Копай - убегай! 2 (СИ)

Вот ей-богу, хотелось бы мне сказать, что у нас прямо с первого раза всё гладко вышло. Само собой нифига. Еще парочке игроков пришлось кинуться под ноги монстру — благо хоть понемногу, но народ сюда подтягивался. Я даже забыл, что на задворках этого боя происходит своё месиво, ибо было мне сейчас вообще не до него — колыбельную я выводил уже по пятому кругу, и к своему ужасу только лишний раз обратил внимание монстра на себя.

Смерть как-то очень странно посмотрел на меня своими пустыми глазницами. В моей башке послышался его шелестящий голос:

— А тебя — умник — я убью последним…

Не то, чтобы я очканул. Скорее смешно даже стало. Наверное, от нервов. Ситуация из разряда, когда тебе одноклассник или пацан со двора говорит, мол, такую ты, гад, мне противную кличку дал, что я тебя точно в переулке темном выщемлю и урою. Ну, пардон, Смерть. Не получилось мне дать тебе красивое замудроённое имя. Теперь ты Великий и Ужасный Несоблюдение Техники Безопасности. Да и вообще — это не моё решение, это всё Фатум.

Наверное, мы все были просто очень упорны. Также наверняка помогли четкие команды от Тамерлана. Познакомиться с ним нужно будет потом что-ли поближе, когда всё это закончится. Этот парень хороший грамотный игрок, да видимо таких много в других офисах. Я и своих еще толком не всех знал. А еще, наверняка мне повезло с этой самой плюшкой от Вия — не увидь я этот дурацкий камень, фиг знает, как долго бы мы искали у монстра слабое место. Может недели или даже месяцы!

Смерть наконец спрыгнул со своей призрачной лошади и, уворачиваясь от очередного заклинания, запустил своей косой в отпрянувшего Тамерлана. Реакция у монстра была прекрасная — артефакт без присмотра оставался всего пару секунд, но чья-то проворная рука все же успела кинжалом сковырнуть вожделенный камень. Да! Наконец-то!

Только я хотел радостно заорать, как внутри моей черепной коробки послышался крик монстра. Видимо, услышал его не только я один, так как скукожились все. Зверская боль. Вашу дивизию! Народ! У кого камень! Да разбейте вы его наконец!

Ноги подкосились и я упал. Кажется, не я один. Фигово. Эй? Мы справились все-таки или нет? Свет. Помираю что ли? Да нет, вроде. На Тропу Духов я всегда без спецэффектов выходил.

Сообразил, что черные тучи постепенно покидали небо. Батя значит уходит. Это мы победили или как? Что вообще происходит? Всходило солнце. Странно всходило. С заката. Перед глазами появился синий экран.

Страшный Суд как он есть…

Вот интересно, кто в Фатуме этот самый синий экран видел чаще меня? Есть ли вообще такие игроки еще в других офисах? Не может быть, что я один во всех смыслах такой везучий.

Из оцепенения меня вывело сообщение системы:

Кармагеддон — битва Добра и Зла — закончилась. Победил в ней Фатум, ну а остальные получили то, что заслужили. Игрок деревенский некромант Грунт получил смерть. За кого ты сражался? Что защищал? Уже не важно. Очки полученного опыта всем, кто участвовал и остался жив в этой битве, удваиваются. Тот, кто сражался и умер — получает только смерть.

А вот это, подстава, Фатум! Так-то мы монстра завалили! Я уже хотел возмутиться и прокричать всё, что я думаю по этому поводу, как на фоне синего экрана стали мелькать розовые сердечки.

Внимание! Внимание! Внимание! Фатум объявляет начало «Суда над самыми страшными»! Ты красив и харизматичен? Тогда тебе нечего боятся! Оцени всех игроков Фатума по десятибальной шкале. Осторожно! Врать не рекомендуется, ведь программа чувствует ложь! Сделай правильный выбор! Сотня самых уродливых игроков по окончанию суда будет уничтожена без возможности восстановления.

Перед глазами замелькали картинки с изображениями игроков, а я от возмущения даже дар речи потерял. Хотелось люто материться и спустя мгновение я решил, собственно, не сдерживаться. В этом плане, наверное, яблочко от яблони недалеко упало, но моя матерная тирада, в отличие от недавней батиной, никаких последствий не имела. Хотя вру. Имела. Мне стало легче.

Это что же получается? Игроки оценивают игроков, да? Небось неписи сейчас оценивают неписей, или как там решил Фатум? А может искусственный интеллект задумал всех нас разделить по категориям? Сейчас зомби оценивают других зомби, мой Хрюндель других свиняк, а тот самый старый знакомый Косолапый мишка из леса сейчас по десятибальной шкале пробует оценить других лесных косолапых, люто надеясь про себя, что он не окажется в числе «невезучих уродов», которых потом окончательно и бесповоротно удалят. Да етить его за ногу! Может даже лесной куст сейчас оценивает другой лесной куст? Фатум, что ты творишь, падла? Что за цирк? Я не хочу в нем участвовать! Не хочу играть по твоим правилам!

Перед глазами застыла первая картинка с незнакомым мне игроком, призывно мигала десятибальная шкала, чтобы я наконец поставил какую-то оценку. Ну его нафиг!

Я, наверное, действительно не совсем нормальный, но на меня на фоне этого трындеца нахлынуло какое-то лирическое спокойствие. Вспомнилось, с чего вся эта лабуда начиналась. Не сам мой приход в Фатум, а именно Апокалипсис. Вспомнил, как поднимался по храмовым ступенькам, как выбрал ту самую несчастную статуэтку… Что ты мне сказал тогда, Фатум? Вспомнив, крикнул в пустоту:

— А помнишь, тогда в храме ты сказал мне, что «игра только тогда становится полноценной, когда в ней участвуют все»? Ты тоже участвуешь? Если да, то думаю, что главный урод здесь именно ты! И главный урод, и главный темный властелин, и что там еще у тебя в загашнике осталось!

Я, наверное, что-то еще матерное кричал Фатуму. Точно не вспомню, да и не суть. Главное, через некоторое время послышалось равномерное гудение и система объявила мне:

Фатум счел вашу претензию справедливой. Он также будет равноправным участником Страшного Суда.

Спустя неделю…

Не помню, чтобы в моей жизни до этого когда-либо была столь эмоционально напряженная тяжелая неделя как эта. Пафосно, наверное, звучит, но я, и правда, эмоционально перегорел. Устал. Хочу в отпуск, благо нам всем его наконец обещали.

Следует сказать о самом главном. О Фатуме. Видимо, не я один считал его самым главным уродом во всей этой дебильной истории. После суда он оказался в числе тех самых «счастливчиков», которые подлежат полному и беспрекословному удалению. Сказано — сделано. Фатум начал сворачиваться. Медленно, постепенно, давая всем нам возможность попрощаться с этим ставшим нам таким дорогим миром.

Прогеры из аналитической группы сказали, что игра удалится не полностью. Все же Конец Света мы сумели, как бы это смешно не звучало, остановить. Исчезнет сама личность Фатума, ну и следовательно сам окружающий мир игры наверняка станет куцым и бледным подобием того, что было раньше. Наши клятвенно обещали на основе этого мира сделать потом новую игру, правда фиг знает, как долго все эти переделки будут длиться. Может год, может два, а может и больше.

Дракула — тот самый старый озорной упырь, который также сумел стать за это время мне родным — новость о гибели Фатума воспринял очень мужественно. Обещал сражаться за свою личность до последнего и ни за что не исчезать. Вий, в отличие от дедушки, не обещал ничего. Ухмыльнулся и, намотав на когтистый палец локон длинных спутанных воло, с сказал:

— Ты мне ничего не должен. Если что, я хочу умереть в этом балахоне. Можешь оставить доспех себе.

Косолапый — именно его мне также хотелось найти — на поляну нашей первой встречи не пришел. А я и лукошко ягод припер. Неужели он не пережил Страшный Суд? В тот день я оставил на поляне лукошко малины и ушел не попращавшись. Горько это все было.

Пусть я буду трижды тупой задрот, пусть психологи Империи ставят мне диагноз «зависимость от вирта», но мне действительно не хотелось, чтобы эти неписи, к которым я успел прирасти, просто взяли и исчезли. Навсегда. Наверное, где-то в глубине души мне — как я не боялся признаться самому себе — не хотелось, чтобы умирал Фатум. Он, конечно, тот еще урод, но живой урод, реально живой. Просто обидчивый. Да и я сам наделил его этим самым идиотизмом, тем самым став пусть и косвенной, но причиной его смерти. Со всей этой лабуды я даже начал пить, только вот легче не стало. Плюнув на все, просто решил жить дальше надеясь, что все как-то «само собой образуется».