Формула счастья

Его ответ прозвучал тут же:

— Общая директива по базе «Эйрена» в 19.30 по всем информационным каналам:

— Хорошо. Слушай приказ уровня «А»! Приступи к процедуре полного самоуничтожения за 30 секунд!

Робот издал какой-то короткий свистящий звук. Затем отступил к стене, встал на колени. Его туловище затряслось, как от электрического удара, и без всяких внешних изменений рухнуло на землю. Я подошел к нему, вынул батарею из его груди и на всякий случай произвел из флексора контрольный выстрел в голову.

По дороге в так называемый «лазарет» я не встретил никого — ни человека, ни робота. Спустился в подземный этаж, остановился перед четвертым отсеком слева и включил открывающий механизм. Прошел мимо саркофагов Одесты, Фаулера и Штейна, сделал несколько шагов в сторону и, так как очень хорошо запомнил место, куда поднялся позавчера на платформе на этой стороне бункера, сравнительно легко нашел релятор, хотя он и был хорошо замаскирован, как и тот, на холме. Я разблокировал его, и покрытая инеем плита поднялась вверх, а на поверхности появилась платформа. Я шагнул на нее и немного подождал, полагая, что и на этот раз она после предусмотренной паузы будет опускаться вниз. Так и произошло.

Скоро я оказался внизу, в конце шахты. Нашел выключатель, включил свет и пошел по галерее. По пути заметил, что в галерее появились новые подпорки, и их становилось все больше. Крепежной сетки также прибавилось, встречались и новые, недавно зацементированные участки, была прочищена и вентиляционная система, работавшая гораздо лучше. Вообще, по всему было видно, что в последние двое суток здесь кипела лихорадочная работа, как при завершении, особенно для тех нескольких несовершенных, но определенно не юсианских, автоматов «РМ».

Приблизившись к операционной, я спрятал дистанционный детонатор «Адлер» под рубашкой. Само устройство прикрепил к одной из подпорок и снова достал флексор. Взял его в левую руку, а правую положил на дисплей на дверях. Спустя три секунды электронная система доступа, распознав мою новую идентификацию, бесшумно раскрыла передо мной оба металлических крыла. Я вошел.

В это время Элия находилась около стерилизатора, помещая в него какие-то инструменты. Меня она не видела. Я прошел позади нее, тихо поднялся по лестнице к наблюдательному посту над залом и увидел, как и ожидал, что он был теперь полностью оборудован и представлял собой усовершенствованную копию Координационного узла управления Дефрактором. Вернье сидел перед одной из секций очень длинного пульта и сосредоточенно читал текст на мониторе. Я встал за его спиной.

— Ты готова? — пробормотал он. И не получив ответа, обернулся. Он был настолько ошарашен, что я даже немного пожалел его.

— Ой, Симов!! — выдавил он и задал мне совершенно неуместный вопрос: — Это ты? — дополнив его столь же нелепым объяснением, — а я подумал, что это Элия…

Однако он быстро овладел собою, настолько, что одним небрежным движением сменил индикаторные диаграммы на большом мониторе слева от него. Я помолчал, дав ему возможность испытать облегчение в связи с только что сделанным «хитрым» ходом. Потом сказал:

— Тебе известно, что я взял на себя руководство базой?

— О, да, да… Послушай, Симов, я не знаю, что тебе наговорил Ларсен о нашей работе тут, но ты должен знать, что испытания, которые…

— Принимаю на себя и руководство испытаниями.

— Но ты ничего не понимаешь…

— Неважно. Верни на монитор рабочий график.

— Какой график?

— Рабочий график испытаний. Немедленно!

Он продолжал изображать недоумение, удивленно моргал, как будто я говорил с ним не по-человечески. Я взял его за плечо.

— Вернье, четвертый труп мне не нужен. И предупреждаю тебя: я не потерплю никакого неподчинения. Считай, что объявлена чрезвычайная ситуация.

Его взгляд скользнул по флексору в моей руке, но не задержался на нем, а медленно поднялся вверх. Встретился с моим взглядом, и в тот же миг график вновь появился на мониторе. Отдельные части индикаторных диаграмм были обозначены аббревиатурами и символами, действительно, в большинстве своем мне непонятными. Я отложил на потом подробное их изучение, сосредоточив внимание только на зеленом треугольном указателе, расположенном на отвесной ленте справа от них. Из него недвусмысленно следовало, что выполнение графика находится все еще в первой фазе.

Я знаком велел Вернье подойти. Взял его флексор и положил в карман своей куртки. Убрал и свой, но в чехол, прикрепленный к поясу

— Продолжай! — приказал я Вернье.

Он неохотно сел на место. Начал набирать очередную команду, но вдруг прекратил — стер ее и нерешительно повернулся ко мне.

— Симов, ты, вероятно, не имеешь понятия… Я прервал его:

— Выполняй программу точно по пунктам. И смотри у меня, — я показал ему на электронные часы на пульте. Под стеклом хронографа отсчитывались последние секунды. — Я. не потерплю никаких задержек!

Измученно вздохнув, он наклонился над клавиатурой и на этот раз набрал команду до конца. Хронограф отбил новый начальный сигнал, а тот указатель продвинулся на несколько миллиметров вниз вдоль диаграмм — значит, Вернье действительно продолжил работать по графику. Оставив его работать, я подошел к стеклянной перегородке, опоясывающей все помещение. Посмотрел в зал. Элия теперь была занята подготовкой операционного стола.

Я вернулся к пульту и сел перед одним из мониторов. Запросил справку о местонахождении каждой контрольной камеры. Их картинки чередовались на экране в последовательности номеров: с вершин ближайших конусов — панорамное изображение Дефрактора, холм напротив него — с трех точек обзора, взгляд мощного телеобъектива на юси-анскую базу, общий вид нашей базы. А со стороны самого Дефрактора — внутренность всех узловых сооружений, атакже буферных зон между ними.

Контрольная передача закончилась — только одна из камер — номер шесть — не вывела на экран ничего.

Я заметил, что Вернье снова колеблется, встал и подошел к нему. Он сжался, будто ожидая удара, потом хотел что-то сказать, но прикусил губу и подал команду поднять барьеры радиального транспорта. Соответствующий информатор отметил поступление первого потока быстрых ионов в дивертор. Индикатор поляриметра пополз вверх по шкале и почти сразу достиг оптимального индекса. Я вызвал на соседнем мониторе схему установки, динамизировал ее и увидел, что энергетическая плотность потока начинает плавно повышаться. Вообще, все до сих пор функционировало совершенно нормально. За исключением, конечно, самого Вернье, душевное состояние которого приближалось, вероятно, к критической точке.

Вскоре я услышал шаги — кто-то поднимался по лестнице. Я продвинулся вдоль пульта так, чтобы не сидеть напротив входа в помещение. Вошла Элия. Она была довольно бледна, но и ее походка, и выражение лица свидетельствовали, что она сумела собраться в достаточной для ситуации степени. Элия направилась прямо к Вернье, он тоже услышал ее, быстро повернулся вместе со стулом и уставился — не на нее, а на меня. Она проследила за его взглядом. Увидев меня, застонала, как будто сбылся какой-то ее кошмар.

— Ну, ведь мы получили директиву, — «напомнил» ей Вернье, будто ее реакция была вызвана только сильным удивлением. Кашлянул без нужды и продолжал: — Ведь Ларсен, передав ему полномочия, уведомил его, что руководство испытаниями будет производиться отсюда. Верно, а, Симов?

— Сосредоточься на своем деле, — сказал я ему строго.

— Конечно! Надо сосредоточиться, — он махнул Элии рукой по направлению к выходу. И подчеркнуто добавил: — Только бы все прошло без осложнений!

— Да, да… — закивала она ему.

После чего попыталась выскользнуть из помещения. Я остановил ее:

— Думаю, будет лучше, если ты свяжешься с Ренделом отсюда.

Она опять заколебалась. Я решил показать ей, что это бесполезно — подвел ее к табло управления системой в зале и под ее удивленным взглядом заблокировал все двери.