Голод. Трилогия

Пол прочитал текст по крайней мере три раза.

– Я поеду в Лэнгли, – сказал он, закончив чтение.

Их группа выжила по одной простой причине: держись подальше от высокопоставленных бюрократов, и они о тебе не вспомнят.

– Это будет ошибкой.

– Ну и ну. Вампиры на свободе, а ты называешь это ошибкой. Спасибо.

– Разве Бокаж не возьмет это дело в свои руки? Добавь к этому египтян… такую команду можно считать превосходной.

Он снова долго и внимательно изучал распечатку.

– Французская программа до сих пор работает, не спорю. Но что случилось с египтянами, я не знаю – возможно, их разогнали.

– В любом случае это не наши проблемы.

– И что ты предлагаешь? Сидеть на месте?

– Позже, Пол, ты займешь мою позицию.

– Я не собираюсь вставать ни на чью позицию, ясно? Я просто вижу, что все возвращается, а никого это не трогает. Вот в чем проблема, – он бросил распечатку на стол. – Мне нужны еще люди для слежки за Паттен.

– Это не получится.

– Ну, это по крайней мере глупо. Почему это не получится, если учесть, что в прикрытии дыры размером с Большой каньон? Она покинула находящийся под наблюдением номер три ночи назад. Я знаю, что она привела кого-то в свой дом, и знаю зачем Мне нужны люди, которые будут следить за ней день и ночь.

– Пол, если ты поедешь в Лэнгли… – она замолчала.

Незачем продолжать – будет только хуже.

– И что?

– Сам знаешь, – Бекки повернулась к нему спиной.

– Меня уволят и восстановят. Стоит только выиграть хотя бы один из процессов, эти тупицы оставят тебя в покое. Мне нужны еще тела по делу Паттен, и я добуду их.

– Пол, ты просто во всеуслышание объявишь, что ловишь без крючка в пустом пруду.

– Ради Христа! Топка была теплой, и человек исчез!

– И с этими уликами ты отправишься в Лэнгли?

– Да.

– Ты не получишь подкрепление, у тебя отберут и тех людей, что есть.

Пол улыбнулся ей, и в комнате словно стало светлее. У его сына точно такая же улыбка. Тогда Бекки неожиданно для себя поцеловала мужа и позволила себе раствориться в его ответном поцелуе.

– Если я захочу, чтобы мое лицо отполировали, то пойду к столяру, – смеясь, заметила она.

Он потрогал свой подбородок.

– Я брился.

Бекки провела пальцами по ею щеке.

– Два дня назад.

– Так давно? Ты уверена?

– Я при этом присутствовала.

Пол взглянул на нее, и какое-то мгновение она словно смотрела в глаза большого ребенка. Ее всегда поражало удивительное сходство между ним и Яном В каком-то смысле Бекки была не женой и матерью, а хранителем двух странных, но безмерно притягательных существ.

– У нас трудности, настали крутые времена.

– Если ты будешь держаться подальше от Лэнгли, то никаких трудностей не будет.

– У нас все еще есть два вампира, которые действуют на широком пространстве в двух разных уголках мира, – вот это я и называю крутыми временами. – Пол подошел к окну. – Нам нужно оружие, – тихо закончил он.

– Ну конечно. А что, если на него наткнется Ян? Или… Господи, ты говоришь о Лэнгли. Если там узнают, что у нас есть оружие, они могут возбудить против нас официальное дело.

– Но Господи, Боже мой! Оно должно быть у нас!

– Я знаю, что нам нужно оружие. И я помогла тебе обзавестись им. Вспомни, чье имя стоит на расписке о возврате? Не твое.

– Если их только двое… А что, если их двадцать, или пятьдесят, или пять сотен?

– Ты же знаешь, что это не так.

– Мне надо встретиться с Бриггси.

– Это чудовищно плохая идея. Ты не только нарушаешь субординацию, ты явишься к человеку, который, мягко говоря, тебя не любит.

– У него есть власть. Мне нужен тот, кто может сказать «да».

– Думаю, тебе следует начать с Сесилии.

– Сесилия – зануда.

– Сесилия – справедлива, к тому же она твой непосредственный начальник. Иди в ее кабинет с железными доказательствами, и она тебя выслушает. Ты не уважаешь субординацию, Пол, начинаешь не с того конца. Из-за этого мы и висим, держась за веревочку зубами, в то время как нам следовало бы быть такими, как Бокаж, у которого со штатами все в порядке. Он-то при деле – ждет, наблюдает.

– Ага, значит, это моя вина. Ну конечно. А я вот, оглядываясь на все эти годы, считаю, что вина лежит на администрации с их дубовыми головами.

– Пол, я не хочу, чтобы ты пошел туда и все испортил. Мы можем потерять то малое, что осталось от нашей операции.

– Ну и что? Ты же считаешь, что она закончилась.

– Конечно нет! Я постоянно просыпаюсь по ночам в холодном поту из-за того, что она не закончилась. И я знаю… Пол, а что будет с Яном? Что из него получится? Пол, Ян… ты поэтому был таким… таким напуганным недавно? Да, Пол? Ян?..

– Какое отношение Ян имеет ко всему этому?

– Ян к этому имеет прямое отношение! Он живет с нами! И я боюсь за него. Я не знаю, что с ним может случиться.

Вот оно, на столе.

– Никто не знает, кем станет Ян. Единственный выход – это ждать и наблюдать, пото…

Пол прервался на полуслове и обернулся. Бекки последовала его примеру. В дверях стоял Ян. Лицо Пола напряглось, Бекки подошла к сыну, задавая себе тот же самый вопрос, который увидела в испуганных глазах мужа: как давно мальчик здесь стоит и что он слышал?

– Доброе утро, Ян.

– Да уже полдень, – проворчал Пол.

– Ждать и наблюдать, отец? Чего ждать?

– Это деловой разговор. Мы не можем это обсуждать, ты прекрасно знаешь, что…

– Нет, отец, можем, потому что ты лжешь. Разговор шел обо мне, – он вошел в комнату и приблизился к отцу. – За чем вы наблюдаете?

– Ради всего святого, Ян.

– Что со мной не в порядке?

– Ян…

– Замолчи, мама.

– Не смей говорить матери «замолчи».

– Тогда скажи мне, отец, за чем вы наблюдаете. Что со мной не в порядке? – Он покраснел, глаза у него стали большими. Бекки еще никогда не видела такого выражения на его лице. – Что со мной не так?

Он излучал гнев, как ядерный реактор – жар. Как давно он знает, что существует тема, касающаяся его, но которую с ним не обсуждают? Что ему уже известно?

– С тобой все в порядке, – ответил Пол, и любовь, промелькнувшая в его глазах, поразила Бекки. Сердце неприятно заныло в груди.

– Правда? Тогда давай поставим вопрос по-другому. Раз со мной все в порядке, то я должен спросить, что случилось с тобой.

– Ян…

– Мама, что-то происходит! Наша семья изменилась, она теперь совсем не такая, как раньше. Отец, я и ты… мы обычно… – его голос задрожал. Какое-то время он молчал, и в душе его мужчина старался подчинить себе мальчика. – Отец, ты меня ненавидишь? Так? Или я просто пугаю тебя?

Пол вздохнул, как вздыхает человек, которому только что перерезали аорту метко брошенным ножом.

– С чего ты взял, что он тебя ненавидит?

– Если я все делаю правильно, то он безразличен, как могильный памятник, но если я делаю что-то такое, что ему не нравится, он готов треснуть меня молотком. Разве я не прав, отец?

Уорд продолжал молчать.

– Скажи мне! Ты презираешь меня, или боишься, или ненавидишь? Ради Бога, скажи мне, что происходит! Ответь, отец!

У Пола резко обозначились скулы; он опустил глаза. Из курса ведения допросов Бекки знала, что сейчас он ощущает в вопросах угрозу для себя, поэтому может взорваться и нанести ответный удар.

– Пол, – произнесла она с нажимом в голосе, надеясь, что он услышит ее предупреждение.

– Ты не балуешься наркотиками. Не напиваешься. Ты не исчезаешь, черт подери, в моей машине до трех часов ночи!

– О Боже! Боже мой, я не могу в это поверить. Я просто не могу в это поверить.

Ян взглянул на Бекки, в его глазах сверкнули слезы. Как ей хотелось обнять их обоих, чудесным образом излечить семью одной силой своего желания сделать это. Затем он резко повернулся и убежал к себе наверх. У Бекки не оставалось выбора, и она последовала за ним. Пол тоже испытывал боль, но Ян был ее сыном (пусть кто-нибудь попробует отрицать это!), так что Уорд может и подождать.