Завтрашняя запись

Глядя снизу вверх на Финчета, он сказал:

— Сегодня вечером мы придем к Телио, отец. Но должен сказать тебе вот что: может случиться, что Глаза Шлорбы — Свидетель Телио, твой друг — окажется очень далеко.

— Твой вождь мне об этом говорил, — ответил Финчет спокойно. — Мы вполне готовы его не застать. Но, может быть, его люди скажут, как его найти? Или ты хочешь сказать, что Телио нас не впустят?

Крупные пальцы снова сделали быстрый жест.

— Телио с радостью дают приют любому искателю. Но мой долг велит сказать, что хотя сегодня вечером мы придем к Телио, твой поиск может этим не закончиться.

— Ясно. Экипаж вел поиски целые века — так говорят вахтенные журналы. Так что мы с парнишкой можем поискать и еще немного.

— Старец мудр. — Борджин склонил голову, а потом снова посмотрел вверх на своего собеседника. — А что станется с тем, что растет?

— Хороший вопрос, — отозвался Финчет и устремил взгляд в пустую даль, рассеянно водя пальцем по атласно-гладкому боку кружки.

Он вздрогнул, опомнившись, и перевел взгляд на воина, продолжавшего терпеливо ждать.

— Земля в этих местах сухая, — сказал он.

— Да, старец.

— С каких пор это так, не знаешь?

— С тех пор как явился Синдикат и сломал хребет Биндальчи, — сказал Борджин монотонно, словно заучил эти фразы наизусть. — Он поверг нас в дикарство и построил Дамбу Ненавистных у Мыса Предателя, прямо под полярными льдами. — Он моргнул и добавил уже более нормальным голосом: — Телио знают об этом больше, отче. У меня только предания.

— Гм. Видели эту дамбу на подлете. Было бы лучше для всех, если бы она исчезла…

Борджин поднял голову, и в глазах его отразилась чистая радость:

— Старец покажет нам способ ее убить? Освободить землю и возродить Биндальчи? — Он встал на колени, выдернул из-за пояса огромный кинжал и положил его плашмя Финчету на колени. — Я твой!

— Нет, — твердо ответил Финчет, — не мой. Боги с тобой, парень, я же не Капитан! Если хочешь принести клятву на клинке, подожди, пока не поговоришь с капитаном Кристефионом. Он может знать, как идти дальше и как исправить сломанное. А сейчас возьми его и спрячь. Я слишком старый для таких глупостей.

Борджин выглядел крайне расстроенным, но взял свой кинжал, убрал его и сел на пятки.

— Отец мой…

— Да?

— А как мне найти этого… Капитана Кристефиона? Если он такой великий вождь, как ты сказал, он станет повелителем моего клинка.

Финчет благодарно допил остатки воды и отставил кружку в сторону.

— Мы надеемся найти его там же, где и Свидетеля Телио, — медленно ответил он. — И насчет зелени тоже ему решать, понимаешь? Надеюсь, что он будет в форме и решит быстро. Хотя, по правде говоря, он любит рискованные приключения. Если окажется, что его нет в живых, тогда мы предоставлены самим себе, потому что Саду больше не взлететь, это определенно.

Его собеседник нахмурился.

— А почему твой Капитан путешествует с Глазами Шлорбы, старец?

— Потому что мой Капитан обещался носить нечто, называемое Каратель или Трезубец, а куда направляется он…

— …туда и Глаза Шлорбы, — благоговейно выдохнул Борджин. Твой Капитан — Трезубцедержец, старец?

— Я ж тебе это и говорю?

— Да, да!

Борджин вскочил на ноги с такой стремительностью, что Финчет пошатнулся на своем камне. Но воин просто секунду стоял неподвижно, выгнув спину, подняв лицо к небу, раскинув руки. А еще через секунду он столь же внезапно наклонился вперед, непонятно двигая пальцами.

— Благодарю тебя, отец мой, за твои поучения, благодарю от всего сердца. Ты принес обещание величия всем Биндальчи. — Он выпрямился, и на его лице сверкнула улыбка, в которой не было ни капли смеха. — Кто бы мог подумать, что это случится при моей жизни! — Он с явным усилием взял себя в руки. — Мальчик несет тебе еду. Насыщайся. Тебе принесут одеяло для отдыха перед последним переходом. О радость!

Он повернулся и зашагал обратно к своим товарищам.

Финчет покачал головой и взял у Велна кусок вяленого мяса и горсть мелких сладких плодов, а потом застыл, держа еду в руке и пристально глядя в никуда.

Книга была древней — такой же древней, как самые старинные тома, виденные в доме у Шилбана, — и переплетена в тяжелую кожу. На передней обложке когда-то была нарисовала картина: остались чешуйки лиловой, зеленой и золотой краски. У страниц был золотой обрез, а сами они оказались не из тонкой и мягкой кожи, как предполагал Лал, а из толстой гладкой бумаги, которая хорошо впитала чернила и сохранила их непоблекшими.

— Это — вторая из Книг Телио, — сказала Первая, стоя у его плеча. — Увы, мы утратили рецепт чернил, и более поздние книги читать труднее.

Лал осторожно провел пальцами по странице, почувствовав канавки там, где по бумаге прошло перо.

— А первая Книга Телио? — спросил он.

— Она записана на скальных стенах и на плитах из мрамора, малахита и золота. Ее принести невозможно, ты сам должен будешь к ней пойти. Если считаешь, что это тебе поможет. Искателю следует знать, что некоторые из нас всю свою жизнь посвятили изучению одной этой Книги.

— Гм… — отозвался Лал, половина внимания которого была сосредоточена на той Книге, которую он держал в руках. — А о Карателе говорится с самого начала?

Первая из Телио отошла от него, пряча руки в рукава. Свидетель, наблюдавший за Трезубцем, лежавшим на отведенном ему месте в противоположном конце комнаты, уделил секунду внимания, чтобы посмотреть на ее лицо.

— Биндальчи, — медленно сказала она, — много лет были лишены Карателя. Так учат нас Книги.

Лал резко поднял голову.

— Так учат вас Книги, — повторил он. — В которой Книге впервые появляется Каратель?

Она избегала его взгляда.

— Старые записи… Понимаешь, они очень убористые, очень трудно читаются. Книги, которые идут следом за этой, поблекли, некоторые страницы разобрать не удается… — Она расправила плечи и посмотрела прямо на него. — Первое ясное упоминание о Карателе содержится в третьей Книге, — сказала она. — Было сражение…

— Между богом и его детьми — богиней и младшим богом, — сказал Лал, и Свидетель Телио вскочил на ноги, не сводя с него глаз.

Первая из Телио тоже воззрилась на него, но быстра овладела собой.

— Ты узнал эту историю от Карателя?

— Нет, — ответил Лал, — из очень древней книги на планете, называемой Хенрон… — Он посмотрел на Свидетеля, и тот увидел в глубине огромных странных глаз искры смеха. — Это был только отрывок — основной миф. Никаких намеков на то, что мог означать этот миф и было ли у бога имя.

Свидетель Телио опустился обратно на свое место и успокоил мысли, чтобы выполнять свой долг.

Лал снова повернулся к лежащей перед ним Книге, а потом посмотрел на Первую.

— Я изучу ее и подумаю, как следует поступать далее, — сказал он тоном, недвусмысленно предлагающим ей уйти,

— Пожалуйста, будь добра, сообщи мне, когда прибудут остальные тома.

Она возмущенно выпрямилась, но вовремя вспомнила о том, что по праву положено Трезубцедержцу, и вежливо откланялась.

Лал еще раз провел пальцами по гладкой бумаге с канавками от пера, открыл Книгу на середине и внимательно прочел одну страницу, потом открыл в конце и сделал то же. Он осмотрел переплет и нахмурился на остатки иллюстрации на обложке.

А потом он бережно положил Книгу на стол и встал. Не говоря Свидетелю ни слова, он вышел из комнаты в соседнее помещение, где спала Корбиньи, оправляясь от последствий раны и лечения.

Исцеление оказалось не таким полным, как он надеялся. Она все еще оставалась слабой, измученной, но ученые Телио и пленный врач с корабля Ворнета сошлись на том, что ее жизнь вне опасности. Отдых и питание, посоветовали они, покой и атмосфера доброты в кругу тех, кто ее любит.

Эту последнюю рекомендацию дала младшая из целителей Телио, и Лал поблагодарил ее нижайше, мысленно усомнившись в том, существуют ли те, кому дорога Корбиньи, если не считать его самого, не умеющего любить, и Свидетеля, который прежде всего следует долгу.