Пилот особого назначения

Он сразу подошел ко мне, откинул забрало (на удивление ангар не был разгерметизирован, да и силовой эмулятор уверенно выдавал 0,8 «же»).

— Приступайте, Андрей. Мы без вас Блада не опознаем, да и в иерархии не разбираемся.

— Так нечего приступать. Жив и здоров — вон он, пятый справа. А возле него — Чарли Небраска, их лучший истребитель… не знаю, может быть на настоящий момент — старшина истребителей.

— Небраска, пф-ф! — Фыркнула Саша. — Всегда было интересно — это фамилия или позывной?

— Не могу знать, — это я.

— Фамилия, — это Комачо.

— Лишнее! — Это Иванов. — Салмана дель Пино и Доктора Скальпеля не видно?

— Никак нет. «Алые Тигры» полагают, что оба погибли на Шварцвальде в ноябре.

— Товарищ Сантуш, подтверждаете? — Поворот к Комачо.

— Да бес их знает! Там такая мясорубка была, тушите свет! А мы тела не очень-то опознавали — не успели просто. Ну, вы понимаете — чужаки, а потом Моргенштерн взорвался…

— Понимаю. Значит, запишем пока в пропавшие без вести. — Поворот ко мне. — Надо с Бладом и этим Небраской предварительно побеседовать. Пока от боя не отошли. Идите, Андрей.

— Насчет чего побеседовать?

— Насчет всего. Напугайте их, ваше появление будет психологически выгодно. Вдруг сболтнут нечто полезное? И вы, Лев, — обратился он к лейтенанту Степашину, который заблаговременно подступил к начальству, — ступайте для достоверности. Подыграйте по ситуации.

Сказано — сделано, я пошел. Вдогонку раздались печальные слова Иванова:

— Жаль, Румянцев не разбирается в методах оперативного дознания — такой момент пропадает…

Приободрил, блин! Я ж, в самом деле, ни уха, ни рыла! Ну что же, будем пугать!

Вот он, Блад! Всё так же аккуратно выбрит, наутюжен, будто и не был в бою! А глаза — абсолютно безумные…

Двое осназовцев выдернули его вместе с Небраской из шеренги и подвели к нам.

— Здорово, предатель! — Бросил мне Небраска.

Блад промолчал, глядя в подволок.

— Взаимно. — Ответил я. — Ничего не хочешь сказать? А, Кормчий?

Долгий взгляд, дьявольщина, а в глазках-то совершенно нешуточное сумасшествие!

— Мне с тобой разговаривать не о чем, мой нечестивый брат! — Сообщил Иеремия торжественно.

— А если подумать?

— Смешно слышать такой совет от того, кто сам ни разу в жизни не думал самостоятельно…

— Церемонии разводить будем?! — Взревел Лев, очень натурально, я аж подпрыгнул, а он рванулся к Бладу, засадив тому в горло ствол автомата. — Я тебя, суку, прямо здесь кончу! И уродов твоих заодно! И никто мне ничего предъявит! «При попытке побега»! Ты меня понял, гондон?! Говори, падаль! Будешь сотрудничать?!

— Н-ну, я так и думал, кхе-кхе, — прохрипел Кормчий. — Вам всем от меня что-то надо. И вы мне ничего не можете предложить взамен. Даже сделать ничего не сможете, так как смерти и пыток я не боюсь — боль очищает.

— Может, ну его к лешему, а? — Сказал Лев, показательно успокаиваясь и убирая автомат. — Предлагаю устроить всей компании прогулку в открытый космос без скафандров. Скажем, что ритуальное самоубийство. А то у нас царит нездоровый гуманизм — затаскают еще по кабинетам за жестокость. Ну а так — нет человека и спросить не у кого. Как тебе идея?

Блад улыбнулся окровавленными губами. Весь его вид выражал живейшее желание и полнейшую готовность прогуляться без скафандра.

— Смерть очища-а-ает, братья.

— Смерть очищает! — Как робот повторил Небраска.

— Смерть очищает! Смерть очищает! — Пошло гулять по рядам пиратов, до которых долетали некоторые слова.

Все-таки Кормчий был артист. Даже сейчас он играл, хоть и мала аудитория — не его уровень. И как играл! Жил ролью!

Ну что же? Я тоже кое-чему научен.

— Нет, Лева, нет! — Я покачал корпусом, так как головой в летном скафандре не больно покачаешь. — Плохая идея! У меня есть идея лучше!

Ваш верный повествователь возвысил голос, чтобы меня гарантированно услышал весь выводок.

— Смерть, конечно, очищает, кто бы спорил? Но смерть бывает разная! Я предлагаю передать их всем скопом в руки конкордианских властей! Никакой головной боли для нас, и награда хорошая! За живого Блада обещают сто тысяч терро. Да за остальных набежит по мелочи. А уж этим кадрам военные дознаватели устроят настоящее и очень небыстрое исцеление огнем! Это будьте любезны! Вот эту идею ты как оцениваешь, Лёва?

— Сто тысяч! Едрёна матрёна! Ого! Ну все, уломал, чертяка языкастый, пошли отсюда. — И бойцам. — Этих двух — к остальным!

Мы развернулись и пошагали прочь. Блад только тихо рассмеялся, а вот Небраска, Небраска сломался.

— Эй, эй! Румянцев! Давай поговорим!

— О чем? Что ты мне можешь предложить? Завтра ты будешь отдыхать на «Римуше» в обществе милейших клонов, мы с лейтенантом получим за вас оптом тысяч двести, и все будут счастливы! — Бросил я через плечо.

— Э нет, несправедливо! Вы нас взяли, при чем тут Клон?

— Бра-а-ат Чарльз, стыдно… — затянул из шеренги Блад, но его голос захлебнулся в звуке смачного удара.

Я взял Степашина под локоть, и мы подошли к Небраске.

— «Несправедливо»?! Это я от тебя слышу? Развеселил! Я лично сдал координаты «Последнего Ковчега» клонам. Что мне мешает сдать вас? Капитан Кавос мне доверяет. Один сеанс Х-связи — и готово!

— Ладно. Ладно. Поторгуемся. Я тебе сливаю информацию о звездолетах чужаков, а ты гарантируешь мне жизнь.

— Я тебе могу гарантировать только суд в Российской Директории. И потом, сведения о звездолетах я у тебя купил перед нашими искрометными гонками. Или не помнишь?

— Ну я же не дурак, брат! Зачем рассказывать все что знаешь за один раз, а?

— М-м-м… ну если тебя устраивает суд у нас…

— Устраивает, — быстро согласился Небраска.

Еще бы его не устраивал! Против Российской Директории брат Чарли нагрешил ой как умеренно! В отличие от Конкордии.

— Излагай.

— Какие гарантии, кроме твоего слова?

— Только одна гарантия: ты продолжаешь молчать и завтра оказываешься у клонов. Это я твердо гарантирую, брат.

— Нехорошо брать за горло коллегу, пусть и бывшего… Ну слушай…

В июне некий брат Этьен с группой единомышленников из «Синдиката» захватили легкий конкордианский транспорт в районе внешнего пояса астероидов системы Альцион. Погоня и абордаж затянулись, в системе появился фрегат, и им пришлось срочно делать ноги.

Разогнались, ушли в Х-матрицу без проблем, а вот вышли — вышли с проблемами.

Совсем не там, где планировалось: всё в той же системе, но на орбите планеты Береника. С наглухо запоротым люксогеновым дьюаром у первого двигателя и разболтанной системой прецизионной ориентации — у второго. Кроме того, двенадцать часов после этого экипаж переживал не самые приятные последствия по симптоматике «Осложненный выход из Х-матрицы». Тошнота, полная потеря мотивации, апатия, жуткие головные боли, сердечная аритмия, тремор конечностей — вкусный набор, превративший отчаянных парней в стадо безвольных неврастеников.

Пришли в себя. Сообразили, что клоны их не преследуют. Собрали из двух двигателей один действующий. Ну понятно: тот, что с треснувшим дьюаром, пошел на запчасти.

И вот доделывают они двигатель, как вдруг… Их искалеченную посудину берут в коробочку неизвестные флуггеры! После чего — обмениваются пренеприятными сигналами, которые звучат в эфире как царапающее нервы шипение.

Однако — пронесло.

Покружив вокруг немного, неизвестные, видимо, решили, что угрозы калеки не представляют, а потом за ними прилетел материнский корабль.

— Всё как ты описывал, Румянцев. Синий цвет, просто невероятные размеры, форма счетверенного крючка.

— А флуггеры?

— Этьен говорил, что геометрия однотипна кораблю, но конкретная форма и размеры уникальны — ни одного одинакового. Он их тогда хорошо разглядел — было время.

— Что дальше?

— Да ничего. Чужаки убрались. Наши прилетели домой на куске клонской колымаги — той, что попала в лямбда-сферу уцелевшего двигателя. Слили нам эту историю, постирали панталоны и — дальше работать.