Взломщик (СИ)

И в этой просьбе было столько любви, что парень чуть не сорвался и не остался. Но, по здравому размышлению понял, что мог совершить очень большую ошибку. И ценой этой ошибки могла стать не только его, но и ее жизнь.

То, что его будут искать — было совершенно ясно.

Будут искать официальные структуры, чтобы выяснить, что они делали в банке перед ограблением и чем занимались после. А так как твердого алиби на сотню свидетелей не было, а вера вещь нематериальная, то вероятность стать главными подозреваемыми была очень высока.

Будут искать неофициальные структуры, чтобы устранить возможную утечку информации. И искать будут до тех пор, пока не найдут. Ведь для них срока давности не было, и была вероятность того, что информация, которая может быть у Антона, окажется очень горячей.

Будут искать хозяева банка, чтобы выяснить, что произошло. А выяснив, постараться переложить всю вину на ребят.

Будут искать криминальные личности. Потому, что им очень сложно объяснить, что денег в банке не было, а делить пусть и не свое, они умеют очень здорово.

Поэтому надо валить. В смысле уехать подальше и побыстрее. Потому что, есть шанс, что разборки внутри заинтересованных лиц могут закончиться вдруг разом и различные причастные станут не интересны. Потом.

— Привет! Давно ждешь, — Антон поднял взгляд на высокого парня, стоящего у светлой 'нивы'.

— Да нет. Ну что, это она?

— Да, вот смотри. Можешь проехать. Только давай так. Если замечаний нет, деньги на бочку. В смысле на торпеду. И на оформление.

— Поехали, прокатимся.

Антон сел за руль, Михаил рядом и начался тест-драйв.

Машина вела себя нормально. Несколько сильнее, чем обычно, гудела коробка, но в остальном замечаний не было.

Подъехали снова к ГАИ. Антон подумал и сказал:

— Михаил! А ты сильно спешишь?

— Нууу. Я с работы отпросился, чтобы машину продать. Чем быстрее вернусь, тем лучше.

— Слушай, а как тебе такой вариант. Продажа по доверенности. Плюс, пишем друг другу расписки, что нет пре-тензий и разбегаемся. Думаю, в полчаса уложимся. А я гарантирую, что через три месяца на тебе машины не бу-дет.

— Оплата как?

— Как скажешь. Хочешь наличные, хочешь перевод с карточки. Мне без разницы. Банк вон там.

Михаил почесал голову. Антон прямо физически ощутил, как скребутся мысли в его голове. Он хотел продать. Хотел продать как можно быстрее, но при этом сомневался в честности Антона.

— Хорошо! Если у тебя есть сомнения, то делаем так. Оформляем доверенность на три месяца. Если через три месяца машина не переведена, то ставь ее в розыск. Вернут машину, претензий по деньгам не будет. Так устроит?

Лицо Михаила прямо просветлело. Замаячила возможность получить деньги с нерасторопного клиента, да еще и вернуть машину назад.

— Устроит.

— Тогда пошли к нотариусу.

Там же у нотариуса Антон оформил расписки, что стороны не имеют взаимных претензий. Потом кинул на заднее сиденье свой рюкзачок и сел в машину.

— Ну! С богом!

Нога легла на газ, и машина взбрыкнув, покатила в сторону загородного шоссе.

Рассматривая еще отцовскую карту, Антон пришел к мысли, что есть смысл заехать в Ходынки, село за пять километров до кордона. Там был вполне приличный магазин, уверенно принимала сотовая связь, и много пустующих домов. В самом селе был газ, электричество, и отличие от центральных поселений было только в том, что до медицинской помощи надо было добираться пятьдесят километров. И это сельский фельдшер.

А чтобы получить квалифицированные медицинские услуги, надо было ехать до районного города, а это уже полторы сотни километров.

Да все бы ничего, не так уж и далеко по современным меркам находилась неотложная помощь. Но…

Собственно это 'но' и делало эту помощь практически недоступной. Даже в наш, вполне себе просвещенный век. И причин как обычно было две — ДД — дураки и дороги.

Дурак первый — местный столоначальник, а по-простому — глава района, в который входили Ходынки и еще ряд ближних сел. Он считал, что дорожное строительство должно было осуществляться центральной властью. А потому все невеликие средства, отпущенные на эти нужды, расходовал на создание приличных дорожных условий только в районном поселении.

Дурак второй — глава городского образования, в которое формально входили и близлежащие сельские районы, имел противоположную точку зрения. И со своей стороны тратил дорожные фонды на обустройство городских дорог.

Видимо эта дурость была или наследственной или территориально зависимой. Потому что при смене личности при власти, дорожная позиция не менялась. Новые мэры и главы до хрипоты спорили на очередных выборах о правильном распределении дорожных денег, вроде бы приходили к согласию, но делали все то же, что и их предшественники.

Итогом этого противостояния были три километра асфальта проложенного из уездного города в сторону ближних сел и разбитые грунтовки, а чаще даже направления, соединяющие эти села.

Поэтому расстояние в два часа дороги по среднему шоссе от города до кордона, превращались в полдня пути по дороге типа 'Кэмел Троффи', с форсированием водных переправ и заросших мелкими елками открытых про-галин.

Так что, медицинская помощь могла достичь нуждающегося в ней пациента только через сутки, да и то если повезет и транспорт не завязнет в болотистой трясине, или не потеряет какой-нибудь мост на водной переправе.

Вот в такое место и двигался Антон.

Вроде бы и недалеко от города, а место достаточно дикое. Да еще пара километров и начинался лесной мас-сив. Самое то, чтобы переждать трудные времена.

Заехав в Ходынки, парень направил машину в сторону местного центра. Магазин, заброшенная церковь со старым погостом и небольшая площадь с тремя лавочками, на которой тусовалась по вечерам местная молодежь.

Войдя в магазин, Антон поздоровался и начал рассматривать небогатый ассортимент.

— Ты из города что ль? — спросила продавщица, дородная девица с опухшим лицом.

— Да вот ищу, кто бы сдал дом на лето. Отпуск у меня большой получился. Хочу пожить на природе. Не подска-жите?

Девица улыбнулась, что выглядело достаточно глупо, и сказала:

— Тебе к Семенычу надо. Он у нас такими делами заведует.

— А найти этого Семеныча где можно?

— Так это тебе надо…, - дальше последовало длинное объяснение, как отыскать этого самого Семеныча. По рассказу продавщицы выходило так, что надо ехать в сторону выезда из села и спрашивать всех встречных, где может быть этот неуловимый Джо.

Оценив местный ассортимент товаров, Антон выдвинулся на поиски Семеныча.

Через полчаса парень разговаривал с невысоким, невзрачным дедком, который был толи местным старостой, толи управляющим бесхозным имуществом. В общем именно он решил проблему Антона просто и быстро.

— Пятьсот рублев за месяц постою. Дом хороший, не тикёт, есть сарай и большой хлев. Как Фекла преставилась, так и стоит без делу. Родаков у нее не осталось, потому и не нужён никому. С Марфой, соседкой ее, договорись. Она и поисть приготовит и за вещами приглядит, случись чего.

— А деньги-то кому?

— Так мне и давай. На храм собираем, вот и будет твоя доля.

Парень отдал Семенычу три тысячи рублей, сказав, что пока это за три месяца, а остальное пожертвование на храм.

Семеныч обрадовался такой щедрости, но старался особо не выказывать удовлетворение.

— Тебе дров надо прикупить. Дашь тыщу, Михей привезет трактор с делянки. Тебе до самых холодов хватит. А ему приработок.

Решив все насущные оргвопросы, вместе поехали к дому.

Дом впечатлил своими размерами и основательностью.

Просторная изба-пятистенка, большой двор, сарай, в который можно было загнать трехосный 'Урал', хлев, больше похожий на второй сарай, и маленькая банька в углу двора.

— Сыны у Феклы в Афгане полегли, муж был трактористом, самым лучшим в районе. Два года как помёр. Фекла одна пыталась хозяйствовать, да видно перенапряглась и прошлым летом ушла к мужу. Вот и стоит бесхозным. Так-то такие хоромы стоят ого-го. Да только мало народу у нас осталось. Вот и некому взять. Так что живи, — рассказывал Семеныч, показывая нехитрые сельские постройки.