Возвращение богов
Возвращение богов читать книгу онлайн
2608 год.
Лейтенант космофлота Антон Вербицкий, принимает неравный бой с истребителями Альянса на орбитах безымянной планеты. Его корабль сбит, но падая, он не подозревает, что не только сумеет выжить, но и столкнется с одной из трагических загадок прошлого, узнает о судьбе своих предков и встретиться с удивительными последствиями их пребывания на планете.
Информация от Автора: я пришел к выводу о необходимости обновления некоторых ранее изданных книг. Не затрагивая основных идей и сюжетов, я изменил стилистику произведений.Повесть «Возвращение богов» существует в нескольких редакциях: первоначальной и 2014 года.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Тропа была узкой. Следуя в нескольких шагах позади Пуха, он заметил на колючих ветках кустарника, поднимавшегося чуть выше человеческого роста, повисшие тут и там клочья серой и рыжей шерсти.
Значит, Пух и его сородичи, в наличии которых Антон окончательно убедился, заметив, что клочья шерсти разнятся не только по цвету, но и по оттенкам, часто пользовались этой тропой. Быть может, они…
Мысль Антона оборвалась, словно ее отсекли ножом.
Тропа закончилась. Он стоял у края обширной поляны.
Честно говоря, он ожидал увидеть тут все, что угодно, начиная от засады изголодавшихся хищников и кончая замаскированной базой сил Земного Альянса, но то, что предстало его глазам, ввергло разум Вербицкого в секундный шок…
Посреди поляны, обнесенный невысоким символическим забором из дюралевых листов, стоял покосившийся аварийный модуль, наполовину разобранный и дополненный приваренными к нему секциями так, что все вместе отдаленно напоминало первые убогие жилища колонистов его родной планеты, собранные из разукомплектованных секций грузовой сферы «Кривича»…
Антон невольно попятился, серьезно опасаясь за свой рассудок, пока ему в спину не уперлась острая ветка.
Пух сел, глядя в небо, и завыл.
Антон, находясь в полнейшей прострации, совершенно ошарашенный таким невероятным поворотом событий, стоял на месте, переводя взгляд с покосившегося от времени, потемневшего алюминиевого забора, на ветхое жилище, сваренное встык из обшивки спасательного корабля, на воющего кота и разложенные вдоль забора в повторяющейся последовательности белые черепа различных ящеров…
Прошла минута, и он наконец понял, что еще не сошел с ума, а обстановка поляны так же реальна, как и он сам.
На него внезапно дохнуло прошлым…
Он, чье сердце было изглодано ненавистью, чья душа давно отболела и умерла, он — человек, который видел, как испаряются тысячи человеческих жизней, взметнувшись в стратосферу клубящимся облаком ядерного взрыва, — он сделал шаг вперед, к этому неказистому сооружению, собранному из посеченных космосом кусков обшивки, и вдруг до боли в груди почувствовал, что ступает по земле, где обитал дух трагедии, едва ли не худшей, чем судьба его родины…
Вой осевшего на задние лапы кота, звучал в ушах Антона как реквием…
Никогда впоследствии он не мог объяснить даже самому себе, почему так остро сопереживал этому месту, еще не зная о том, что таят эти стены, возвышающиеся за покосившимся забором.
Пух не последовал за ним. Вой внезапно оборвался, как только нога Антона ступила за незримую границу.
За грубо скрепленными листами алюминиевого сплава перед Антоном открылся вымощенный тем же материалом небольшой двор. Впереди он увидел плотно закрытый овальный люк, к которому была приделана ручка. На вершине сооружения застыл штырь ветряной энергостанции с огрызками лопастей в крепежных гнездах. На потемневшем покрытии двора распластались две потрескавшиеся секции солнечных батарей, от которых к стене дома тянулся толстый кабель. В противоположном углу высилось странное сооружение из двух перекрещенных крепежных штанг, в основании которых стояла намертво привинченная к покрытию двора помятая и обгоревшая дюза планетарной тяги. В месте пересечения двух штанг был укреплен ровный прямоугольный кусок пластика.
Антон подошел ближе и увидел буквы, прочерченные горячим острием на вечном, нетленном материале.
ПАМЯТНИК НЕУДАЧНОЙ ПОСАДКЕ
УГО УРГЕЙМ
КУРТ СЕРХЕНСОН
ОЛЬГА ВОРОНИНА
КОЛОНИАЛЬНЫЙ ТРАНСПОРТ «КРИВИЧ»
2210 год.
Антон почувствовал, как холод и дрожь ползут по его спине.
Он, как и все, учился в школе. Он, безо всякого преувеличения, зачитывался историей своей планеты еще десятилетним мальчишкой, пылко воображая, как потерявшийся в глубинах космоса корабль искал пристанище для тысяч замороженных в его чреве колонистов, как его экипаж грузился в маленькие разведывательные корабли, чтобы исследовать окрестные звезды, и как долго и мучительно ждали те, кто оставался на «Кривиче», их возвращения…
Один корабль так и не вернулся, и никто никогда не узнал о постигшей его судьбе…
Командиром того разведывательного корабля был швед Уго Ургейм…
Антон, далекий потомок прилетевших на «Кривиче» колонистов, стоял сейчас перед остатками спасательного модуля того самого без вести пропавшего разведчика.
Он протянул руку и с дрожью коснулся куска холодного, выцветшего на солнце пластика, словно тот мог передать через века тепло душ покоящихся тут людей.
Потом, в гробовой тишине, он повернулся и сделал Несколько шагов, отделявших его от овального входа.
Уплотнитель из армированной пластиком резину давным-давно осыпался. Металлические петли, некогда покрытые защитным составом, побила ржавчина, и они протяжно скрипнули, когда он потянул за ручку, приделанную к люку.
На него пахнуло сыростью, вековой пылью и еще чем-то древним, что не могло распознать его обоняние…
Центральное помещение, переделанное из грузового отсека спасательного модуля, было обставлено мебелью, изготовленной из пустых грузовых контейнеров и пластиковых кофров. Он прошел по нему, разглядывая неказистые шкафы, стулья, стол, заржавевшие комья, заботливо разложенные на полках, которые когда-то были приборами и инструментами… Его осторожные шаги потревожили вековой покой этого помещения, и вслед за ним в воздух взлетали легкие облачка праха, в которые давным-давно превратились все подверженные тлению вещи.
Из центрального помещения вело три двери, одна из которых оказалась приоткрытой.
Он вошел.
В стену небольшой комнаты был врезан круглый иллюминатор. Перед ним стоял сооруженный из контейнера рабочий стол, на котором возвышался демонтированный с пульта управления компьютер. Его темный монитор отражал падающий из окна свет. Вплотную к столу примыкала пластиковая кровать, покрытая слоем спрессованного от времени праха. Вдоль другой стены стояли плотно закрытые шкафы.
На столе возле компьютера лежала стопка пластиковых листов. Антон подошел ближе и только тут заметил, что покрывающий кровать слой пыли не везде равномерен. Приглядевшись, он с содроганием понял, что прах имеет форму человеческой фигуры…
В первый момент он едва не выскочил вон. Антон никогда не причислял себя к робкому десятку, но тот полумистический ужас, смешанный с благоговением, что он испытывал с первого момента, как только пересек границу покосившегося забора, казалось, способен был раздавить, лишить воли любого, кто оказался бы тут.
Пересилив себя, он подошел к столу и склонился над стопкой прямоугольных пластин.
Это было послание. Письмо предназначалось ему — далекому потомку того человека, чей прах покрывал темный пластик незамысловатой кровати…
Антон присел на край истлевшего кресла, от которого остался только не подверженный времени каркас, и придвинул к себе стопку исписанных аккуратным почерком пластин. Человек, писавший эти строки, выводил их раскаленным острием на пластиковых крышках различных контейнеров. Видимо, он понимал, что пройдут сотни, а быть может, тысячи лет, прежде чем нога человека вновь переступит этот порог, и сделал все от него зависящее, чтобы послание дошло до адресата…
Он взял в руки верхнюю пластину и углубился в изучение знаков.
Текст был написан на интеранглийском…
«24 июля 2242 года.
Я остался один.
Сегодня, спустя тридцать два года после того, как судьба забросила нас на эту планету, я впервые почувствовал, что такое настоящая безысходность.
Оля умерла тихо, во сне. Я похоронил ее во дворе, рядом с Ургеймом.
Грустно, что никто не сделает этого со мной».
Антон дрожащими пальцами положил первую пластину и взял следующую, которая была значительно больше.
«27 июля.
Перечитал вырезанную накануне запись и понял что глупо будет провести свои последние дни в черной депрессии… В конце концов, улетая с Земли, мы надеялись отыскать планету, на которой смогли бы начать новую жизнь, без смога, перенаселения и прочих прелестей, разъедающих цивилизацию.
Мне шестьдесят лет, тридцать из них я прожил на девственной планете, чем-то похожей на Землю, рядом со мной была любимая женщина, так что мне действительно грех жаловаться на судьбу.
К тому же мы оставили тут заметный след, который, я надеюсь, не сгинет вместе с нами, а переживет века…
Я не стану тратить отпущенное мне время на изложение пройденного… В конечном итоге вся наша жизнь, начиная с катастрофы разведывательного корабля на соседней планете этой системы и практически до последних дней, описана Ольгой в бортовом журнале аварийного модуля. Там все ее мысли, собранные нами научные данные, оценки той катастрофы и т. д.
В данный момент меня волнует вовсе не халатность Уго Ургейма, приведшая к катастрофе, и не наши с Ольгой переживания. Все это уже осталось в прошлом. Сейчас меня заботят те, кто остается тут, как живой и нетленный памятник нашего присутствия на планете.
Речь пойдет о котах.
Первые годы, сразу после посадки, мы не помышляли ни о чем подобном. Наш командир был тяжело ранен во время катастрофы, он протянул всего несколько дней после падения спасательного модуля в эту котловину.
Мы с Ольгой боролись за выживание. Строили этот дом, исследовали биосферу планеты, путем мучительных опытов, проб и ошибок составляли рацион питания, очищали воду, добывали энергию.
Потом, после нескольких предельно напряженных дет, жизнь постепенно вошла в накатанную колею, мы выжили и обустроились, появилось свободное время, интересы, развлечения, надежды и мечты…
Единственное, чего мы себе не могли позволить, — это иметь детей. Мы много и иногда достаточно остро обсуждали между собой этот вопрос, пока не пришли к единому мнению, что не имеем права произвести потомство, обреченное на медленное вымирание и деградацию. Дело в том, что большая часть аппаратуры и запасов модуля была утрачена или повреждена при жесткой посадке. Единственный аппарат эмбрионального клонирования и связанный с ним лабораторный комплекс никак не мог поддержать популяцию людей на уровне, который бы позволил избежать губительных браков между нашими прямыми потомками. Приток свежих генов был, по нашим расчетам, так ограничен, что в третьем поколении неизбежно началось бы стремительное вырождение генофонда и, как следствие, — полная деградация и неизбежная гибель всей популяции…
Ни один нормальный человек не пожелает подобной судьбы своим детям.
И все же нам было крайне тоскливо в окружении чуждой природы, застывшей на уровне господства земноводных ящеров. Я уже не помню, когда в голову Ольге пришла мысль о том, чтобы, в соответствии с нашими возможностями, разморозить часть пригодных для использования эмбрионов из обязательного запаса, которым был укомплектован модуль, и вырастить домашних животных.
Мы остановили свой выбор на котах. Оля часто говорила, что мечтает иметь маленького, пушистого котенка, и в конце концов мы решились.
Первый опыт оказался удачен. Мы вырастили несколько пар, получив от них здоровое потомство и свежий материал для эмбрионального клонирования. Наши маленькие питомцы быстро освоились и вскоре уже свободно разгуливали не только по дому, но и по окрестностям. Некоторые из них одичали, и с этого, собственно говоря, и начались неприятности.
На наших питомцев была открыта форменная охота со стороны населяющих котловину рептилий. Едва ли не каждый день мы с Ольгой находили в окрестностях дома клочья шерсти и останки незадачливых и любопытных по своей природе котов.
Нам ничего не оставалось, как держать их взаперти дома или в специальных клетках во дворе, но это уже не могло решить проблему в принципе. Кошки регулярно приносили потомство, некоторые ухитрились сбежать из заключения, — в общем, процесс их воспроизводства вышел из-под нашего контроля. По ночам окрестности оглашали демонические вопли рептилий, которые, казалось, сползаются сюда со всей котловины. Моя жена плакала, я был в растерянности, и в нас обоих копилась ненависть к обнаглевшим земноводным тварям.
Хуже всего, что наш запас патронов к имевшемуся стрелковому оружию стремительно таял, и очень скоро мы должны были встать перед дилеммой — либо ящеры раз и навсегда оставят в покое наше жилище., либо мы будем вынуждены отбиваться от них камнями и палками…
Именно тогда мне пришла в голову мысль попытаться изменить программы клонирования так, чтобы наши питомцы смогли не только постоять за себя, но и защитить нас.
Несколько месяцев мы с Ольгой не вылезали из развернутой дома биолаборатории, пока спустя полгода отчаянного труда из инкубатора не вышел первый
Котенок — пишу это слово с большой буквы. Он имел коричневато-рыжий окрас и был размером с хорошую сторожевую овчарку.
Так начала свою жизнь популяция этих удивительных, ласковых, преданных и в то же время сильных и независимых животных, навсегда избавивших нас от проблем противостояния с окружающей природой. Они очень быстро расселились по котловине, решительно изменив ее природный баланс в свою пользу, и мы некоторое время серьезно опасались, что эти изменения станут необратимыми, ящеры исчезнут, и наши питомцы попросту перемрут от голода, но, к счастью, этого не случилось. Постепенно коты заполнили часть высвободившейся экологической ниши, равновесие восстановилось, и все вернулось на круги своя, как только численность их популяции застыла на отметке тридцати-сорока особей.
Последующие за этим годы можно назвать, наверное, самым счастливым периодом в нашей жизни.
Коты перебрались жить в лес, но несколько особей по какому-то их взаимному согласию постоянно находились у нас дома, периодически сменяя друг друга. Остальные тоже не распались на пары или мелкие группы, а по непонятной нам причине обосновались в одном месте, километрах в двадцати от нашего холма, почти у самого края болот. Конечно, случилось это не сразу, прошло около десяти лет, пока установился описанный мною порядок вещей.
Сейчас, когда я пишу эти строки, в лесах сменилось уже два поколения котов. С течением времени мы стали замечать достаточно странные и удивительные явления. Не знаю, что больше сыграло свою роль, — изменение программы клонирования, породившее случайную мутацию, или же пропорциональное увеличение объема головного мозга этих и без того сообразительных домашних животных, но в последние годы они демонстрируют нам явные признаки пробуждающегося разума…»
