Время жить. Трилогия (СИ)

– А если я не захочу стать героем? – жестко спросил Стайс.

– Если захочет родина, героем у нас станет каждый, – кажется, Буремен процитировал нечто из своего офицерского прошлого. – Тогда нам, увы, придется действовать длинным путем. Глава корпорации "Оронт" Дилер Стайс скоропостижно скончается от сердечного приступа. Как вы думаете, ваш сын и наследник будет более сговорчивым?

– Н-да, – Стайс еще раз взглянул на труп адвоката, под которым уже растеклась по ковру красная лужица. – Вы очень решительные господа, этого у вас не отнять. Где и что я должен подписать?

– Вот это уже разговор! – радостно вскричал Буремен. – Вот. Дарственная о передаче акций холдинговой компании КИРИН фонду "Возрождение". Заявление на имя председателя правления компании об увольнении вас, как директора, по собственному желанию. И, кроме того, ваша подпись под обращением.

– Давайте, – желчно сказал Стайс.

С этим идиотским обращением он как-нибудь разберется. А его подпись под двумя другими документами все равно ничего не стоит без печати. Если Буремен и компания пойдут с ними к любому юристу, он поднимет их на смех.

– Оч-чень хорошо, – громогласно возвестил Буремен. – Тут еще нужно приложить печать, но вы, конечно, не знали заранее, что она вам понадобится. А вот мы припасли, припасли.

Порывшись в ящике стола, Буремен, достал чернильную подушечку и штемпель и не спеша, пропечатал все экземпляры обоих документов по КИРИНу. Стайс внезапно помертвевшими руками взял в руки бумаги. Печать была настоящая! На месте были даже тайные метки!

– Это вы опять маху дали, – сочувственно сказал ему Буремен. – Решили все при себе держать. А положили бы в сейф где-нибудь в банке "тридцатки", и черта с два мы бы до нее добрались.

– Это что, вы взломали мой сейф?! – понял Стайс. – Вы опустились до банальной уголовщины?!

– Ну, это уже мелочи, – махнул рукой Буремен. – Давайте прощаться, что ли? Вы нам больше ничего не должны, мы вам больше свое общество не навязываем. Сейчас вас отвезут на аэродром, а там вас ждут море, курорт и прочие земные радости. Развлекайтесь с чистой душой! Давайте ребята, забирайте его.

Двое молчаливых конвоиров вывели Стайса из особняка через задний ход и посадили в неприметный темно-синий автомобиль устаревшей модели. Маленький и бледный сел за руль, а высокий примостился рядом со Стайсом на заднем сиденье. Крохотный дворик выходил в узкий переулочек, зажатый стенами каких-то больших зданий. В нем не было ни души.

Стайс усмехнулся про себя. Отпуская его, Кирстен делает очень большую ошибку. Его главное оружие – чековая книжка – при нем, а имея неограниченные средства, ничего не стоит вырваться на свободу из любого узлища. А уж на свободе… Они неплохо поработали, но так и не узнали главного. КИРИН на самом деле – тоже прикрытие. Ему нужно только добраться до одной скромной юридической фирмы, где хранится генеральная доверенность на акции, принадлежащие КИРИНу. Пока они будут разбираться с документами, он уведет все эти акции и спрячет так, что ни один черт не отыщет. А после этого можно будет разобраться и с Кирстеном…

– Послушайте, – непринужденно обратился он к конвоиру. – Вы разрешите мне сделать один телефонный звонок? Я должен предупредить жену, что не вернусь к обеду.

– Какой еще… звонок? – мрачно спросил конвоир, прервав свою фразу сухим прокашливанием. – Сиди уж, гнида.

– Господа, – Стайс постарался смягчить свой голос. – Я не знаю, сколько вам пообещали, но я могу дать больше. Предлагаю честную сделку. Я выписываю вам чек, и вы высаживаете меня на любом перекрестке. Пятьдесят тысяч брасов вас устроит?

– Ишь ты, – нехорошо засмеялся впереди маленький. – Скупой. А этот, как его, Моддель, сразу начал с полумиллиона.

У Стайса появилось нехорошее предчувствие. А не собираются ли его вообще…? Машина ехала по каким-то закоулкам и задворкам, не появляясь на людных улицах, где можно было бы криком привлечь внимание окружающих. Почему, черт возьми, он оказался один? Где его охрана, которая была обязана сопровождать полицейскую машину, в которой его увезли? Очевидно, каким-то образом сбита со следа. Где армия адвокатов, журналистов, телевизионщиков? Осаждают городскую прокуратуру, вдруг понял он. Кто-то из доверенных людей его предал! А может, судя по появлению в руках Буремена печати, и не один!

Его не выпустят. Кирстен должен понимать, что такого противника, как он, нельзя оставлять в живых. Он сделал все, что от него требовалось, и больше он им не нужен!

Стайс пошевелился и тут же почувствовал упершийся в его бок ствол пистолета. Эти конвоиры выглядят совершенными задохликами, десять лет назад он управился бы с ними одной левой. Но возраст, проклятый возраст!… Стоп. Прекратить панику. У него ведь есть в запасе более действенное оружие…

– Я дам вам миллион, – хрипло сказал он. – Миллион. Каждому. Это будет чек, вы сможете обналичить его в любом банке. Его невозможно проследить. Вы получите деньги и уедете, куда захотите.

Это была ложь, но ложь, звучащая привлекательно. Однако реакции не последовало. Машина уже окончательно покинула жилые кварталы и ехала по узкой дороге между какими-то заводскими корпусами.

– Два миллиона! – повысил ставку Стайс. – Три… Нет, пять миллионов! Я покупаю у вас жизнь за пять миллионов брасов!

– Заткнись, – с угрозой сказал высокий. – Свою поганую жизнь ты не купишь даже за миллиард.

– Но почему?! – голос Стайса предательски дрогнул. – Неужели вы не понимаете, что исполнителей таких дел не оставляют в живых?! Вас убьют, как только вы меня ликвидируете! Я обещаю вам…!

Автомобиль въехал в открытые ворота какой-то заброшенной фабрики и остановился.

– Объясни ему, – сказал маленький.

– Я скоро умру, – спокойно произнес высокий. – Вы слышали про такой город – Тревора? Нет? Наверно, вам не докладывали о подобной мелочи. Там находится химический завод, принадлежащий вашей компании "Ренгер". Год назад на нем случилась авария. Облако ядовитого газа вырвалось наружу и накрыло ближайшую улицу. Там был и мой дом. Моя малышка играла во дворе. Она погибла сразу. Моя жена и старший сын жили еще трое суток. Они умерли в больнице, в страшных мучениях, тщетно пытаясь дышать остатками сожженных легких. Мне повезло. Я остался жив и полгода ждал, пока ваша компания выплатит нам, уцелевшим, хоть какую-то компенсацию, чтобы оплатить лечение. "Ренгер" отказался платить, утопив дело в юридических проволочках. Теперь врачи дают мне не больше четырех месяцев. Так лучше я погибну сейчас, исполнив приговор.

– Я был одним из рабочих на этом заводе, – добавил маленький. – Нас послали ликвидировать аварию, а когда мы заболели, просто вышвырнули всех нас на улицу, сунув грошовое выходное пособие. Трое моих товарищей уже мертвы. Я тоже умираю, но я умру счастливым, от того что я лично, собственной рукой, избавил землю от такой грязной твари! Как я всех вас ненавижу!

– Не-е-ет!

Стайс отшатнулся. Он цеплялся слабеющими руками за спинки сидений, пытался пустить в ход кулаки, визжал и царапался, но двое конвоиров выволокли его из автомобиля и хладнокровно пристрелили. Затем с усилием оттащили труп в сторону и бросили в люк вкопанной в землю цистерны. Внутри громко хлюпнуло, и наступила тишина.

– Вот и все, – хрипло сказал высокий. Его душил кашель, но он держался. – Это был последний?

Маленький достал пистолет, покачал его в руке и зашвырнул в тот же люк.

– Для нас – последний.

– Как хорошо, – высокий, запрокинув голову, смотрел в далекое небо. – Приятно успеть закончить дело.

Маленький глядел в землю.

– А нас ведь использовали, – тихо сказал он. – Нескольких сволочей мы прикончили, но не вымостим ли мы этим дорогу еще большей сволочи?

Высокий откашлялся и снова вытер губы измятым платком.

– Знаешь, давай не будем об этом, – с усилием проговорил он. – Мы сделали свою работу, и ладно. А как жить в этом мире дальше – дело живых.