Астромех Эрдваныч. Часть 2 (СИ)

И причина тут банальна, очень уж любовь к родине и та самая «ярость благородная», что «вскипает как волна», светлы по своей сути, напоминая не ситхскую ненависть, а возведенную в сотую степень джедайскую любовь и сострадание ко всем, чего Дарт Сидиус как ситх не может допустить. А если еще добавить узаконенную ксенофобию, отделяющую большую часть населения от государства, то совсем уж невеселая картина выходит.

Но самое парадоксальное тут в том, что Республика с этими проблемами успешно справлялась тысячи лет. И фокус тут в том, что она фактически возникала как государство лишь в периоды общегалактических кризисов и войн, объединяя народы вокруг центрального правительства и Ордена джедаев, а в мирное время попросту самоустранялась, так что у разумных оставался лишь один раздражающий фактор – собственное планетарное правительство. «А что Республика, она не трогает нас, а мы ее. Есть где-то там, и пусть себе будет. Все довольны, все смеются», — такая точка зрения была общепринята до последнего времени. Но сейчас, благодаря манипуляциям Сидиуса, помноженным на бюрократию, коррупцию и жадность корусантских чиновников с одной стороны, а также появившуюся у местных властей возможность обвинить во всех бедах власть центральную, недовольство Республикой приняло всеобъемлющий характер. Что я и видел тут, среди членов экспедиции.

Сейчас же мне требовалось встретить еще одного члена команды «Сверхдальнего», дроида-кролика Бани, отозвать которую со складского терминала удалось только этой ночью, благо их отдел как раз вчера сдал дела, и можно было надеяться, что на исчезновение одного дроида-бухгалтера никто внимания не обратит, а если и обратит, то искать не станет.

— Ну и где!? — спросил я сам у себя, когда обнаружил, что народ от стыковочного шлюза расходится, и, судя по разговорам, челнок уже минут пять, как улетел, а зайки нигде не видно.

Чтобы не носиться по всему лабиринту палуб, переходов, кают и служебных помещений «Сверхдальнего перелета», я, плюнув на секретность, активировал комлинк, и вызвал Бани.

— ВNI-110, Бани, это R2-В007. Ты где?

— Ой! А я тут, в ста двадцати двух метрах справа от шлюза, — сразу же откликнулась она, и смущенно добавила. — Извини, мы тут заболтались…

— Подожди. Через две минуты буду, — попросил я ее.

— Хорошо, ждем.

Бани обнаружилась возле площадки ведущего в ядро турболифтов, в компании еще трех LЕР-дроидов и двух ДУМов, что-то оживленно обсуждающих писклявыми голосами.

— Бани!.. — позвал я ее, и сразу де выругался. — Вот же хатт!

Трое из четырех дроид-кроликов синхронно обернулись, уставившись на меня белыми пуговками оптических сенсоров. А что делать? В бейсике, как и в английском, «бани», это кролик. И кто виноват в том, что хозяева, дающие имена дроидам не отличаются оригинальностью?

— Ладно! Попробуем по-другому… ВNI-110, а ну, прощайся, и за мной! — скомандовал я, и, не оглядываясь, развернулся и поехал прочь по коридору.

Правда перед лифтом пришлось чуть сбавить скорость, чтобы дроидесска меня все же догнала. Так что в кабине мы очутились почти одновременно. После чего я передал команду на закрытие двери и подъем на второй технический уровень, включив в нее свой личный код.

— Так, Бани, а теперь делай как я, — вновь пришлось мне ей приказать.

Я активировал репульсоры, и поднялся под потолок кабины, где находился верхний аварийный люк, замаскированный под декоративную панель. И когда лифт вдруг остановился, а крышка приподнявшись, отъехала в сторон, я вылетел в лифтовую шахту. Секундой позже, за мной последовала Бани, которую, правда пришлось хватать за лапку-манипулятор, и впихивать в нишу справа от нас, ведь кабина сразу же начала подъем, а люк с щелчком закрылся.

— Не тормози! — подбодрил ее я, вылетая в лифтовую шахту, когда кабина прошла мимо нас.

Спустившись на два метра вниз, и надавил корпусом на неприметную панель, которая тут же провернулась на петлях, и я попал в небольшой закуток среди переплетения коммуникаций технического подуровня. Девчонка-дроид прошмыгнула следом.

— Ноль-седьмой, а куда мы идем? — спросила она.

— В сердце корабля, — подмигнув подсветкой индикатора, ответил я, и стал пробираться сквозь лабиринт из труб, воздуховодов и кабелей.

— Это как? — не поняла дроидесска. — Вот нельзя нормально сказать? Я не должна постоянно догадываться о том, что ты хочешь! Тащишь куда-то, ничего не объясняешь. Не надо так!

— Все, больше не буду, тем более мы уже на месте, — объявил я, сняв крышку технологического лаза, и забираясь в узкое и длинное пространство между несущим каркасом главного реактора «Дредноута» и отсеком проекторов дефлекторного щита.

— И что? — разочарованно спросила Бани, глядя на ряд из девяти прикрепленных к стене разъемов, от которых жгут кабелей тянулся к настенному шкафу, в который также входили еще два гораздо более толстых кабеля.

— Не что, а резервная рубка управления, — пояснил я. — Девять дроидов здесь, плюс шестнадцать на местных постах, позволяют, при необходимости, управлять кораблем в полном объеме.

— Но… — удивилась та.

— Что, ожидала рядов мониторов, кучи панелей с приборами и индикаторами, обзорных окон и прочей ерунды?

— Нет, я понимаю, но… Но двадцать пять дроидов для управления такой махиной!?

— Ну так и органиков, ни штатной команды в 16000 человек, ни даже 826 [137] на «Дредноуте» как здесь, точнее 4120, если считать привлекаемых колонистов, не нужно. Я, признаюсь, прочитав штатное расписание этих кораблей, долго сомневался в умственных способностях его составителей. Четыре вахты, плюс резервная, плюс полное дублирование всех постов в вахте, если кому-то по нужде отлучиться захочется. И это не считая ремонтников на все случае жизни, и «абсолютно необходимых» на военном корабле стюардов, бухгалтеров, юристов и прочих, кого в базе по уму держать надо. Мое мнение, если рационально подойти к штатной структуре, трех тысяч человек с головой хватит для полноценной эксплуатации, а если нормально автоматизировать процессы, и принять не базовые стандарты по работе с техникой, для рас, которые считаются разумными, а жесткие нормативы, с отсеиванием несправляющихся, и видовой сегрегацией по специальностям, думаю, оптимальная численность экипажа будет 276 органиков и 610 дроидов всех типов, включая абордажные команды.

— Но двадцать пять дроидов все равно мало, — не поняла Бани. — Ты же сам говоришь, что необходимо 886 членов экипажа?

— Это для полноценной эксплуатации, на несколько дней и такой команды хватит. Кстати, с этого момента, властью, данной мне королевой Набу, объявляю о присвоении дроиду ВNI-110 Бани звания лейтенанта флота ПСОН, — торжественно, насколько позволял бинарный язык, сказал я. — Твоя задача изучить сенсорный комплекс Д-3, а в последующем, командование дроидами резервного поста.

— Но… Но как, я же не справлюсь. Я не пилот, и даже не астромех… Ой, извини! Но я действительно не разбираюсь в кораблях, — запричитала зайка.

— Ничего сложного, тем более ты же ЛЕП-дроид, у вас одна из лучших систем обработки неполной и искаженной информации. Как бы вы еще справлялись с работой нянек и личных слуг? — поспешил успокоить ее я, хоть и сам сомневался в правильности подобного решения. — Понимаешь, кроме тебя тут будет еще один дроид со сформировавшимся сознанием, но его задача – управление кораблем и навигация. Да и базы и программы я тебе подготовлю.

— Скрип? — уточнила Бани.

— Нет, у него будут другие задачи. С кандидатурой я еще не определился.

— А меня, ну во время изучения, не обнаружат? — все еще пытаясь отмазаться, спросила дроидесска.

— Нет. Функции управления я отключил. Так что связь односторонняя. Ты сможешь пользоваться лишь тем, что включил экипаж. Вот, попробуй.

— Ух, ты! — пискнула она, вставив разъем в гнездо, и надолго затихла.

Еще бы! Это мне – астромеху с неплохим сенсорным комплексом и опытом полетов на различных аппаратах от спидербайка до «Мародера», подобное казалось нормальным, а вот дроиду, который воспринимает окружающее лишь в видимом спектре, причем с втрое меньшей стереоскопической базой, чем у человека, такое, наверное, казалось удивительным и пугающе-прекрасным. Нет, у меня-то самого зрение монокулярное, но в моем случае проблему объема решал сложный программный пакет, для работы которого был выделен отдельный сопроцессор, а общая «картинка» синтезировалась из данных, поступающих от нескольких датчиков, включая видеокамеру, лазерный дальномер, миллиметровый локатор, хомодетектор – по сути, пассивный приемник излучения в диапазоне между сверхвысокими радиочастотами и нижней частью ИК-спектра, гравитометра и магнитометра, а также из карт и данных от навигационных систем.