Дорога в никуда

— Добро пожаловать в Дит [41], — объявил Ларвуд. — Можете покинуть салон и насладиться пейзажем. Респираторы вам не помешают. Не сказал бы, что вам грозит отравление, но будет не слишком приятно, если воздух попадет вам в легкие или в глаза. Держитесь поближе ко мне, не стоит самостоятельно исследовать местные красоты. Можете пособирать сувениры — камешки и тому подобное. Но предупреждаю: ни один из этих монолитов нашей посудине не поднять… Ха–ха–ха.

Пассажиры один за другим появлялись в проеме шлюза и спрыгивали либо сползали на песок, перегоняемый порывами ветра.

— Ох уж эти восточные ветры, — заметил Вильямс. Сквозь маску респиратора его голос звучал глухо. — В остальном — идеальное место для базы.

— По крайней мере, — отозвался Граймс, — можно будет написать некое подобие рапорта. Конечно, если нас кто–нибудь об этом попросит.

24

День тянулся бесконечно и утомительно. Тяжелый защитный костюм и респиратор — не самая удобная одежда для пешей экскурсии, но Ларвуд объявил, что за день они успеют осмотреть все местные красоты.

Для начала взорам экскурсантов предстала «Венера Милосская» — при некоторой доле воображения в этом базальтовом монолите можно было узнать гигантскую фигуру женщины без рук. Ларвуд отпустил дежурную шутку о привычке грызть ногти. Следующим пунктом экскурсии была «Пизанская Башня» — она действительно «падала», но этим сходство ограничивалось. Далее следовали Великая Пирамида и Сфинкс, который в определенном ракурсе действительно напоминал гигантскую кошку, припавшую к земле. Каким уютным показался салон по возвращении на борт! Тем более что экскурсантов ждали сандвичи и прохладительные напитки — последние пришлись весьма кстати.

После ланча аэроботы перенесли гостей с «Городской площади» Дита на противоположную сторону Пестрых Пустошей. Там экскурсанты могли полюбоваться «Колоссом Иблисским», который стоял в вызывающей позе с широко расставленными ногами, и «Мыслителем». Ларвуд прозрачно намекнул на необходимость справлять естественные потребности, тем более что неподалеку возвышалась еще одна сидящая в раздумье фигура — гора Ольга, а рядом темнела Скала Воплей. Граймс позволил себе вслух заметить, что последние смотрелись бы куда эффектнее среди пустыни, где ничто не отвлекало бы от них внимания, чем навлек на себя всеобщее неодобрение.

Потом они посетили Космодром Дьявола. На этом плоском плато невероятно ровными рядами выстроились образования, которые издали можно было принять за древние космические ракеты. Парк Динозавров, Собор святого Павла, Собор Василия Блаженного, Радужный Мост… Этот список можно было продолжать и продолжать. Туристы тащились за экскурсоводом по сюрреалистическому ландшафту, среди скальных массивов, которые соперничали друг с другом причудливостью форм и кричащей окраской. Ларвуд тоже понемногу выдыхался и острил все реже, хотя и вспомнил об «одном хорошем пинке, который мог бы осчастливить Лорелею».

Усталые, взмокшие в тяжелых костюмах и респираторах, они вернулись к аэроботам, где с облегчением освободились от экипировки. На желтом небе играли неверные всполохи света. Когда катера поднялись в воздух, солнце уже висело над самым горизонтом. Однако было достаточно светло, чтобы полет по Ущелью Данте не составил проблем. Гора Беатриче встретила их настоящим фейерверком, выпустив напоследок огромное кольцо дыма. В последних лучах заходящего солнца аэроботы приближались к восточному побережью Горького моря. Здесь, в устье Реки Слез [42], ярко белело здание завода по разливу минеральной воды — казалось, кто–то рассыпал по темно–багровому песку пригоршню гальки. Чем ближе, тем яснее становилось, что корпуса представляют собой хорошо знакомые «пузыри». Ларвуд не преминул сообщить, что толщина их стенок, в отличие от гостиницы, увеличена с нескольких миллиметров до нескольких сантиметров, и тем не менее их приходится регулярно подновлять.

— Итак, дамы и господа, здесь мы проведем ночь, — объявил он в микрофон. — Одна сфера оборудована под спальню, другая — столовая. С наступлением темноты будут включены прожекторы, и вы сможете насладиться купанием в Горьком море. Утром у вас также будет достаточно времени, чтобы искупаться, прежде чем мы вернемся в Долину Ада. Да, пока не забыл: на заводе есть души с проточной водой. После купания в Горьком море настоятельно рекомендую принять душ.

— И этот человек говорил о купании, — пробормотал Граймс. Его голос звучал глухо из–за респиратора, который снова пришлось надеть.

— Прогулки по воде — лучшее развлечение для великого Коммодора, — засмеялся Вильямс.

— Но не для обычного коммандера.

— Интересно, неужели такое хоть кому–то удавалось? — Вильямс попытался усесться на поверхности воды, но потерял равновесие и плюхнулся на спину. — Если какому–нибудь идиоту придет в голову совершить здесь самоубийство, он умрет скорее от безнадежности попыток.

— Гхм, — Граймс сделал попытку сесть на корточки и с интересом огляделся вокруг.

В резком свете прожекторов экскурсанты с визгом плескались в море и, судя по всему, наслаждались от души. Но среди них не было именно того человека, которого он искал. Также не было и Ларвуда, хотя пилоты двух других катеров развлекались вместе с пассажирами.

— Гхм, — повторил Граймс. Значит, пока они с Вильямсом прохлаждаются, рыжая шпионка из гнезда Биллинхарста отрабатывает свои деньги. Впрочем, не с меньшим удовольствием..

— Ищете Денизу? — осведомился Вильямс.

— Не скрою, ищу.

— Она удалилась с верным другом Клаверинга — помните, тот тип с каменной физиономией. Причем еще до того, как мы успели раздеться. Думаю, сейчас он уже демонстрирует ей свои наколки. Боюсь, если я еще немного поварюсь в этом адском бульоне, мне останется демонстрировать девушкам только волдыри!

— Бросьте, с вашей кожей ничего не случится. Правда, не хотел бы я хлебнуть местной водички… Ну как, выходим?

— У меня сердце кровью обливается, Шкипер. Когда мне хочется плавать, я плаваю, гулять — я гуляю. Но сейчас придется пойти на компромисс.

Друзья неуклюже выбрались на берег. Миновав шлюзовую камеру завода, они сняли респираторы и сдали их на руки дежурным дьяволам — как всегда, образцово предупредительным. Затем один из аборигенов проводил их в душ. Там в облаках пара сновал целый взвод дьяволов, вооруженных щетками на длинных ручках, которыми с энтузиазмом драили обнаженных людей. Добавьте к этому багровый свет ламп — и получите сцену, с которой можно было писать мифологический ад — и, как заметил Граймс, некоторые туристы в самом деле могли бы служить натурой для полотен Иеронима Босха.

После душа — сперва горячего, с моющим средством, которое удаляло с кожи солевой налет, затем холодного, чтобы освежиться — мужчины получили чистую одежду, предоставленную устроителями экскурсии (их собственная оставалась в шлюзе) и направились в спальню. Ни Денизы Долгети, ни Ларвуда там не оказалось. Граймс и Вильямс прошли в столовую. Несколько человек сидели там и потягивали прохладительные напитки, но ни девушки, ни помощника Клаверинга не было.

Граймса это не слишком волновало. Какое ему дело, во что вляпаются офицеры Биллинхарста и из–за чего это произойдет — из–за смекалки «противника» или их собственной глупости? И все же весьма любопытно… Нет, слово «любопытно» не совсем подходило. Граймса не отпускало предчувствие, что девушка напала на след. Что ей удалось раскопать? Профессиональная гордость коммодора была чувствительно задета. Он представил себе, как Биллинхарст вещает перед восхищенной аудиторией: «Также там присутствовал всем известный коммодор Граймс. Увы, именно присутствовал. Все, что ему удалось — это разбить собственный корабль. В итоге, связанный по рукам и ногам, он все–таки умудрился славно провести время, развлекаясь на деньги налогоплательщиков. Простой субинспектор из моей команды, к тому же девушка, справился с задачей гораздо лучше».