Аластор-2262

Паром вскоре пришвартовался у одного из причалов Уэлгена. В ноздри пахнуло восхитительным запахом, исходившим из расположенного неподалеку ларька, где торговали свежезажаренной рыбой. Глиннес сошел на берег и купил пакет с вареными тростниковыми стручками и длинный кусок жареного угря. На всякий случай глянул, нет ли здесь где-то Ширы, Глэя или Марчи, хотя почти не рассчитывал на то, что они могут тут оказаться. Внимание его привлекла группа чужестранцев, состоявшая из трех молодых мужчин в одинаковой, чем-то напоминавшей форменную, одежде – отлично пошитых комбинезонах, подпоясанных в талии – и отполированных до глянцевого блеска, тесно облегающих ступни башмаках и трех молодых женщин в сравнительно простых платьях из плотного белого полотна. Волосы и у мужчин, и у женщин были коротко пострижены, однако таким образом, что это нисколько не портило их лица. У всех шестерых на левом плече красовался небольшой медальон. Они прошли мимо Глиннеса совсем близко к нему, и только тогда он понял, что никакие они не иностранцы, а триллы… Студенты факультета схоластической метафизики какого-нибудь колледжа? Последователи новомодного религиозного культа? Любое из этих предположений могло оказаться верным, так как они несли книги и калькуляторы и, казалось, увлеченно о чем-то спорили. Глиннес присмотрелся к девушкам повнимательнее. Что-то в них было такое, на что он поначалу не обратил внимания. Им явно не доставало женственности, той женственности, которая должна была пробуждать естественный аппетит у мужчин. Девушки на Трилле обычно не очень-то заботятся о том, что на себя надеть, и удовлетворяются любой одеждой, которая первою подвернется под руку, нисколько не смущаясь тем, что она может оказаться мятой, запачканной или поношенной. Делают же нарядной свою одежду они тем, что украшают ее цветами. Эти же девушки выглядят не просто чистюлями, а прямо-таки помешанными на всем, что касается чистоты и аккуратности… Глиннес пожал плечами и вернулся на паром.

Взяв курс на восток, паром теперь все больше и больше углублялся в самую сердцевину Шхер, проходя извилистыми рукавами, наполненными запахом стоячей воды и гниющих камышей, а временами – и острым зловонием, свидетельствующим о скоплении мерлингов. Вот впереди показался затон Рипил и скопление хижин, образующих поселок Зауркаш, пункт пересадки для Глиннеса. Паром здесь круто сворачивал на север, к деревушкам вдоль берегов острова Большой Воуль. Глиннес выгрузил свои чемоданы на пирс и на какое-то мгновение задержался, глядя на поселок. Главной его достопримечательностью был хассэйдный стадион со старыми обветшалыми трибунами, некогда база команды «Зауркашские Змеи». Почти по соседству располагалась таверна «Чудо-Линь», самая уютная среди трех зауркашских таверн. Глиннес прошел по причалу к павильону, где десятью годами раньше Мило Харрад давал напрокат лодки и заведовал речными такси.

Не заприметив нигде Харрада, Глиннес обратился к незнакомому парню, вздремнувшему в тени.

– Добрый день, дружище, – произнес Глиннес, и парень, проснувшись, поднял на Глиннеса исполненный некоторой укоризны взор. – Может быть, подбросите меня на остров Рабендари?

– Куда вашей душе угодно. – Парень неторопливо осмотрел Глиннеса с головы до ног, затем, слегка пошатываясь из стороны в сторону, поднялся. – Вы ведь, если я не ошибаюсь, Глиннес Халден?

– Совершенно верно. А вот вас я что-то не припоминаю.

– Не стоит напрягать свою память. Я – племянник Харрада, выросший в Воалише. Меня зовут Харрад-младший, и, как мне кажется, так меня будут величать и всю оставшуюся жизнь. Я запомнил вас, когда вы выступали за «Змеев».

– С тех пор прошло не так уж мало лет. У вас прекрасная память.

– Я бы этого не сказал. Просто все Халдены были прирожденными хассэйдерами. Старик Харрад часто вспоминал Джата, лучшего из полузащитников, когда-либо выступавших в Зауркаше. Так, во всяком случае, говорил старина Мило. Тира же был чисто защитником, очень надежным, но медлительным. Насколько мне помнится, я не видел, чтобы он хоть раз исполнил чистый перескок.

– Вполне справедливое суждение. – Глиннес снова обвел взглядом набережную. – Я рассчитывал, что здесь меня будет встречать или он сам, или еще один мой брат Глэй. Очевидно, сейчас они заняты каким-нибудь другим, более неотложным делом.

Харрад-младший глянул на него как-то искоса, затем пожал плечами и подтянул к пирсу один из своих стройных бело-зеленых глиссеров. Глиннес погрузил в него чемоданы, и они взяли курс на восток, следуя изгибам рукава Меллиш.

Харрад-младший прочистил горло.

– Вы рассчитывали на то, что вас будет встречать Шира?

– Естественно.

– Значит вы ничего не слышали о Шире?

– С ним что-то стряслось?

– Он исчез.

– Исчез? – Взгляд Глиннеса стал рассеянным, слегка отвисла нижняя челюсть. Каким образом?

– Никто толком не знает. Скорее всего, попал на обеденный стол мерлингов. Так бывает с большинством исчезнувших.

– Если только не уходят навестить друзей. [9]

– На два месяца? Шира был крепким бугаем, так мне говорили, но два месяца на одном только коче – это нечто совсем уже из ряда вон выходящее.

– Мда, – уныло произнес Глиннес и отвернулся, чувствуя, как у него пропала всякая охота разговаривать. Джат исчез, Шира исчез – грустным получилось его возвращение домой. Проплывающие мимо пейзажи, теперь еще более знакомые, теперь ассоциирующиеся со множеством воспоминаний, только еще больше усугубляли охватившую его печаль. Вот глиссер промчался мимо острова Джези, острова, где тренировалась первая команда, в которой он выступал, команда «Молнии из Джези». Вот справа по борту мелькнул остров Кэлсион, где прелестная Лоэль Иссаам так и не поддалась на все его уговоры. Впоследствии она стала шейлой команды «Гаспарские Тритоны» и в конце концов, после своего посрамления, вышла замуж за лорда Клойза из Грэйве-Тэйбла, расположенного к северу от Шхер… Воспоминания переполнили его, теперь ему уже стало казаться очень странным, почему он вообще покинул Шхеры, а десять лет, проведенные в Гвардии, казались уже не более, как сном.

Глиссер вошел в широкое русло Сивод, откуда уже было рукой подать до побережья Южного Океана. К югу, на расстоянии в милю, виднелся остров Ближний, а за ним, чуть побольше и повыше – Средний, а еще дальше, еще более широкий и высокий остров Дальний. Несмотря на легкую дымку над поверхностью воды, все три силуэта четко просматривались как три разные острова, хотя Дальний совсем уже смутно вырисовывался на фоне неба почти у самого горизонта.

Оставив ведущее к океану русло к юго-западу, глиссер, не снижая скорости, вошел в идущий строго на восток узкий проток Атенри, где развесистые кроны войлочных деревьев смыкались друг с другом, образуя шатер над темной стоячей водой. Здесь запах мерлингов был особенно заметным, и как Харрад, так и Глиннес с повышенным вниманием следили за появлением кругов на воде. По причинам, лучше известным только им самим, мерлинги в огромных количествах собирались в протоке Атенри – то ли из-за плодов войлочных деревьев, которые были ядовитыми для людей, то ли из-за тени, которую давали их ветви, то ли из-за особого вкуса корней, разветвлявшихся под водой. Однако поверхность воды оставалась безмятежно спокойной. Если мерлинги и были где-то здесь поблизости, то предпочитали держаться поглубже в своих норах. Но вот глиссер выскочил на просторы озера Флейриш, и справа по борту показались пять островов, где был расположен старинный особняк лорда Таммаса Генсифера. А вскоре показался и сам лорд, вернее парусник на подводных крыльях, за румпелем которого восседал Таммас Генсифер, крепкий круглолицый мужчина лет на десять старше, чем Глиннес, с мощными плечами и грудью, но весьма худосочными ногами. Умело орудуя шкотами, он круто развернул парусник, вспенив поверхность воды, а затем подтянул парус, в следствие чего яхта легла на параллельный курс с глиссером Харрада, который к этому времени тоже притормозил. Потеряв скорость, яхта опустилась на поверхность воды и теперь медленно скользила рядом с глиссером.