Комедия убийств. Книга 1

Рыжий ухмыльнулся.

— Один? — переспросил он так, точно впервые слышал это имя. — Один — грубый, прямолинейный мужлан. Когда ему что-нибудь втемяшивается в голову, его не переубедить — вынь да положь то, что. ему хочется. Вздорный одноглазый старикашка! Он отдал правый глаз Мимиру, чтобы напиться из фонтана познаний мудрости вселенной, но и этого ему было мало, он пожертвовал жизнью…

— Великий Один умер? — не в силах сдержать удивление, проговорил Сигвальд.

— Один умер, Один умер!.. — передразнил его Локи, — Один бессмертен, оттого-то он и умер. Что ему в этом? Но вот получить обратно глаз он не смог! — Рыжебородый торжествующе рассмеялся и, запустив руку за пазуху, вытащил огромный камень. — Вот он! — Локи подбросил излучавший потоки зеленого света изумруд на ладони. — Вот глаз Одина, который неразумный старикашка отдал за то, чтобы познать мудрость. Теперь он спохватился, поняв, что лучше быть дураком с двумя глазами, чем… дураком с одним!

От хохота рыжего снег посыпался с ветвей, где-то в глубине леса тоскливо завыл волк, чаща, казалось, на мгновение ожила. Но лишь Локи перестал смеяться и сделался серьезным, как все стихло. Он сжал пальцы и спросил:

— Я ведь помог тебе?

Мальчик едва заметно шевельнул головой.

— Я спас тебя, не так ли?

Сигвальд сглотнул подкативший к горлу комок, при этом инстинктивно дернув подбородком.

— Вижу, что ты во всем со мной согласен, — с удовлетворением отметил рыжебородый. — Это обнадеживает, потому что мне тоже нужны некоторые услуги с твоей стороны. — Поскольку Сигвальд ничего не ответил, Локи продолжал: — Видишь ли, мне, хм, как и тебе несколько минут назад, больше просто не к кому обратиться. Я спас тебя, а теперь ты помоги мне.

— Но чем? — наконец обретая дар речи, спросил Брюхотряс. — Чем я могу помочь тебе, ты же бог?

— Между богом и не богом разница на самом деле очень незначительная, — туманно возразил рыжий. — Так ты готов отплатить мне за благодеяние?

Сигвальд промычал что-то неопределенное.

— Будем считать это знаком согласия, — подытожил предварительное соглашение Локи. — Впрочем, нет, поклянись.

— Чем?

— Хм, да, чем? — подумал вслух Локи. — У тебя же ничего нет, ни в руках, ни в селении, ни… в сердце. — Он на секунду задумался. — Так, повторяй за мной: клянусь воем волка, рыком медведя и клекотом орла исполнить волю того, кто даст мне знак. Того, кто скажет мне слово. Да будет так, отныне и вовеки, — Когда Сигвальд повторил все заклинание слово в слово трижды, Локи кивнул: — Садись на волка моего Фенрира и отправляйся в дальние края. Таково мое повеление.

Мальчик оглянулся, но ничего и никого не обнаружил. Тогда рыжебородый сделал жест рукой, и справа от него Брюхотряс увидел огромного серого зверя, высота холки которого достигала середины бедра Локи. Волк подошел к мальчику, точно послушный конек, как бы говоря, садись на меня. Однако Сигвальд не спешил, что-то мешало ему, слишком уж все просто получалось, нет, существовало нечто такое, чего Локи не сказал ему.

— И это все, что тебе от меня нужно? — спросил Сигвальд. — Больше ничего? К чему тогда было мне клясться?

— Ты не ошибся, Сигвальд Эйриксои, — кивнув, проговорил Локи. — Это не все. Я хочу, чтобы ты увез с собой глаз нашего небесного властителя. — Он вытянул руку и вновь разжал ладонь. Брюхотряс зажмурился от нестерпимо яркого сияния, камень казался прозрачным, а свет, казалось, исходил изнутри него. — Поспеши, старик взбаламутил весь Асгор, духи рассыпались всюду, ищут его глаз повсюду, даже здесь, в Мидгоре…

— Но как же я… как же, — удивился Сигвальд. — Ведь если все духи ищут этот каме… глаз великого Оди… тогда они узнают, что он у меня, и…

— Мне помнится, ты выражал готовность помочь мне, — обиженно надул губы рыжебородый. — Ведь я спас тебе жизнь. Не забывай, если бы не я, в костре горел бы ты, а не Бьёрн.

Сигвальд бессильно взмахнул руками — да, он обещал, но…

— Ну что ж, — пожал могучими плечами рыжебородый бог. — Придется оставить тебя Эйрику, он уже устремился сюда, скоро явится, а тут ты, хорошо, будет на ком сорвать зло.

Ужас охватил Сигвальда, он-то знал, что отец в ярости способен на многое, что вполне может казнить его, предав самой лютой смерти. Утирая рукавом выступивший на лбу пот, мальчик произнес:

— Они же найдут меня?

Локи вопросительно уставился на Брюхотряса:

— Так ты согласен?

— Да, — пробормотал Сигвальд. — Но они же…

— Они будут искать среди живых, — улыбнулся Локи. — А ты станешь мертвецом.

— Что?!

В руке рыжебородого вспыхнул стальной клинок. Мальчик вскрикнул и мгновенно сполз на землю. Однако в тот момент, когда тело коснулось заснеженной земли, на том месте, где только что стоял Сигвальд Эйриксон, оказалась его точная копия, только как бы высеченная из огромного изумруда.

— Это волшебный нож, — пояснил рыжебородый. — Теперь мы заключили договор.

— Приказывай, господин, — произнес каменный Сигвальд голосом живого сына Эйрика Бесстрашного.

— Добро пожаловать, — проговорил Локи и жестом пригласил Брюхотряса садиться.

Тот взгромоздился на серую спину хищника и пришпорил зверя пятками. Волк двинулся, неся седока прочь из леса.

Фенрир уносил Сигвальда все дальше и дальше от пепелища отцовского городка. Он мчался над полями и лесами, спеша на восток, быть может, к границам Миклагорского царстза, где так мечтал однажды очутиться бесстрашный конунг Эйрик, а может быть, и гораздо дальше. Всадник не знал, не ведал этого.

Когда Сигвальд на сером скакуне скрылся из виду, огненнобородый гигант усмехнулся и проговорил:

— Боже мой, как глупы бывают люди, порой они ничем не уступают иным из богов. Он и вправду решил, что я отдал ему тебя, старина Фенрир, — Локи протянул ладонь и погладил волка, сидевшего у его правого бедра, погружая пальцы глубоко в густую лоснящуюся серую шерсть. — Пусть наш приятель одноглазый Один ищет теперь свое око. Будет знать, как разбрасывать глаза где ни попадя.

О люди, о боги! Поспешим, Фенрир. У нас с тобой еще столько потехи.

XI

Проснулся Илья только вечером уже в комнате. Благодетель отсутствовал. Однако в квартире кто-то находился. Неизвестный гремел на кухне посудой, шаркал тапочками (на Логинове были ботинки) по истертому шашчатому линолеуму.

Илья радовался тому, что видения покинули его; во сне все выглядело так, точно кто-то записал на видеокассету фрагменты сегодняшнего дня его жизни. Вернее, как хотелось верить самому главному герою, лишь возможные варианты развития событий…

Илья отбросил в сторону окровавленный топор, точную копию того, которым расправился… (Во сне! Во сне!) с женой и дочкой. Он с некоторой неприязнью посмотрел на два изуродованных трупа бывших собутыльников и огляделся по сторонам — никто, слава Богу, ничего не видел, кроме, конечно, кота, а он не свидетель.

«Был бы черный, тогда другое дело, — подумал Илья. Он где-то читал, что инквизиторы пытали котов, чтобы получить от них что?.. Ну разумеется, показания! — Рыжие не годятся, рыжие не в счет… При чем здесь кот?! — вздрогнул Иванов, точно по нему пропустили электрический разряд. — Что мне теперь делать?!»

— Убрать трупы, — услышал он равнодушный голос. — И топор тоже…

— Что?! — Илья резко подпрыгнул и обернулся в сторону говорившего, которым оказался… Логинов. Он, обращаясь к Илье как к знакомому, повторил свое предложение и добавил: — Давай оттащим их за ту вон сараюшку.

Спокойствие Павла благотворно повлияло на Илью. Вдвоем они очень быстро убрали трупы ханыг за сарай-развалюху.

— Порядок, — сказал Логинов. — Пока найдут, пройдет время, ребятки уже подразложатся, станет трудно опознать их. Уверен, что следствия не будет. Теперь — топор.

— Может, вложить его в руку одному из них? — предложил почти совсем уже успокоившийся Илья. — С понтом, один другого и кокнул?