Огонь и Ветер (СИ)

― Уже расслабился и опять обо мне забыл?

― Забудешь о тебе, как же…

― Ты слишком сильно радуешься. С тех самых пор, как он пришёл за тобой. Зря радуешься.

― Свали.

― Куда? Я есть ты, мы всегда вместе. Мой дом ― это ты.

― Ты запечатан, вот и не высовывайся.

― Я ― твоя личная мина, да? Не желаешь видеть и слышать меня, пока не выйдет срок?

― Именно. Сгинь.

И Джин повернулся к зеркалу спиной, хотя кожей продолжал чувствовать внимательный взгляд Демона. Раздражённо он сдёрнул с перекладины полотенце и обернул его вокруг бёдер, решительно толкнул дверь, чтобы в следующий миг врезаться в Хоарана.

― Ты чего под дверью торчишь? ― удивлённо спросил он и умолк, когда Хоаран невесомо тронул его губы клинком ножа.

― Шшш! ― велел Хоаран, шагнул в сторону, сдёрнув с Джина полотенце и скрутив его в жгут. Хоаран замер сбоку от входной двери и медленно опустился на корточки, положив жгут на колени, обтянутые джинсами.

Джин ошарашенно наблюдал за ним, стоя в костюме Адама напротив той самой входной двери. И дверь осторожно приоткрыли со стороны коридора, на пороге вырос тот самый мальчик, похожий на девочку, которого так настойчиво предлагал им хозяин. Или всё-таки девочка, похожая на мальчика?

Неважно. Незваный гость вытаращил глаза, уставившись на голого Джина, и невольно расслабил руку с зажатым в ней пистолетом. Хоаран легко обезоружил позднего посетителя, закрыл дверь на ключ, свалил незадачливого убийцу на пол и качественно связал полотенцем, усевшись на беднягу верхом. Он вскинул голову и подмигнул Джину.

― Ужинать будешь?

― Э… ― Джин невольно ощупал взглядом плечи Хоарана и широкую грудь, мысленно послал ужин к дьяволу и помечтал о том, чтобы джинсы с этого умника свалились прямо сейчас. ― Больше гостей не будет?

― Мне откуда знать? ― ответил вопросом на вопрос Хоаран, посмотрел на Джина опять и хмыкнул. Он начал подниматься со связанного убийцы, потом будто вспомнил что-то и коротко ударил ребром ладони по затылку. Гость обмяк.

― Застеснялся, что ли?

― Нет, просто делиться не люблю. Но я рад тебя видеть.

― Ты опоздал с этими словами на целую вечность, ― пробормотал Джин и отвёл взгляд в сторону.

― А мне казалось, ― звякнула пряжка, ― что эти слова никогда не поздно сказать.

Джин знал, что означает шорох ткани. И он задрожал, стиснув кулаки. И дрожал до тех пор, пока горячая ладонь не легла ему на спину. Хоаран с такой силой привлёк его к себе, что это причинило боль, прижал крепче, позволив их телам соприкоснуться и в полной мере ощутить, кто и чего хочет. Джин тихо выдохнул имя ― оно сплелось со стоном, ухватился за плечи и потянулся за обязательным поцелуем. Послушно разомкнул губы и прикрыл глаза, когда кончик чужого языка дразняще коснулся его собственного.

Он думал, что упадёт на пол, но спина ударилась о гладкую столешницу. На пол упало что-то другое ― хрупкое, ибо оно разбилось, как отметило сознание ― отметило лениво и неохотно. Джин запрокинул голову, позволив рыжим прядям щекотать подбородок, а жадным губам исследовать поцелуями шею. И насколько Хоарана хватит в этот раз?

Горячие касания сместились к ямочке меж ключиц, где в дело пошёл уже и язык, знакомо надавивший на чувствительную точку и ослепивший вспышкой удовольствия, приправленного лёгкой приятной болью. Следующей жертвой стала грудь, а после Хоаран добрался и до живота ― поцелуями, а пальцами ― ещё чуть ниже. С низким стоном Джин поймал ладонями его голову и потянул несильно к груди. Хоаран намёк понял и провёл кончиком языка по коже, будто бы случайно задел сосок слева, потёрся губами, с которых слетел тихий смешок. Как это у него получалось? Возбуждать даже смехом, сводить с ума улыбкой, вызывать восторг одним прикосновением…

Джин не выдержал, бросил ладонь ему на затылок и постарался поймать его дыхание, согревшее щеку, пока ещё ровное дыхание ― сам таким уже похвастать не мог.

― Ты… ― Остальное утонуло в новом глубоком поцелуе. ― Мне… Я…

Рыжий мерзавец не позволил ему высказаться вновь, а сказать хотелось кое-что. Пальцы уверенно пробежались по левой ноге ― от лодыжки до бедра, заставили выпрямить конечность. И Джин сам раскрылся навстречу Хоарану. Ждал, кусая губы и пытаясь сказать то, что хотел.

― Ты… ― Он захлебнулся непроизнесённой фразой, превратившейся в долгий стон. Спина проехалась по гладкой поверхности стола от уверенного движения. Пальцы крепко сжали бедро и решительно вернули Джина обратно, позволив острее ощутить в себе твёрдую плоть. Хоаран вновь склонился над ним, обжигая шею и грудь поцелуями. Джин провёл ладонями по плечам, добрался до влажной от пота спины, позволил рукам скользнуть ниже и остановиться. И потом с силой привлёк Хоарана к себе. Наверное, страх потерять его превратил за эти дни желание в одержимость.

― Мне… ― И снова ему не позволили ничего сказать, закрыв рот очередным поцелуем, лишившим сил. И разума.

Когда же Хоаран разрешил ему дышать и освободил губы, спина вновь проехалась по столу от сильного толчка. И ещё одного. И снова. И все попытки произнести хоть что-то заканчивались стонами и всхлипами, судорожными вдохами и рваными выдохами. Он умудрился закинуть руки на шею Хоарану и крепко обнять, а затем рывком приподняться и обхватить Хоарана ногами. Стол угрожающе заскрипел, но они не обратили на это внимания, слишком поглощённые друг другом и тем, что между ними происходило. Джин пытался поймать огонь, превращавшийся в ветер внутри него и ускользавший, словно вода, убегающая сквозь пальцы. А огонь согревал его тёплой лаской, обжигал, но отнюдь не болью, и оставался всё таким же неуловимым и свободным.

Джин подавился стоном и закрыл глаза, руки бессильно соскользнули с шеи и плеч Хоарана, и он упал обратно на столешницу, вздрагивая всем телом от ускорившихся движений и ослеплённый усиливающимся жаром внутри собственного тела. Мягкая волна пламени набирала силу и сметала всё со своего пути, оставляя лишь наслаждение и негу, затапливая сознание ярким восторгом. Ещё немного…

― Мне… Я… ― бессвязно шептал Джин, когда находил силы сдержать стоны и вспоминал слова хоть на каком-нибудь языке из тех, что знал. Он должен был сказать нечто важное, но не мог ― ему не позволяли. А потом он и вовсе забыл, как говорить и как дышать, забился в руках Хоаран, стремясь постичь всё до конца и одновременно прекратить эту сладкую муку. Лишившись разом всех сил, почувствовал несколько неторопливых толчков и тяжесть Хоарана на себе. Рыжие пряди вновь защекотали подбородок, а по шее скользнули губы, опалившие жгучим поцелуем напоследок. Опять след останется. На самом видном месте, к слову.

Он зажмурился и постарался дышать ровно. Куда уж там… Ладонь Хоарана согрела скулу, а пальцы запутались во влажных тёмных волосах. Хоаран немного отодвинулся, чтобы освободить тело Джина от своего присутствия внутри, вернулся, пристроив голову на плече.

И ножки столика не выдержали. На пол хлопнулась столешница, на неё ― Джин, а сверху ― Хоаран.

― Вот чёрт… ― зашипел Джин, придавленный Хоараном сверху и ударившийся спиной и затылком о твёрдую поверхность. Больно, вообще-то.

― Угу… ― довольно протянул Хоаран, приземлившийся мягко. ― Ты что сказать-то пытался?

― Э… ― Джин мгновенно забыл о падении и даже чуть смутился. ― В данный момент это прозвучит пошло и не к месту.

― А всё-таки?

― Нет уж. Сам не дал мне ничего сказать, вот и обойдёшься.

― Тогда скажи в следующий раз.

― Если ты дашь мне такую возможность, скажу… Может, ты с меня слезешь?

― Мне и так хорошо.

― Не сомневаюсь, а вот мне не очень. Неудобно. Что-то в спину впилось.

В постель они перебирались где-то полчаса, выясняя в процессе отношения. Заодно перепало с двух сторон и незадачливому убийце, про которого тут же благополучно забыли, ― всё равно он валялся неподвижной и отлично связанной тушкой на полу. Хоаран дразнил Джина в своей обычной манере, последний активно огрызался, старательно маскируя чувство удовлетворения. В итоге оба устроились на двух кроватях, сдвинутых вместе, зато на разных краях. Середину объявили демилитаризованной зоной, вторгаться на которую строго запрещалось обеим сторонам. Подписав пакт о перемирии на словах, они наконец заткнулись.