Обретение (СИ)

— Что это? — спросил Димка, указывая на шпиль.

Чита оторвался от чтения.

— А, так… — Он махнул рукой. — Местная достопримечательность, — и снова уткнулся в книгу.

Димка глянул на Славку. Тот сразу же отвернулся — по всему, до сих пор дуется.

— На том берегу озера расположен монастырь, — Женя поудобнее перехватила змея — вне неба тот оказался тихим и миролюбивым, со смешным хвостом. — Заброшен.

— Монастырь? — Димка округлил глаза. — Нет, не может быть!..

— А что не так? — тут же спросил Чита.

Славка повернул голову.

— Ты что–то знаешь?

Димка часто–часто замотал головой. Потом нерешительно шагнул навстречу бризу. Покачнулся, но всё же устоял на ногах.

— Нет, так не бывает. Почему именно здесь?.. Почему?

Ребята настороженно переглянулись.

— Димка, что с тобой? — спросила испуганная Женя.

Димка продолжал разговаривать сам с собой, медленно продвигаясь по направлению к берегу.

Славка решительно двинулся следом. Женя с Читой — за ним.

Димка не верил своим глазам. Горизонт медленно открывал ужасную истину. Истину, что затмевала рассудок.

На противоположном берегу в землю врос монастырь. Или вырос из этой самой земли, что породила его на свет. Точнее приютила на себе, потому что подобное не может породить ничто в этом мире. Только больная фантазия живущих за гранью. За рамками рациональности. По ту сторону, вне действительности. Отец оказался прав. Потому Они и сделали с ним это. Потому убили брата.

Димка чувствовал, как в груди трепыхается испуганное сердце. Чувствовал спиной мурашки. Ощущал, как дыбятся на голове волосы. Сознание было в панике, а душа металась из стороны в сторону, не в силах снести открывающегося глазам ужаса.

А ужас рос. Становился всё выше и выше. Заполнял собой равнодушную действительность.

Массивная колокольня с колоннами, на которых навечно застыли каменные монахи с длинными дудками, устремившие томные взоры в разные части света. Многогранная башня, усеянная незримой геральдикой. Сводчатые окна, внутри которых навечно повисли колокола различных форм. Блестящий на солнце шпиль, увенчанный одиноким крестом. Двухэтажная средняя часть, на крышу которой взгромоздилось что–то на вроде голубятни или сарая. Трубы от печей. Восьмиугольная основная часть, с всё теми же колоннами и изваяниями — символ Вифлеемской звезды. Звезды, что указывает путь.

Димка споткнулся.

Звезды.

«Что же всё это значит? Куда ведёт этот путь? Что за звезда его указывает? Да и звезда ли?..»

Словно прочтя Димкины мысли, солнце разом отразилось в огромном куполе и пяти посеребренных крестах.

Димка вскинул руку, защищая глаза от яркого света. Но он не успел. Вспыхнуло! Да так, что во все стороны разбежались озорные зайчики.

— Димка, да что с тобой такое? — Женя присела рядом. Отложила в сторону змея. Обняла за плечи.

Димка никак не отреагировал. Он смотрел затуманенным взором на то, что лишило его половины души. На то, что забрало самое дорогое, оставив в груди уродливую дыру. Дыру, сквозь которую можно следить. За ним. За осколком звезды.

— Откуда оно здесь? — спросил Димка хрипящим голосом, по–прежнему смотря на монастырь.

— Сколько себя помню, всегда тут стоял, — растянуто ответил Чита, пряча книгу за пазуху. — Монастырь Преображения — таково официальное название. Кажется псевдоготика, с элементами барокко и классицизма… Насколько я помню.

Димка мотнул головой, словно не расслышал ответа.

— Откуда?

— Почему ты сказал «оно»? — спросил Славка.

Димка вздрогнул. Всё же оторвал взор от монастыря и уставился на Славку.

— Почему? — тихо повторил тот.

— Потому что оно — чужое.

Женя отползла прочь. Со страхом посмотрела Славке в глаза. Последний даже не шелохнулся.

— Что ты знаешь об этом монастыре?

— Об этом? — Димка повернул голову и невольно вздрогнул. — Ничего.

— Тогда почему такая реакция? — спросил заинтересованный Чита. — У тебя сейчас такое лицо, словно ты самого дьявола повстречал.

— Может и повстречал, — прошептал Димка, дивясь тому, откуда у него ещё берутся силы сохранять самообладание. — Но только не здесь.

— Рассказывай, — приказал Славка.

— Что?

— Всё рассказывай, — добавил Чита. — У этого места дурная слава… не смотря на то, что есть монастырь.

Димка окончательно поник.

— Что происходит?

— Люди пропадают. Пропадали на окраине, — сказала Женя. — В основном, дети. Потому и закрыли монастырь. Думали, всё дело в послушниках…

Димка качнул головой.

— Нет. Всё дело в месте и в том, что на нём стоит.

— Почём тебе знать? — в лоб спросил Славка.

Димка глубоко вздохнул и заговорил:

— Мой отец. Он по профессии археолог. Был археологом.

— Почему был? — тут же перебила Женя.

Димка сглотнул подкативший к горлу ком.

— Не перебивай его, — сухо сказал Славка.

Женя испуганно кивнула.

— Так вот, отец занимался исследованием древних церквей, храмов и монастырей. Особенно тех, что были расположены вблизи круглых озёр. Я не знаю, почему именно так. Отец никогда не говорил. Но постройки без круглых озёр его не привлекали. В том поселке, где мы жили, как раз находился такой монастырь. Тоже заброшенный. При грозе молнии неизменно били в его шпиль. Местные правоверные думали, что это знак божий, что, якобы, Творец, таким образом, защищает их от стихии. Но они ошибались. Монастырь поглощал энергию для собственных нужд. Возможно, что в нём даже кто–то жил. Точнее прятался от света. Отец всё чаще пропадал в катакомбах под монастырём. Возвращаясь домой, он ничего не говорил, лишь только запирался в своём кабинете и что–то писал. Однажды мой брат, Юрка, по неосторожности залез в папин ноутбук. Хотя это так он просто оправдывался передо мной, когда я его застукал. Юрка был любопытным, нечета мне. Он не боялся опасности, а ночь его только привлекала. Особенно звёздная. Он мог часами сидеть на крыше дома и смотреть на созвездия. Он знал их все наизусть. Даже придумал некоторым звездам человеческие имена. Знаю, что это звучит глупо… Но… брат относился к своему увлечению на полном серьёзе и верил, что рано или поздно, звёзды ответят ему. Он даже переделал дедушкин радиоприёмник так, что было можно слушать шумы далёкого космоса. В основном, это было шипение. Но в некоторые моменты сквозь этот «белый шум» и впрямь пробивался голос — сам слышал! Было непонятно, что именно говорит далёкий диктор, но Юрка верил, что это обращение адресовано именно ему. Однако после того, как брат прочёл папины записи, интерес к звёздам у него полностью отпал. Он больше уже не лазил на крышу, не слушал радио космоса, а на все мои расспросы неизменно отвечал, что это бессмысленно. Я не мог поверить услышанному. Такое было невозможно! Кто угодно мог отказаться от собственных интересов, но только не Юрка. Им словно что–то двигало. Некая могущественная сила. А может, просто обретённая истина. Я много раз подходил к дверям папиного кабинета и мялся в нерешительности. Я хотел узнать то, что уже знает брат. Хотел, но так и не смог осуществить задуманного. А знаете почему? — Димка обвёл притихших друзей взглядом, полным отчаяния. — Я испугался. А Юрка — нет. Потому в ту ночь за отцом увязался именно он.

Димка умолк. Шмыгнул носом. Вскинул трясущиеся руки к глазам.

— На, вот, — Чита протянул платок. — Не надо руками.

Димка отмахнулся.

— Ребята, может, хватит уже, а? — Женю трясло, не смотря на то, что температура воздуха на берегу озера была под тридцать.

— Они не вернулись? — спросил Славка.

Димка набрал в лёгкие побольше воздуха. Чтобы заполнить возникшую в груди пустоту. Однако та так никуда и не делась, лишь только спустилась ниже, в район солнечного сплетения. Сделалось совсем невмоготу. Но нужно было во что бы то ни стало закончить рассказ. Просто необходимо.

— Это был ужас. Ужас, который не передать словами. Ночью случилась гроза. Страшная гроза. Сверкали молнии. Раскаты грома заглушали человеческую речь. Бешеный ветер вырывал деревья с корнями, срывал с домов крыши, переворачивал автомобили. Это было что–то сродни апокалипсису. А может и хуже. Ведь после Судного дня утра, как такового, нет. Оно не настаёт, потому что встречать его попросту некому. Но в тот раз утро всё же пришло. А с ним и обретение истины. Как только рассвело, а стихия успокоилась, мы с мамой побежали на берег озера… Там ничего не было. Монастырь просто исчез.