Караван к Наташке. Дилогия (СИ)

– Восемьдесят тысяч, – лениво ответил Павел, сдирая надоевший пилотский комбинезон. Смятый отстегнутый шлем уже валялся в корзине для грязного вместе с перчатками. Распустил герметизирующие обшлага, сорвал космоскотч с грудного шва и, вжикнув молнией, стянул с себя верхнюю часть пустотника, выдернув руки из рукавов. С наслаждением сдернул насквозь провонявшую потом футболку, критически посмотрел на нее и, отбросив в корзину, бухнулся на диванчик с жесткой спинкой. Тяжело откинувшись назад, вытянул гудящие ноги, бросив короткий косой взгляд на американца – этому деньги самое главное.

– Ого! – не удержался и громко присвистнул Рихард, только что примчавшийся в раздевалку. Весть о том, что командир второй эскадрильи вернулся с боевого вылета, уже разнеслась по базе.

– Помотало, – согласился Николсон, как всегда раздвигая остальных пилотов своими тяжелыми ручищами. На лицо и грудь Павла даже смотреть было больно. Гематомы разрисовали кожу замысловатыми многоцветными татуировками.

– Сколько их было? – спросил кто-то из только что ввалившихся в раздевалку офицеров.

– Шесть истребителей и корвет, – расшифровал Павел сбитые корабли противника. Наверняка генаи свои боевые звездолеты называли какими-то другими терминами, но земляне классифицировали вражеские корабли в соответствии со своими привычками.

– Серхио? – задал вопрос Николсон.

Пилоты притихли. Ведомые у майора Затонова менялись часто. Кто-то, как например тот же Рихард фон Миллер, успевал многому научиться у Павла, овладевал в совершенстве боевой машиной, сбивал с помощью командира своего первого врага и сам становился ведущим пары истребителей. Но большинство новичков, вызвавшихся идти в патруль с лучшим командиром эскадрильи всего фронта, погибали, не сумев удержаться за хвост аса – задняя полусфера истребителя Затонова всегда была самым безопасным местом во время боя.

Майор отрицательно помотал головой из стороны в сторону.

– Пустота ему пухом, – привычно пробормотал кто-то.

Маленьким белокурым вихрем в раздевалку ворвалась капитан Мартинес, дежурный врач космобазы. Растолкав пилотов, подлетела к Павлу, по-хозяйски большими пальцами оттянула веки и поочередно осмотрела налившиеся кровью из лопнувших сосудов белки. Раздвинула челюсти и осмотрела полость рта, подсвечивая маленьким фонариком.

– Ну хоть зубы в этот раз целы, не придется новые имплантировать, – пробурчала себе под нос. Ткнула пальцем в коммуникатор на своем левом запястье и коротко приказала:

– Картриджи к реаниматору на режим четыре "Бэ", – и принялась сдирать комбез с безвольного в этот момент майора.

– Органы репродуцирования решили проверить, доктор? – с похотливой улыбочкой спросил Джонс.

– Вот твои яйца я в следующий раз точно восстанавливать не буду, – отрезала Сюзанна, – бестолку. Все равно потомство неполноценным будет, – она потрясла Павла за коленку, чтобы приподнял ногу, пустотные берцы были давно расшнурованы. Реакции не было. Голова пилота с закрытыми глазами медленно склонялась набок. Действие боевых стимуляторов кончилось, и последовал закономерный откат. Врач еле успела подхватить заснувшего майора и бережно уложила на диванчик. Ласково провела ладонью по щеке.

– Хватит зубы скалить, – потребовала Мартинес от наблюдавших пилотов, – раздевайте и несите в медотсек.

Глава 2

– Кирюха, тебя замучились разыскивать! – весело хмыкнул Сашка, залезая на разлапистый дуб, уже не первый год служивший тайным укрытием юному герцогу, и протянул котомку с фруктами.

Кирилл, не отрываясь от раскрытой книги, на ощупь выбрал большую гаушу и вгрызся в нее.

– Кому я опять понадобился?

– Сэр Алексий ругается – ты опять тренировку пропустил. Если Правящий герцог узнает – мало тебе не покажется.

– Ничего отец мне не сделает. А барон Стоджер не стукач. Помешанный на мечевом бое, но никак не доносчик. Вот если папа его со мной в академию отправит, тогда действительно ни одного тренажа пропускать нельзя будет. Иначе с говном сожрет.

– Читаешь-то что, твое высочество? Опять про благородных девок?

Кирилл молча, не хотелось отрываться ни от текста, ни от сочного фрукта, показал обложку.

– Хро-ни-ки ис-хо-да, – медленно по слогам прочел слуга. Учить грамоте дворовых было запрещено. Но герцог несколько раз заметил, как жадно Сашка смотрит на книги, и пару дней назад показал ему буквы. Теперь при первой возможности, когда никто не видит, слуга пытался читать.

– Интересно? О чем книга?

Кирилл прожевал кисло-сладкую на вкус мякоть гауши, выбросил огрызок под дерево – белки сгрызут, другим животным не по зубам, слишком крепкий фрукт с приличным содержанием редкоземельных металлов, придающих гауше такую вкуснотищу, а белки справятся – и ответил:

– О разном. Сейчас читаю про то, как святой Михаил учил людей огонь добывать, когда зажигалки работать перестали.

– Это тот святой Михаил, про которого в библии писано? От его детей и внуков все нынешние правители пошли?

– Ага, – кивнул герцог, опять упершись взглядом в рукописные страницы.

– Какие, интересно, были эти зажигалки? Мне бы такую, – мечтательно протянул слуга, потом сосредоточился и тоже стал читать, старательно шевеля губами. Конечно, пока Кирилл читал страницу, Сашка еле-еле успевал одно-два предложения осилить. Но раньше-то он и этого не мог. Заикнись кому, что грамоту хоть немного разумеет – сначала у столба под кнутом помучаешься, затем, если выживешь, на рудники сошлют. А там, как известно, больше трех-четырех лет мало кто из преступников или рабов протянуть может. На рудниках даже темной ночью все светится.

Через полчаса, когда до того туго набитая котомка была опустошена – Сашка тоже к ней прикладывался время от времени, уж больно вкусный фрукт. Вкуснее, наверное, только каменные персики, но растут они далеко на юге – к их укрытию примчался Паразит, встал передними лапами на ствол и громко позвал, размахивая куцым хвостом из стороны в сторону:

– Р-р-ргав!

Слуга свесился вниз, пригляделся к кривящейся морде и сообщил:

– На обед зовет.

Сашка, хотя и несколько хуже толковал сообщения псов, чем герцог, но в этот раз понял все правильно.

Кирилл прикинул высоту солнца, тщательно завернул книгу в кусок кожи, спрятал ее в неприметное даже здесь дупло, про которое кроме него самого и слуги знал только самый близкий из дворян-одногодков граф Кристиан, спрыгнул вниз и стал собираться, натягивая через голову перевязь с мечом.

– Двинули.

После обеда, вместо продолжения чтения книги пришлось идти к отцу – опять прибежал стражник.

– Сын, ты в очередной раз пропустил учебу мечевого боя. Ну какой же ты дворянин после этого? – укор в глазах Владислава Сангарского был хорошо заметен.

– Доложили, – насупился Кирилл.

Правящий герцог внезапно улыбнулся, подошел ближе и взлохматил мальчишке волосы.

– Нет, никто на тебя не жаловался. Сам знаешь, такое у нас не принято. Но… сам подумай, какой из меня монарх, если не буду знать, что в моем герцогстве творится? Тем более в родовом замке, – он помолчал немного и продолжил:

– Вот об этом моем знании я и хотел поговорить с тобой. Лоусвилл, похоже, снова замыслил поход через перевал, – сообщил Правящий герцог, даже не думая именовать короля соседней Баритии так, как положено называть дворянина. Кирилл бы и в глаза Лоусвилла сэром, не говоря уже о "ваше величество" не назвал. На редкость мерзкий тип – властный, заносчивый, всегда с язвительной усмешкой на роже, этот презренный король вызывал у герцога отчетливое чувство омерзения, какое появляется у нормального человека при виде ядовитой змеи. Ну а как еще можно относиться к типу, который лично запарывал провинившихся дворовых насмерть, не брезгуя измываться в первую очередь над женщинами? Получать удовольствие от унижения окружающих? Не укладывается такое в голове. Всего-то и достоинств – наследственная власть над королевством, где есть богатейшие запасы железной руды. В мирное время Кирилл часто бывал в Баритии – с южной стороны Сангария граничила только с королевством. Все дороги в остальные государства Европы проходили через Баритию.