Омега

– Что вы собираетесь сказать им?

– Что экспедиция наполовину сорвана. Что же еще?

– Надеюсь, вы не собираетесь брякнуть вот так?

– Нет. Конечно, нет. – У него был озадаченный вид. Как иначе можно об этом сообщить?

– Привяжите-ка это к средствам, недостаточным для того чтобы справиться со столь значительной аварией.

– Конечно.

– Это правда, – заявила Хатч. – Мы получили все возможное от того, что у нас было.

– Думаете, они поведутся на это?

– Это правда, Эрик.

– Что не всегда гарантирует положительный результат. – Он пригубил спиртное и поморщился. – Так или иначе, если мы выберем этот путь, это может задеть комитет сената или даже сам Совет. Видите, в чем проблема. Со стороны кажется, будто мы хотим кого-то обвинить.

– А вы предпочитаете обвинить...

– ...какого-нибудь техника. Кого-нибудь, кто всегда сможет найти новую работу в другом месте. – Эрик бледно улыбнулся. – Не вас, Хатч. Я никогда и в мыслях не позволил бы себе этого.

– Хорошо. – Она размышляла об этом весь день: вдруг Асквит, которому в итоге придется указать на кого-то, сочтет целесообразным сделать мишенью ее? Признавшись прессе, что ему следовало бы самому приглядывать за всем. Хатчинс пыталась исправить положение, но мне надо было оставаться во главе. Хотя это, в сущности, не ее вина, просто невезение. Хатч спрашивала себя, что делала в таких случаях Сильвия .

– Просто скажите правду, – проговорила она. – Она в конце концов все равно выплывет. – Искренней уверенности в этом у нее не было, поскольку она знала, что пресловутая правда будет зависеть от того, как пресса воспримет слова Эрика, и от того, что репортеры захотят подчеркнуть. В целом пресса была склонна к преследованию занимающих высокие должности. А значит, скорее всего набросится на комитет сената и на комиссара.

Хатч становилась циничной. Несколько лет назад она и не мечтала бы о своей нынешней должности. Но вот она здесь, руководитель миссиями: весьма успешная карьера по любым разумным меркам. А она недоумевала, зачем ей это надо.

Должность оказалась не такой, как ожидала Хатч. Думалось, ее ждет рабочий процесс с небольшой примесью политики. На деле же все ее основные обязанности были связаны с политикой. С остальным мог справиться любой, кто умел считать. Она открыла в себе талант политика и не возражала против того, чтобы потрафлять публике – при условии, что ей не нужно идти на компромисс с собой. Асквит не вполне одобрял это. Он считал Хатч тронутой. Но она хорошо справлялась с работой и считала, что он не захочет дать ей уйти. Хотя не настолько, насколько ему не захочется попасть под удар кого-нибудь из Капитолия.

– Ненавижу такие дни, – сказал Эрик.

Она кивнула.

– Не беспокойтесь. Это не конец света.

По крайней мере не для нас .

Вскоре после полудня ей позвонил Чарли, который временно занимал должность директора астрофизической лаборатории.

– Я думал, стоит ли отвлекать вас этим, Хатч, – сказал он. (Она подобралась.) – Вы могли бы заглянуть в лабораторию сегодня или завтра?

Не похоже на открытие .

– Буду примерно через час, Чарли.

Час перерос в три, и к тому времени дождь добрался до Академии и перешел в ливень. В сухую погоду Хатч бы вышла наружу, прошла за бассейном и покормила попкорном уток. Но вместо этого она спустилась в туннель, соединявший весь комплекс зданий.

Крашеные бетонные стены были отвратительного охристого цвета, их долгое однообразие нарушали изображения кораблей и станций Академии и несколько астрономических снимков галактик, туманностей и планетарных колец. Кто-то добавил фотографию одной из Омег – темной, угрожающей, местами освещенной внутренними всплесками энергии. Длинные усы облака вытянулись вперед, наводя страх на зрителя, а сопровождающий астероид находился прямо по центру.

Хатч размышляла, что подумают гумпы, когда увидят облако вблизи.

Были известны три другие расы, осмелившиеся выйти в межзвездное пространство: неведомые создатели чинди, которые, очевидно, были помешаны на сохранении всего ценного и нашли собственный способ победить время. Создатели Монументов, которые нарочно взвалили на себя кучу сложностей ради цивилизаций на Куракуа и Ноке. И наконец «ястребы», которые пришли на помощь, когда Обреченная несколько тысяч лет назад переживала длительный ледниковый период.

А теперь вот их раса пыталась помочь, как могла. Человечество оказалось в хорошей компании. Хатч даже немного гордилась. Если в масштабах планеты торжествовала теория Дарвина, то, похоже, действующим принципом на более высоких уровнях являлась забота друг о друге.

За исключением, конечно, тех, кто стоял за Омегами.

Хатч хотелось бы поговорить с представителями этих трех рас, но никто не знал, откуда родом чинди, «ястребы» канули в Лету, а немногочисленные потомки расы Создателей Монументов стали дикарями на отсталой планетке, не подозревающими о своем былом величии.

Чарли Уилсона, должно быть, предупредили, что она идет: он встретил Хатч в коридоре и проводил в лабораторию.

– Понимаешь, – сказал он, – я действительно не знаю, что все это значит.

– Что «все это»?

Чарли все еще исполнял обязанности директора лаборатории. Он хорошо справлялся, но в итоге ей придется назначить кого-то с более прочной репутацией.

Чарли привел Хатч в маленький просмотровый зал в виде амфитеатра: тридцать два кресла окружали кафедру. Как многое в Академии, зал был спроектирован в расчете на связи с общественностью. Но выяснилось, что общественность отнюдь не сгорала от любопытства. Как правило, этот зал использовали один-два сотрудника, а иногда он служил для школьных экскурсий.

Они сели, и Чарли взял пульт. Свет потух, появились звезды, зажглось обширное пылевое облако, и зрители поплыли где-то в ночи. Ощущение, что они действительно дрейфуют среди звезд, оба, вместе со своими креслами, нарушали только наличие гравитации и поток прохладного воздуха.

– У нас теперь сорок семь записей тьюков. Ты знаешь об этом.

– Да.

– Все сорок семь сделаны в тех местах, где мы ожидали обнаружить Омеги. Стало быть, можно предположить, что все они одной природы. – Чарли передвинулся в своем кресле, повернувшись так, чтобы видеть ее лицо. – Некоторые «Метеорологи» подходили к месту события достаточно близко, что позволило нам исследовать назначение тьюков. То есть какую цель преследовал взрыв. Все они произошли в межзвездном пространстве. Никаких планет поблизости. Так что это не попытка полного разрушения. Это не месть.