Ревущее пространство - время (ЛП)

В жилом блоке «Кайсофа» тоже имелась секция, изначально спроектированная под ясли. Поскольку этот корабль был построен уже после начала войны, здесь никогда не играл ни один ребенок. На самых ранних стадиях подготовки корабля, когда определялось, у какой секции какое будет назначение, эта секция была перепрофилирована под функцию, не имеющую ничего общего с ясельной.

Сейчас это была столовая для Lodair. Во флоте было распространено мнение, что переделывать ясли под офицерскую столовую очень легко и удобно. Если «Кайсофу» суждено выйти из этой войны целым, возможно, эта секция снова станет яслями.

Однако Roidrokia с «Кайсофа» Fektodai Духир не любил это место.

— Roidrokia!

— Да, Sarerl, — отозвался Roidrokia с Alek «Кайсоф» Fektodai Абриел Неи — Дебруск Borl Wemdaisal Духир, ставя на стол миску.

Духир обернулся на голос. Он сидел сейчас в самом конце длинного обеденного стола. За этим столом обедали все офицеры «Кайсофа». Голос исходил от синеволосого мужчины, сидящего во главе стола, — Sarerl «Кайсофа» Bomowas Берсота.

Взгляд Духира, однако, обратился не на капитана, а на стену за его спиной.

Хоть это место и превратили в столовую, стены здесь по–прежнему оставались стенами яслей. Здесь должны были находиться одни лишь маленькие дети; при проектировании комнаты было принято во внимание, что при нулевой гравитации они неизбежно будут ударяться о стены и отскакивать от них. Поэтому все стены покрывал материал, способный хорошо гасить удары. И кроме того, повсюду на стенах были картинки со всякими крылатыми кошками и улыбающимися звездами — словом, картинки, которые только маленькому ребенку могут нравиться.

Духир вспомнил свое собственное детство; он был таким же, как большинство детей Аб. Они все обожают врезаться в стены, им нравится, когда стена словно обнимает их. Ностальгическое воспоминание.

— У вас такой скучающий вид, — прямо заявил Берсот.

Эти слова выдернули Духира из состояния задумчивости и вернули его к реальности.

Офицерскую столовую Духир не любил из–за традиции, согласно которой все Lodair на «Кайсофе» обедали вместе. Нет, это не совсем точно: его раздражало в первую очередь само появление этой традиции. Кроме того, все офицеры здесь вынуждены относиться друг к другу уважительно; это относится и к Берсоту.

— Мне вовсе не скучно; если по моему лицу вам показалось, что мне скучно, то это потому, что…

…может, это потому что вам самому скучно, и из–за этого вам кажется, что скучно и остальным? подумал Духир. Впрочем, вслух это произносить он не собирался; здесь любое оправдание должно сгодиться.

— Может быть, у меня предубеждение? — прервал Берсот нить мысли Духира.

— Не знаю, какое именно у вас может быть предубеждение, — чуть поклонившись, ответил Духир.

— Ну, что Fasanzoerl просто не может быть доволен тем, что служит на Alek, всегда вдалеке от гущи боя… такого рода предубеждение.

— Где бы ни служил Абриел, он всегда готов погибнуть, — твердо произнес Духир. Может, это Sarerl не удовлетворен своим назначением, мелькнула у него мысль. Если все действительно так и есть, эту мысль следует во что бы то ни стало скрыть.

— Хорошо сказано, — кивнул Берсот. Но глаза его смотрели вовсе не на Духира, а на очередное блюдо, только что медленно поднявшееся снизу.

— Благодарю за похвалу, — сказал Духир и вновь взял со стола миску. Но, увы, его вожделенный Sniyuf Lullbes уже остыл.

— Это была не похвала, — заметил Берсот, беря очередное блюдо.

— Вот как? — произнес Духир и, отставив чашку в сторону, тоже выбрал новое блюдо. Potapiyul Sogzeral.

Тоже неплохо. Вообще говоря, похвала от этого Sarerl — совершенно не повод для гордости.

Едва он успел так подумать, как Берсот, положив в рот кусок жаркого, заявил:

— Лично я совершенно не намереваюсь погибать в подобном месте.

— Вы так говорите — зачем тогда вообще вы вышли на поле боя? — вырвалось у Fektodai, прежде чем он успел хотя бы положить палочки. И сразу он встревожился: не выглядело ли это со стороны так, как будто он допрашивает старшего по званию?

— Неужели вы, когда выходите на поле боя, ищете лишь место своей гибели? — по крайней мере, судя по выражению лица Берсота, он не сердился. Однако капитан сверлил взглядом стол. — С моей точки зрения, это самый несчастный образ мыслей, какой только возможен.

— Я не очень много об этом думал, — упрямо произнес Духир, защищаясь. — Но если мы говорим о смерти — я не могу исключить такую возможность. Для меня «смертное место» — то место, где я могу вписать свое имя на обелиск в Greish Fronetara, ничего не стыдясь. И мне совершенно не кажется, что этого корабля я стыжусь.

— Я вовсе не собираюсь оспаривать ваши слова. Конечно же, смерти на этом корабле совершенно нечего стыдиться; однако и повода гордиться тоже нет.

— Я считаю, что лучшее место для гибели — капитанское кресло, — прямо сказал Духир.

— Послушайте. Вы, возможно, станете в будущем Spunej, и это, возможно, будет неплохо. После того как вы взойдете на трон, я надеюсь, вы будете вспоминать меня время от времени. Но даже если наступит этот день, вы не должны будете позволять другим определять, чего вы стоите. Тем более сейчас, когда вы всего лишь Roidrokia, младший из всех офицеров на Gahorl. Если бы мой кот по–прежнему был здесь, вы, с вашим званием, были бы назначены его кормить!

Духиру подумалось, что ему повезло, что его стул довольно далеко от капитанского. Будь у Берсота достаточно длинные руки, он, передавая Духиру жизненный опыт, наверняка твердо похлопал бы его по голове. Может, это он так выказывал свое расположение, но Духир терпеть не мог, когда с ним так обращались.

— Прошу прощения.

— Lartsol не должен так просто разбрасываться извинениями.

— В таком случае как мне следует вести себя по отношению к Sarerl? — огрызнулся Духир. — Как Roidrokia или как представителю Ruejhe?.

— Полагаю, в зависимости от моего настроения.

У Духира отнялся язык.

— Разумеется, я не прошу вас читать мои мысли.

— Я признателен за сострадание, — осторожно произнес Духир.

— Я хочу, чтобы вы это чувствовали, включили интуицию.

— А есть разница между одним и другим?

— Конечно же, есть разница! — Берсот, пренебрегая этикетом, принялся размахивать палочками. — Как может человек, у которого есть шанс очутиться на Skemsorl, не различать таких деталей? Еще вопросы есть?

— Не могли бы вы разъяснить этот момент вашему подчиненному? — отчетливо проговорил Духир.

— Так называемое «чтение мыслей» требует участия мозга, а интуиция и чутье — нет, — и Берсот наконец успокоил свои палочки. — Когда не думаешь, вполне естественно, что всплывают мысли из глубины мозга.

— По–моему, интуиция и чутье — очень трудные вещи.

— Даже если трудные, вы обязаны ими овладеть. Хотя даже для такой сложной задачи вам все равно не понадобится использовать мозг. Вы всего лишь Lodair, который выполняет на Gahorl разные мелкие поручения, так что займитесь вплотную интуицией и чутьем.

— По–моему, у вас уже сложилось очень неудачное впечатление о вашем подчиненном, — несчастным голосом произнес Духир.

— Оно из вас просто сочится, Feia Lartsol.

Духир не знал, что сказать: поскольку собеседник только что назвал его принцем, он не мог просто взять и извиниться. Духир был твердо убежден, что извиняться он и не должен; однако он уже оставил попытки отвечать капитану на полном серьезе. Если бы только нашлась какая–нибудь простая отговорка, которая позволила бы Духиру закрыть разговор, он бы ей непременно воспользовался.

— Sarerl, пожалуйста, прекратите тянуть жилы из моих подчиненных, — неожиданно протянула руку помощи сидящая рядом с Духиром женщина. Это была непосредственная начальница Духира, Alm Drokia Lekle Вонью.

Духир ее — нет, не ненавидел, просто не выносил. Вонью общалась с Духиром, как бизнесмен с клиентом на переговорах: то есть как с чужаком.