Река Джима

— Ну и поездка! — отдышавшись, сказал Поули.

Мéарана обнаружила, что стоит перед иллюминатором.

С внутренней стороны к нему прижималось женское лицо, частично разложившееся и покрытое клейкой массой похожего на стекло материала. Мéарана подавила крик и уткнулась лицом в плечо Софвари.

— Пробужденная, — сказал ученый-валлах. — Капсула не открылась. Она задохнулась… или сошла с ума и умерла внутри.

Арфистка отстранилась от него.

— Это должно меня успокоить? Что, если то же случилось и с матерью? Этот искусственный интеллект запихнул ее в капсулу — и кто знает, работает ли она еще?

— Не нужно грубить, — сказала Пэчароо на галактическом.

Поули фыркнул, но смолчал. Билли Чинс тяжело дышал и поминутно оглядывался.

— Сахбы, — сказал он, — у нас компания.

— Полагаю, это и есть смотритель, — заметил Поули.

Новоприбывший был высоким, худощавым, со множеством рук. Голопроекция полностью обволакивала машину, так что, за исключением колес, она выглядела как человек. Благодаря синей коже создание походило на древнее многорукое божество.

Жиба-Разрушитель, догадался Донован.

— Так-так, — произнес смотритель на галактическом, — что это у нас тут?

Пэчароо заговорила первой:

— Офицер, эти колонисты отказались вернуться в стазис-ные капсулы после многочисленных просьб так сделать.

— Мы не можем же такого допустить, верно? Сахбы, вам небезопасно ходить тут. Планета не будет готова для поддержания жизни еще… девять лакх часов. Это одна треть от протяженности жизни, и пробужденным нечего тут делать до самого дня высадки. Бездеятельные руки и такое-всякое, да?

— Я хочу увидеть мать! — воскликнула Мéарана. — Тысячи капсул сломались. Вы же должны были заметить! Я хочу убедиться, что с ней все в порядке.

— Запрос кажется обоснованным, проводник.

— Я привезла ее к капсуле матери, — произнесла Пэчароо. — Она может видеть, что все огни зеленые.

— Которая из них? — крикнула Мéарана. — Покажите!

Проводница навела лазер, указав на третью капсулу от нее.

Мéарана прижалась руками и лицом к иллюминатору. Донован подошел сзади.

— Это она? — спросил он.

— Я не вижу. Не вижу. Пэчароо! В капсуле есть свет, чтобы я смогла увидеть, лежит ли там моя мать?

— Такая преданность, — произнес смотритель, — трогательна в столь низменные времена.

Лазер проводницы соединился с чем-то на панели управления. В капсуле ожило освещение, омыв ее обитателя желтоватым светом.

Мéарана всхлипнула. Донован обнял ее за плечи.

— Никогда не думал, — сказал он, — что мы и впрямь найдем ее.

— Донован, — прошептала арфистка на самом грубом данг-чаорском диалекте, который она только знала, — ч’за ‘нопка б’ит ее?

— Как ты’мочь, раз ана в гипосне?

— И она пробу’тся, када я нажму ‘нопку. Если ана ни спит… и ана мертва… ана ни пробу’тся.

— А если ана прост’спит, плохая ‘нопка убьет ее.

— До, но я ни м’гу бросить е’тут. Эт убьет’е. Рано’ли позднее, капс’ла сломается. Ана умрет, ни пробу’вшись… Или пробу’тся и умрет в лавушке, как та… то существо… там.

Донован повернулся к проводнице и смотрителю:

— Нам нужно прочесть молитвы по ней на нашем традиционном языке.

— Вы ли муж сей спящей? — спросила проводница.

На мгновение Донован заколебался.

— Да, — наконец сказал он, — ее муж.

Он уже начал было склоняться над сложенными на груди руками, но заметил, что Мéарана коснулась кончиками пальцев лба, груди и плеч. Он быстро повторил жест, чтобы не дать Пэчароо повода заподозрить неладное.

— Отец и Брат, — услышал он слова арфистки, — ня дай Фудиру сделать что-то ня так.

«Тут потребуется молитва посильнее, — подумал Фудир. — Ладно, Ищейка, Педант, ваш выход. Здесь должно быть ручное управление, чтобы пробудить обитателя. Педант, какие звуки обозначают сейчас эти буквы?»

«Все будет хорошо», — сказала девушка в хитоне.

«Они попытаются остановить ее», — предупредил Силач, и его рука, незаметно опустившись в карман комбинезона, стиснула парализатор. Внутренний Ребенок наблюдал и слушал. Он услышал, как Поули сказал Билли:

— Они не запихнут меня в эту сосиску.

Но часть разума Донована, сосредоточенная на панели управления, нашла и перевела то, что им требовалось.

— С твоей стороны двери есть утопленная синяя кнопка? — спросил он у Мéараны на ее диалекте.

— Да…

— Тисни ее, када я натисну эту. На три.

— Ай. Тва. Три.

Проводница вскрикнула, когда они нажали кнопки аварийного открытия, а смотритель вытянул руки, чтобы оттащить их от капсулы.

— Прошу вас прекратить, сахбы, — произнес он. — Это нарушение корабельного устава. Нападение на беззащитного спящего.

Трехмерная проекция смотрителя замерцала и распалась от выстрела из парализатора, и механизм пронзительно взвыл. Донован услышал, как у него за спиной с шипением открывается дверь капсулы.

Рука смотрителя отбросила Мéарану на мостик и отбила оружие Донована. Изображение восстановилось.

— Нападение на смотрителя — тяжкое преступление. Это ваше первое предупреждение. Сахб, что ты себе думаешь? Проводник, пожалуйста, верните потревоженного спящего в надлежащее состояние.

Пэчароо попыталась проехать мимо Донована, но Силач уперся спиной в блок капсул и ударил обеими ногами. Пэчароо отлетела. Он упал сверху, и его ботинки погрузились в грудь голограммы. Тележка накренилась, ее правые колеса оторвались от мостика.

Билли выстрелил, изображение смотрителя снова распалось. Поули ударил машину мечом — и его клинок раскололся надвое. Донован шагнул в сторону, когда позади него открылась капсула. Руки смотрителя опустились, из корпуса повалил густой черный дым. Тележка проводницы перевернулась, крутя колесами. Где-то заревела сирена, и на тантамиже заговорил голос:

— Капсульный отсек атакован. Капсульный отсек атакован.

Далеко внутри корабля что-то вздрогнуло и загудело. Мостики задрожали. Сквозь тишину прокатилось эхо.

— Этого не может быть… — произнес Поули в воцарившемся молчании.

— Закройся, — прорычал Донован.

Он заговорил в комм:

— Франк, ты здесь? Ответь. Халлахан? Говорит Донован. Ответь.

Но комм молчал.

— В инженерной секции не было работающих систем, — нервно сказала Мéарана.

— Франк! Халлахан! «Одеяла и бусы»! Кто-нибудь на корабле! Это срочно.

В глубине капсульного отсека зарокотало, как будто там прошло нечто массивное. Издалека донеслось шипение.

— Нужно добраться туда, где мы оставили челн, — сказала Мéарана.

— Верно, — согласился Софвари. — Но куда нам идти…

На лице валлаха отразилось отчаяние. Отсек выглядел совершенно одинаково, куда ни посмотри. Как далеко они зашли? Куда сворачивали? Педант помнил дорогу, но Ищейка указал, что они не могут бежать столь же быстро, как их везла Пэчароо. Чтобы вернуться обратно ко входу, им могли потребоваться часы. «А я не верю, что у нас в запасе есть часы».

— «Одеяла и бусы», ответьте. Нам нужно направление. Засеките наши маячки и проведите нас к ближайшему шлюзу или ангарной палубе. Ответьте.

Сквозь статические помехи затрещал голос:

— Донован, говорит Франк. У нас проблемы. Почти у челнока. Выбирайтесь. Куда угодно. Мы засечем вас.

Донован посмотрел на сломанную тележку.

— Прости, Пэчароо.

— Сколько я проспала?

Каждый при звуке этого голоса вздрогнул, хотя Донован встревожился меньше прочих. Часть его — Силач, скорее всего, — чувствовала движение сзади. Мéарана кинулась к пробужденной.

— Мама!

Софвари ухмыльнулся. Билли переглянулся с Поули.

— Я спросила — сколько проспала?

Она выглядела довольно собранной для человека, который долго лежал в коме. По идее, первыми ее словами должны были стать: «Где я?» — но бан Бриджит отлично знала, где находится. Она все еще оставалась в кожкостюме, в котором ее схватили.

— Около года, — ответила Мéарана, — может, чуть дольше.