Дремлющая Бездна

— Что?.. — простонал Эдеард. Кто–то подошел к его кровати и ударил пс ноющим от боли ногам дубинкой. — Ой!

— Если ты считаешь, что это больно, подожди, пока я займусь тобой всерьез, деревенщина.

Эдеард торопливо сбросил одеяло и скатился с постели. В спальне имелось шесть альковов с кроватями, и только две из них пустовали. С остальными рекрутами он познакомился только вчера вечером, но, не успели они поболтать, как Чаэ, их сержант–наставник, распахнул дверь и приказал заткнуть рты и немного поспать. «Завтра у вас ранний подъем», — предупредил он.

Эдеард, путаясь в рубашке, решил, что остальных Чаэ тоже разбудил.

— Он, верно, пошутил, — сказал Бойд, высокий блондин с большими ушами.

Четвертый сын пекаря, которому уже перевалило за двадцать, отлично видел, как старший брат постепенно прибирает к рукам всю пекарню, и понял, что отцовского наследства ему ждать не приходится. Его сестры уже вышли замуж, а остальные братья покинули дом и пытались организовать собственное дело в другом районе. Сам он не обладал предпринимательской жилкой, так что оставалось только вступить в гильдию либо записаться в милицию или службу констеблей. Но денег, чтобы купить место в милиции, не хватило, а экстрасенсорные способности Бойда были довольно ограниченными.

— О нет, он не шутит, — ответил Максен, торопливо застегивая брюки.

Его история лишь немного отличалась от истории Бойда. Он родился у любовницы патриарха одного из благородных семейств. Такие отцы, как правило, без особого шума покупают своим отпрыскам младший чин в милиции или проталкивают их в гильдию юристов или клерков. Но, на беду Максена, глава семейства отправился в путешествие на юг вдоль побережья с одним из своих торговых кораблей, когда в море Лиот разразился один из нечастых штормов. Жена и старший сын покойного выгнали Максена из домика в горах, даже не дождавшись поминальной церемонии.

Эдеард сунул босые ноги в ботинки.

— Придется выполнять его требования, по крайней мере до тех пор, пока мы не выясним, насколько серьезны здешние офицеры, — сказал он.

Он бросил взгляд на сундучок в ногах кровати, где покоился его рюкзак, и задумался о безопасности имущества. Но ничего ценного там не было. «В конце концов, это же участок констеблей».

— Чаэ вполне серьезен, можете не сомневаться, — заверил его Динлей.

Четвертый обитатель спальни тоже был младшим сыном, но родился в семье констебля. И Динлей единственный из всех уже обзавелся формой. Сейчас он застегивал серебряные пуговицы на темно–синем мундире. Начищенные металлические кружочки ослепительно сияли, на брюках были наглажены острые стрелки. То, что форма не новая, становилось понятно, только если внимательно присмотреться. Прошлым вечером он сообщил им, — то форма принадлежала его отцу, когда тот был констеблем–стажером. Из всех четверых только один Динлей относился к будущей профессии с энтузиазмом. Он перешел на телепатический посыл.

«Отец сказал, что сержант Чаэ — горький пьяница. На этот участок его травили после того, как выгнали со всех других».

— И ему доверили тренировать рекрутов? — воскликнул Максен.

Динлей поморщился и опасливо оглянулся по сторонам.

— Не так громко. Он не любит вспоминать о том, как загубил свою карьеру.

Бойд хихикнул.

— Карьеру. На службе констеблем. Ну и шутник ты.

Динлей сердито сверкнул на него глазами и надел очки в проволочной оправе. Что–то в его наружности напоминало Эдеарду о Фахине — не только близорукость, но и уверенность в правильном выборе пути, хотя нельзя было сказать, что Динлей для этого пути создан.

Эдеард вздрогнул, несмотря на толстый шерстяной свитер. Он давно не вспоминал о Фахине. Не самое удачное начало дня.

Хотя до дня было еще далеко, Эдеард заметил это, лишь когда вприпрыжку спускался по центральной лестнице участка в маленький зал, где рекрутам предстояло провести ближайшие полгода, изучая новую специальность. Яркие созвездия Кверенции просвечивали сквозь полог перистых облаков, набегавших с моря. До рассвета оставалось не меньше часа.

Эдеард еще не привык к тому, что здания Маккатрана блокируют его про–взгляд. Поэтому он удивился, увидев в зале сержанта Чаэ и еще одного констебля–стажера. Это была девушка примерно того же возраста, что и Эдеард, возможно, немного старше, с темными, очень коротко подстриженными волосами — такой прически у женщин он еще не видел. На ее лице, на котором, казалось, навсегда застыло сердитое выражение, выделялись пухлые щеки. Даже по стандартам Маккатрана ее разум был тщательно защищен и нe пропускал никакого проблеска эмоций. Эдеард старался не слишком пристально ее рассматривать, но, когда его взгляд поднялся с ног — длинных, но чересчур полных в бедрах — к груди, парень понял, что девушка тоже смотрит на него. Она насмешливо приподняла бровь. Эдеард покраснел и отвернулся.

Чаэ стоял в дальнем конце комнаты, под одной из круглых осветительных вкладок. Его гнев, к счастью, уже испарился.

— Очень хорошо, мальчики и девочки. Почти вовремя. Хотите верьте хотите нет, но сегодняшняя ранняя побудка предназначалась не для того, чтобы усложнить вам жизнь. Для этого в ближайшие месяцы у меня будет предостаточно других возможностей. Сегодня нам предстоит познакомиться друг с другом. Это означает, что мы начнем с нескольких простейших тестов, чтобы выявить ваши способности — или их отсутствие. Так мы сможем объединить вас в отряд, действующий намного эффективнее, чем если бы каждый из вас работал в одиночку. Поверьте, умение работать сообща вам очень пригодится. Здесь немало банд, которые готовы порвать вас на части только за то, что вы перейдете им дорогу.

Эдеард не слишком ему поверил, но постарался, чтобы его сомнений никто не заметил. Он сосредоточился на том, чтобы выглядеть таким же бесстрастным, как и все остальные.

— Констебль Кансин, начнем, пожалуй, с тебя, — скомандовал Чаэ.

Он показал рукой на стоящую впереди скамью. На старинной деревянной доске лежали пять металлических шаров. Самый маленький был размером с кулак, а каждый следующий — больше предыдущего. Шестой шар, дюймов восемнадцати в поперечнике, лежал на полу.

— Который? — спросила Кансин.

— Покажи мне, на что ты способна, девушка, — ответил Чаэ. В его голосе прозвучало нескрываемое презрение. — Так я определю, какое тебе дать задание. Или вовсе никакого.

Лицо Кансин стало еще более сердитым. Она остановила взгляд на четвертом шаре. Он медленно поднялся над полом.

Максен одобрительно свистнул и хлопнул в ладоши. Остальные констебли–стажеры тоже заулыбались. Эдеард, немного помедлив, выразил и свое одобрение. Он заподозрил, что Кансин получила такой же совет, как и он сам, — не показывать все свои возможности.

— Это все? — спросил Чаэ.

— Да, сэр, — пробормотала Кансин.

— Ладно, спасибо. Бойд, давай посмотрим, из чего сделан ты.

Бойд, усмехаясь, шагнул вперед. Четвертый шар дрогнул и поднялся над полом на пару дюймов. На лбу Бойда выступила испарина.

Максен умудрился поднять пятый шар. Динлей уверенно хмыкнув, поднял пятый и второй шары, чем заслужил громкие аплодисменты. К ним присоединилась даже Кансин.

— Давай, Эдеард, покажи, насколько деревенские парни сильнее городских.

Эдеард неторопливо кивнул и вышел вперед. Остальные с любопытством за ним наблюдали. Ему хотелось швырнуть шестой шар прямо в сержанта, но предупреждение Топара было еще слишком свежо в его памяти.

Третья рука Эдеарда сомкнулась вокруг пятого шара и, вращая, подняла в воздух на половину высоты зала. Остальные стажеры разразились восторженными возгласами. Он поднял и второй шар, а потом устроил целое представление с третьим, приподняв его над скамьей всего на несколько дюймов.

Первый шар вдруг сорвался с места и полетел в Эдеарда. Он усилил защиту и легко отразил удар, сразу же уронив все три поднятых шара.

Стажеры замолчали и недоуменно переводили взгляды с Эдеарда на Чаэ.

— Прекрасно, Эдеард, — протянул Чаэ. — Ты меня почти убедил. Только многовато времени между ударом и падением шаров. Тебе стоит над этим поработать.