Триэль (СИ)

Глава 13.

 - Дерека будут судить. – Сказал Алистер, протягивая мне стакан с водой и очередную порцию таблеток. – В том числе и за причастие к смерти той девушки. Бар «Фиа-ра» теперь, скорее всего, закроют.

 - И хорошо. Там продавали какую-то дрянь, имитирующую сексуальное наслаждение. Если таких мест много, неудивительно, что произошел упадок рождаемости. – Я закинул таблетки в рот и запил водой. – У тебя сегодня разве нет лекций?

 - Я взял выходной.

 Я облизал быстро пересыхающие губы и отвёл взгляд в сторону. Мне стыдно. Не столько потому, что я напился, сколько из-за того, что мне пришлось беспокоить Джейсона и брата. Особенно брата.

 - Зачем… - Начал он медленно произносить. – Зачем ты снова начал пить?

 - Ну я…

 - Я понимаю, много всего произошло, но алкоголь очень плохо на тебя действует.

 - Как и на всех…

 - Особенно на тебя.

 - Прости. – Я всё не решался посмотреть ему в глаза. – Правда, прости. Я сам не понял, как начал выпивать. Это само…

 - Это называется алкоголизм, а ты – заядлый алкоголик. Тебе в университете было мало? Тебя чуть не выгнали!

 - Прости. – Снова повторил я, не сводя глаз со штор, наглухо перекрывших окна, так что я даже не знал какое сейчас время суток.

 - Как дела у Алессы? Когда её выписывали, она выглядела очень неважно. Мне казалось, её стоило оставить под наблюдением ещё на неделю.

 - Я не знаю как дела у Алессы. - Сухими ладонями я потёр лицо, а потом мой взгляд всё же упал на брата, и в его глазах замерло что-то.

 - Что значит – ты не знаешь? Когда ты последний раз её видел?

 - Последний раз я её видел в больнице три недели назад.

 Нож, которым Алистер чистил яблоко, соскользнул и поранил ему пальцы, но это нисколько его не обеспокоило: на лице, а, в особенности, в глазах читалось всё ещё непонятное мне что-то.

 - Ты хочешь сказать, что эти три недели ты живешь здесь? В отеле? И знать не знаешь как твоя жена?! – Его голос сорвался на крик, отозвавшийся резкой болью в моём сердце. – Мать твою, Сайлекс, у неё был выкидыш! Она в депрессии! Ей нужен уход! Она может покончить с собой!

 - Если она покончит с собой, я точно узнаю…

 - Сайлекс! – Он вскочил со стула и схватил меня за шкирку. Даже сквозь мягкую обивку кресла я почувствовал сильный удар. – Ты совсем сума сошел! Она твоя жена!

 - Можно подумать, я хотел на ней жениться! – Не выдержав, я тоже закричал, но от этого хватка Алистера стала только сильнее.

 - Что б тебя, - прорычал он сквозь плотно сжатые зубы, тряхнув меня ещё раз, - хотел ты на ней жениться, или нет, но вы – супруги, и ты за неё отвечаешь! Джейсон очень помог нам, и доверил тебе свою дочь, а ты запил и бросил её одну?!

 Я посмотрел на Алистера и понял, что речь здесь идёт не только о его жалости к Алессе. Да, брат много добрее меня и сочувствия у него много больше. Я видел этого много раз и прекрасно отдаю себе в этом отчет. Но в этих его криках в мой адрес звучали отнюдь не доброта и сочувствие, в них крылось что-то большее.

 - В чём дело? – Мой голос вдруг стал спокойным, а взгляд Алистера изменился и он отпустил воротник моей рубашки.

 Он сделал несколько шагов назад, но не сел на стул, а отошел в другую, более просторную, часть комнаты. Сначала он усмехнулся, а потом на его глазах мне привиделись слёзы.

 Идея вернуться в Дорию по окончанию интернатуры была неопровержима. С того самого дня, как мы вышли из под купола, мы знали, что мы сюда вернёмся, и я шел к этому, стараясь не делать так, чтобы никакие связи не держали меня. Потому я расстался с Элен – пришло время двигаться дальше. Развивать хоть как-то отношения, я знал, что всё равно уйду, и дальше тянуть это всё не имело смысла. Мне было больно, да. Даже по приезде в Дорию мне иногда снилось её прекрасное лицо и слышался бархат её голоса, но я подавил в себе любовь к ней. А Алистер так не смог. Он очень любил Анну, и, надо признать, она просто замечательная девушка, они были прекрасной парой, но часы тикали, эту связь нужно было рвать, а брат не мог: Анна была слишком дорога ему.

 - Я знаю, что ты хотел на ней жениться. – Мне даже не надо было уточнять на ком именно. – Ты поэтому так злишься?

 Алистер прикусил верхнюю губу и помотал головой из стороны в сторону. Глядя на него, на моего младшего брата, я жалею о том, что взял его с собой. Пусть бы остался в Ревинре, завёл семью, жил бы счастливо, но он не мог, и я не мог. Мы братья, мы вместе выбрались из ада, и он даже не допускал мысли о том, чтобы позволить мне одному вернуться в Дорию.

 - Примерно год назад… - Произнёс Алистер.

 Мне стоило уговорить его остаться.

 -  …у меня должен был родиться ребёнок.

 Внутри меня образовалась пустота.

 - В день, когда я пришел к Анне и сказал, что мы уезжаем, она сказала, что беременна. Она плакала, - голос Алистера дрожал, - она была в шоке, что я вот так просто я уйду от неё, не злилась, только плакала. И сказала, что оставит ребёнка в любом случае. Как память обо мне. И я ушёл.

 - Почему ты мне не сказал? Ты мог!..

 - Что я мог? – Он снова закричал. – Остаться там и бросить тебя одного? Дать тебе уйти в Дорию самому? Нет, Сайлекс! Ты – мой брат.

 - Я должен был идти один…

 - Нет! – Алистер набрал полную грудь воздуха, но вместо того, что бы сказать что-то, стал медленно выдыхать. – Весь пройдённый путь мы шли вместе, Сайлекс. Нет, - повторил он, - я должен быть рядом с тобой, и я хочу увидеть день, когда небо над Дорией снова станет голубым. Вопрос только в том, когда это случится. Ты пойми, - он усмехнулся, - у нас есть только наша жизнь. Если мы не снимем купол, он не исчезнет никогда, и даже когда последний дорийский житель умрёт, небо всё ещё будет алым.

 - Давай я тебя выведу. Я смог прорезать купол тогда, смогу и сейчас, ты…

 - Нет, Сайлекс. Нет. – Не будь Алистер врачом, у него сейчас дрожали бы руки, одна из которых немало кровоточила от пореза ножом. – Решение вернуться в Дорию было не твоим, не моим, а нашим. У нас с тобой есть цель и задачи, которые необходимо решить. Ты понимаешь это лучше меня, но прошу тебя, не стоит забывать что ты – человек, и что вокруг тебя – люди. И сейчас, - он указал пальцем на дверь, всё ещё подавляя слёзы, - ты оденешься, приведешь себя в порядок и поедешь к своей жене. Хорошо? Ни слова больше. Молча. Езжай.

 Я сделал, как он сказал: принял душ и побрился. Алистер привёз мне целую сумку одежды, и впервые за полтора года я почувствовал ласковую мягкость хлопка. Практически вся одежда, продающая на прилавках Дории, - синтетическая. Не удивлюсь если узнаю, что мои костюмы и рубашки раньше были горой пластиковых бутылок. Вторичная, третичная и так далее переработка отходов – это необходимость для выживания страны, но всё же натуральные волокна кое-где производили, и одежда из них была редкой роскошью. Я не стал спрашивать Алистера где он её нашел, и вообще не стал ни о чем его спрашивать. Не произнеся больше ни слова, я сгрёб в охапку свои документы и вышел из номера. Нет никаких сомнений, что брат выпишется от моего имени.

 Эта поездка была самой долгой в моей жизни: есть над чем поразмыслить, и нет сил мыслить о чём бы то ни было. Возможно, лёгкая головная боль и слабость являются следствием затяжного похмелья, или это побочные средства той горы таблеток, что мне скормил Алистер, но как бы там ни было, минуты тянулись очень долго.

 Через полчаса я вышел на станции Грирент и торопливо зашагал вдоль старинных четырёхэтажных домов. После поворота налево, мне в нос ударил сильный хвойный запах: наш дом окружило бесчисленное множество еловых деревьев. А вот он и показался: новый, из тёмно-розового кирпича с крышей из коричневой черепицы, с просторным двориком, окруженным живой изгородью. Глядя на собственный дом, и понимая, что его построили не так давно, дорийцы начали казаться мне не такими уж безнадежными, раз они ещё способны творить что-то красивое.