собирался сделать, не отрицай! Она такая ранимая и доверчивая, это просто разобьёт ей сердце. Так что ты обязан рассказать ей всё сию же минуту, потом будет больней!

Светло-карие глаза сузились.

— А с каких пор ты лезешь в мою личную жизнь? — медленно спросил Рон.

— Считай, что с этих самых. — Астори подошла ближе. — Всё, что касается моей подруги, касается и меня. Ты сейчас же признаешься Мелли и извинишься, иначе…

— Иначе что?

В словах друга слышался вызов, такой же, как при встрече с демонами: холодная уверенность в себе и своих силах, готовность бороться до конца — а победного или нет, неважно. Астори глубоко вдохнула и поставила на карту всё.

— Иначе мы перестанем быть друзьями.

Повисло молчание. Рон внимательно разглядывал лицо подруги, будто видел его впервые, а она стояла не шевелясь, наблюдая за происходящей в Мастере огня борьбой. Что победит — искренняя дружба или гордость непобедимого завоевателя? Астори очень надеялась, что первое. Одного друга она уже потеряла. Вторая потеря была бы невыносимой.

Тишина затягивалась, и в холодном пространстве класса минуты казались вечностью.

— Хорошо, капитулирую, — внезапно сказал Рон, поднимая руки. — Ты мне дороже дурацкого спора. Довольна теперь? Я сейчас пойду к Мелли, всё объясню ей и попрошу прощения.

Сердце заколотилось веселей от осознания победы и того, что она в нём не ошиблась. Рон хоть хитрый и нагловатый рыцарь, но рыцарь благородный. Слава Мастеру.

Однако в этот момент триумфа перед глазами встало лицо Мелли: заплаканное, опухшее, с потухшим взглядом и дорожками от слёз. Она так мечтала о танце с её принцем на Сайольском балу! А теперь…

— Постой, — медленно сказала Астори, придержав друга за рукав. — Я передумала… Знаешь, пусть Мелли побудет счастливой ещё немного. Признаешься ей сразу после бала, хорошо?

— Отлично, принцесса, — подмигнул Рон. — Я всё понял!

Он послал ей воздушный поцелуй и, насвистывая, вышел из зала с футляром в руках. Астори вздохнула, опускаясь на парту. Он неисправим. Мелли бы не ужилась с его характером.

***

Праздничный банкет в замке прошёл на три дня раньше школьного мероприятия. Мастерам вновь пришлось надеть неудобные старинные костюмы, в которых еле-еле можно было двигаться и дышать. Астори досталось тяжёлое многослойное платье со множеством оборок, рукавами-фонариками и тугой шнуровкой на спине. Впрочем, жаловаться не приходилось: все особы женского пола были одеты точно так же.

К платью прилагалось невесть откуда взявшееся бриллиантовое колье, такое же кольцо и диадема с бриллиантами и сапфирами в оправе из розового золота. Астори втайне завидовала остальным ребятам: им хотя бы не приходилось таскать на себе всю эту тяжесть.

Банкет был обсервирован на славу: тушеная в вине оленина, красная и чёрная икра, рябчики в грибном соусе, жареные с каштанами цесарки и громадные копчёные осетры длиной в целую руку — словом, угощения на любой вкус. Их дополняли разнообразные напитки, начиная от привезённого с юга Рецании вина трёхсотлетней выдержки и кончая различными сортами торика, изготовленного из лучших оспинских вишен.

В бархатной тишине ночи падал снег, кружась в неведомом танце, замок сиял множеством огней, лилась музыка. Словно бы весь Орден переместился на несколько столетий назад, когда первые переселенцы, следуя традициям своей далёкой родины, устраивали балы и светские приёмы. Оторванные от Райвенлока люди жаждали во всём походить на аристократию Островного Королевства.

Астори на миг растерялась, очутившись среди галантных кавалеров и изящных дам. Эффект путешествия во времени был настолько сильным, что она даже прищурилась, стараясь разглядеть в пёстрой толпе тогдашних Мастеров, и внезапно осознала, что Мастер — она сама.

«Странное ощущение, — подумала Астори. — Будто искал очки, а они у тебя на носу». В этот момент неприятно ударившее в мозг предчувствие заставило её поднять глаза: к ней медленно приближался Пандион.

— Ты… великолепно выглядишь, — сказал он с улыбкой. Впрочем, мальчик и сам смотрелся неплохо: выдержанный в бледно-сиреневом цвете костюм необыкновенно шёл ему.

— Спасибо, — машинально ответила Астори, ощутив укол в сердце. Не от него она хотела услышать эти слова. Но тогда от кого же?

— Потанцуем? Ах, прости… Совсем забыл, что ты не умеешь.

— Нет, я уже научилась. — Ей припомнились долгие часы тренировок с Роном. Он не соврал и действительно танцевал так же хорошо, как играл и пел. Астори помогли память на движения и чувство ритма, а дальстен оказался вовсе не таким сложным, как ожидалось, так что теперь она могла танцевать его вполне сносно. — Можем потанцевать.

— Отлично, — обрадовался Пандион и встал вместе с партнёршей в ряд с другими парами. Они словно только их и ждали. Дирижёр взмахнул смычком, будто волшебной палочкой, и зал наполнили нежные и светлые аккорды знаменитого произведения Салетти «На волнах Торели».

Пандион осторожно повёл.

— Чудесно двигаешься… Просто великолепно.

— Спасибо, — кивнула Астори. Внезапно её спину прожёг чей-то взгляд, и она повернулась. Из глубины зала на неё смотрел Джей, прислонившись к изящному подоконнику. Астори поспешила отвернуться.

— Всё в порядке? — тревожно спросил Пандион.

— Да… — Астори робко заглянула ему в лицо. — Я хотела спросить, ты… Ты не сердишься на Джея?