Скрамасакс (СИ)

Растёт или ссыхается любой эгрегор - исключительно благодаря силе убеждённости в конкретную мысль человека, а так же многочисленностью общества, поддерживающего эту идею. В свою очередь, эгрегор напитывает людей силой и даёт им знания. Но это касается только своих - верующих в конкретную теорию, для других же, данный информационно-энергетический сгусток, как бы не существует. Если я правильно понял тему, то в нашем мире, эгрегор "золотого тельца" подмял под себя, практически, весь цивилизованный мир....

- Возможно, творящая чудеса личная вера, способная передвигать горы, имеет непосредственное отношение к этим, так называемым эгрегорам. Надо обязательно уточнить всё у старика....

- Чего-то шарики за ролики, уже заходят,... как бы мозги не вывихнуть - трясу головой, выгоняя из неё высокую философию, и прекращаю копаться в переданных мне дедом, знаниях.

***

Перед Золотыми воротами наблюдалось не большое столпотворение. Народ направлялся в город Мономаха на торжище, для этого надо было пересечь Новый город. Затем, проходишь через Торговые ворота, берёшь левее и попадаешь на ярмарку, а если идти далее по дороге, никуда не сворачивая - упираешься в Ивановские ворота, за ними уже Ветчаной город, где раньше, как мне поведал учитель, пока мы стояли в очереди, собиралось вече.

Владимир находится между двумя речками, Лыбедью и Клязьмой, так что с севера, юга и востока он под надёжной, водной защитой. Это в моём времени Клязьма обмелела, а Лыбедь, вообще течёт по трубам, здесь же обе реки - полноводные и судоходные.

Земляные валы, окружившие город, высотой, пожалуй, с пятиэтажку, поверху же идёт кирпичная, семиметровая стена, с навесом и бойницами.

Родной город мне всегда был по душе, сейчас же, глядя на прямую, как стрела улицу, он нравился ещё больше. Широкая дорога замощена большими, дубовыми плашками, а дома горожан сильно напоминают, старинные постройки из моего времени, отличаясь лишь тем, что сплошь деревянные. На контрасте с бревенчатыми стенами, многочисленные белокаменные, красавцы - храмы, кажутся ещё великолепней.

Медленно двигаясь в веренице торговых телег, сидя верхом на трофейном добре, наша троица въехала в город Мономаха. По правую руку находились стены детинца, из-за которых величаво выступали купола соборов. Мы же повинуясь людскому потоку, повернули налево и направились в сторону Серебряных ворот.

Рынок находился прямо у городской стены. На встречу, от Юрьев-польского, тоже струился ручеёк повозок, но он был, гораздо меньше, чем наш. Добравшись до площади, мы поняли что опоздали. Наиболее жирные места были уже все заняты, и телегу удалось припарковать только с краю. Народ торговал прямо с колёс, как в лихие девяностые - с капотов машин, определённо, мне всё это действие, напомнило первые стихийные рынки, возникшие на развалинах СССР, во времена правления Бориса. Чуть в стороне, располагались стационарные постройки местных барыг, но основное действие намечалось, как я понял, именно в рядах телег.

Не успели толком расставиться, как к нам подошёл дьячок, который вчера, по приказу чиновника отдал мне деньги за лошадей. Он был с двумя, всё теми же стражниками и, взяв плату в две монеты, обратился ко мне - после торга ни куда не уходи, к тебе придут люди и отведут в детинец, у воеводы возникли вопросы. - Заинтриговав, кинул на прощанье - уж больно интересные у тебя кони, мил человек....

- Что за дела...? не поделишься ли информацией...? - глядя на удаляющуюся троицу, спрашиваю ухмыляющегося деда.

- А ты что ж подумал, старик не знает цен и не умеет торговаться...? - произносит Прохор, имея в виду вчерашний инцидент. - Один из коней принадлежал Касиму, лошадка элитная, таких в наших краях если и есть, то очень мало. Поэтому, я и хотел её побыстрее сбагрить - чтобы не светиться и дабы не отвечать на неизбежные вопросы, а ты оказался настолько жаден, что всё испортил.

- Знаешь, какой скандал устроила мне моя жаба, да и при чём тут какой-то татарин?

- При том... - Касим этот, целым ханством владел, пока наш Аника - воин его не порешил, а Гришка у него в воеводах значился.

- Мне же малец говорил, что этот татарин к Касимовскому хану не имеет ни малейшего отношения... - поражённо выдыхаю, глядя на потупившего взор Аникея.

- Хек... - красноречиво крякает старик и продолжает шишиться в телеге.

- Значит, не показалось, что со вчерашнего, за мной постоянно следят какие-то мутные типы, выходит, пасут - чтоб случайно не убёг....

- Я тоже обратил на это внимание - замечает дед - надо придумать, что воеводе говорить будешь...

- Да... дела, становится всё интересней и интересней. - То, что мальчишка мне солгал - это понятно, зная кто такой этот Касим, я, скорее всего, воздержался бы от нападения, и отец его, остался бы, без отмщения.

- Только что же теперь, говорить воеводе...? Полюбому придётся врать. Да и вопросов прибавилось, например - что хан забыл в глухом лесу...? Его участие в мелких набегах на деревни, можно понять, это как охота - развлечение от скуки. А вот без войска, в глухомани... интригует... - из этих вот дум, меня вырывает голос деда - ну, что стоишь тут истуканом, иди, погуляй, а то опять мне всю торговлю испортишь.

Бесцельно побродив по рынку, потолкаясь в сутолоке, выныриваю из гомонящей людской массы и направляюсь в сторону детинца, хочется ближе рассмотреть знаменитые соборы. Успенский хоть и находится за стенами, однако, проход к нему свободен, путь же к Дмитриевскому, преграждают ворота с недремлющими стражниками, простым смертным доступ к нему, как загодя поведал мне старик, открывают только по определённым дням и большим праздникам.

У Успенского, привычной для меня колокольни - ещё нет. В своём времени, на ней я бывал не раз - помогая управляться с большим колоколом, своему товарищу Николаю, служившему звонарём при храме. Нормальный такой мужик, по молодости, как и большинство из моих знакомых, славно покуролесил, позже, у него случилось горе, он подался к Богу и нашёл себя в церкви, стал одним из лучших звонарей России.

Здесь деревянная звонница, находится недалеко от входа, и колокола её раскачивают длинными верёвками, прямо с земли. Снаружи, здание собора всё разрисовано яркими, библейскими сюжетами, и только барабаны куполов сверкают белизной. Не ожидав, увидеть такой красоты, я долго таращился на дивные картины....

Зайдя внутрь, был вновь поражён, на этот раз, величием древнего иконостаса, расписанного Андреем Рублёвым, до нашего времени он не сохранился и в двадцать первом веке, все видели, лишь позднейшую его замену, в стиле рококо.

Приложился к мощам святых. Александра Невского ещё не перевезли в Петербург, да и города такого, здесь даже в проекте не было. Поставив свечки, я примостился возле списка Пресвятой Богородицы, сама же чудотворная уже пребывала в Москве. Отдав икону на время, владимирцы тут никогда её больше не видели. Задумавшись об этом, я незаметно впал в изменённое состояние....

Храм, наполнившись светом, заиграл неземными красками, от каждого образа шёл мощный поток энергии, видимый мной, как протуберанцы света, вырывавшиеся из глубины написанных ликов - вот оказывается, каков истинный облик намоленных икон. - Шла служба, царские врата открылись и поток сияния, исходящий от престола, вмиг наполнил все внутренности церкви. Я пребывал на небесах, мне ещё никогда в жизни не было так хорошо. Всё моё тело впитывало эту неземную энергию, и я словно парил, мне, правда, показалось, что ноги чуть-чуть оторвались от поверхности пола.... Врата закрылись, наваждение пропало. Внезапно, возникло желание не ждать посыльных от воеводы, а самому к нему отправиться и всё рассказать.

Так я и сделал, подойдя к стражникам, стоящим на воротах в детинец, заявил им, что со мной хочет говорить воевода. Воины недоверчиво поглядели на боевые татарские доспехи, мазнули взглядом по необычному оружию, рукоять которого торчала у меня из-за плеча, но всё же решили удовлетворить просьбу и один из них скрылся в низенькой калитке.