Имперский вояж

Неяркий красноватый луч мгновенно высветил… пять каких-то медленно подползавших к нему фигур. Своей формой существа напоминали ночных бабочек — черные с отдельными пятнистыми вкраплениями, они выглядели бледно-розовыми при красном освещении. Несколько горящих красных глаз неотрывно смотрели на него, а ядовитые клыки поблескивали…

Принц встал, вылез из палатки и, сделав несколько шагов, только тогда смутно сообразил, что вроде проснулся. Оглядев себя, он обнаружил, что в одной руке у него ружье, в другой — пистолет и что сам он стоит в одной фуфайке. Медленно приходя в себя, принц почувствовал, как кто-то догнал его и хлопнул по плечу. Это оказался сержант Энджил — со сна принц чуть не налетел на их караульную палатку.

— Позвольте пройти, сэр, — засмеялся сержант и протянул принцу его доспехи. — Старайтесь не забывать сразу их надевать. И нам будет спокойнее.

Роджер уже почти пришел в себя и заметил, что вокруг него толпятся телохранители из третьего взвода. В центре небольшой группы, прямо на земле, сидел Джулиан, держа кувшин с вином и качая головой.

— …Медленно подползали ко мне, — рассказывал сержант. Обычно уравновешенный, он явно находился в шоке. — Ничего удивительного, что мы потеряли Вилбера.

Завязывая волосы в пучок, Роджер посмотрел вниз. Лежащая на земле тварь напоминала гигантскую шестикрылую бабочку, пригвожденную к земле длинным солдатским ножом.

Уорент Добреску направил на животное какой-то датчик и дотронулся до рукоятки ножа. Тварь пару раз конвульсивно хлопнула крыльями, ее зубы слегка задрожали, и она снова затихла. Врач вытащил нож и осторожно перевернул им животное на бок.

— Хм, — пробурчал он, приподняв бровь. — Потрясающе.

— Что случилось, Джулиан? — спросил неожиданно появившийся Панер. Джулиан в ответ лишь покачал головой и заткнул пробкой глиняный кувшин с вином.

— Я нес вахту, сэр. За полчаса до этого обошел всех своих постовых. А потом просто… сидел и прислушивался. Неожиданно донесся звук, словно кто-то скребся. Я направил туда свой фонарик и… — Он сглотнул и показал на “бабочку”, распростершуюся на земле. — Пять таких тварей медленно подползали ко мне. Как вооруженный отряд.

— Из той же породы, что прикончила Вилбера в первую ночь, — заметил Добреску, продолжая разглядывать клыки все еще дергавшейся гадины.

— Ладно, — решительно вымолвил Панер. — Теперь мы знаем врага в лицо. Оставьте ее здесь и идите спать. Завтра у нас длинный и трудный день.

Проследив, чтобы бойцы надежно укрылись в своих палатках, Панер повернулся к Джулиану.

— Ну, как вы?

— Все в порядке, капитан, я в норме. Шок был, конечно, приличный. Они так…

— Ужасны, — подсказал Добреску, взглянув на Панера. — Ну и что мне делать с этой прелестью?

— Перенесите ее к центру лагеря. Сожжем ее утром вместе с мусором.

Рогожаба остановилась, и принца слегка качнуло. Глаза Роджера невольно закрывались, и он щурился от предрассветного тумана.

Один из впереди идущих бойцов резким взмахом разрубил преградившую путь длинную лиану. Острейшее, острее чем бритва, мономолекулярное лезвие из мульти-инструментального набора способно было мгновенно перерубать даже очень густой кустарник, но пехотинцы старались пользоваться им как можно реже. Слоноподобные рогожабы, идущие следом, сами, в силу своей массивности, преодолевали большинство препятствий, а дополнительная расчистка требовала лишних затрат энергии. Бойцы старались разрубать лишь самые толстые ветви.

В передовой группе, как успел разглядеть принц, на сей раз оказалась девушка. В этот момент она как раз приподнимала верхнюю плеть лианы, чтобы помочь напарнику справиться с нижними ветвями. Всегда, когда происходила вынужденная остановка, Роджер нервничал, беспокоясь за работавших впереди людей, так как из-за густых зарослей их зачастую было не разглядеть, а значит, трудно прийти на помощь, если что-то случится.

Ящеропсина, доселе безмятежно спавшая у Роджера на спине, проснулась, вытянула головку и принюхалась. Но, не почуяв ничего подозрительного, улеглась обратно. Все спокойно, опасности нет, можно спать дальше.

Патриция Маккой швырнула ружье на землю и стала пробираться сквозь ветвистые корни. С одним мачете в руке она всегда чувствовала себя неуверенно. Но ведь сразу за ней стоял Поум, да и принц служил замечательным прикрытием.

Перешагнув небольшую петлеобразную лозу, Патриция огляделась. Почва в этом месте выглядела несколько более влажной, да и растительность казалась сочнее. Создавалось ощущение, что скоро начнется болото, хотя пока был виден лишь кустарник. Рогожабы вполне могли пройти здесь и без ее помощи.

Она сделала очередной шаг и… упала, захлебнувшись кровью. Копье вонзилось ей прямо в шею.

При виде вылетавших из джунглей копий глаза Роджера округлились, но он среагировал мгновенно. Резко перекинув вторую ногу через спину рогожабы, принц быстро перекатился немного вбок, чтобы уйти в сторону от града смертельно опасных стрел, оттолкнулся, ловко, как кошка, прогнулся в воздухе и приземлился на обе ноги. Однако тут же ему пришлось опять швырнуть свое тело на землю, животом вниз, чтобы успеть уклониться от двухтонного хвоста флер-та, просвистевшего у него над головой.

Кучер рогожабы, насквозь пробитый копьем, был уже мертв; из тела флер-та также торчало несколько дротиков. Доселе кроткое животное буквально преобразилось: разъяренная, рогожаба вращалась во все стороны, пытаясь отбиться от жалящих игл. Но удары хвоста не достигали цели, и она ревела в бессильной ярости.

Заметив тучу взвившихся дротиков, Панер скомандовал:

— Засада. Близкая.

На лексиконе морских пехотинцев засада могла быть двух видов: близкая и дальняя — и определять, какой тип подразумевался в каждом конкретном случае, входило в обязанность командира части.

Два типа засад существенно разнились, поскольку диаметрально противоположными оказывались и защитные действия. В случае дальней засады отряд сразу же должен был укрыться, занять оборону и отстреливаться, периодически переходя в контратаки. Разумеется, здесь существовали свои нюансы, но общая стратегия была именно такой.