Лаки Старр и кольца Сатурна

Глава пятая

Скользя по поверхности Сатурна

Метеор» скрылся за Гидальго, а потом покинул плоскость эклиптики и вновь устремился к южному полюсу второй по размерам планеты Солнечной системы.

Никогда раньше за короткую историю своих космических приключений Лаки и Верзила не проводили столько времени в пространстве без перерыва. Почти месяц назад они покинули Землю. Но маленький клочок воздуха и тепла — «Метеор» — оставался для них Землей и мог поддерживать жизнь неопределенно долго.

Запаса энергии благодаря передаче ее с других кораблей хватит на год, если не придется участвовать в бою. Воздуха и воды, которые проходят очистку в баках с водорослями, хватит и на всю жизнь. Водоросли даже снабдят пищей, если кончатся обычные концентраты.

Настоящее неудобство представляло только присутствие третьего человека. Как заметил Верзила, «Метеор» — двухместный корабль. Необычное сосредоточение энергии, скорости и вооружения стало возможно именно из-за экономии жилой площади. Приходилось по очереди спать на стеганом одеяле в пилотской рубке.

Лаки заметил, что неудобства компенсируются введением четырехчасовых вахт вместо обычных шестичасовых.

На что Верзила горячо ответил:

— Конечно, и когда я пытаюсь уснуть на этом проклятом одеяле, а толстолицый Бен сидит у приборов, он всеми сигнальными огнями светит мне прямо в лицо.

— Дважды за вахту, — терпеливо ответил Василевский, — я проверяю сигналы чрезвычайного положения, чтобы убедиться, что они действуют. Таково правило.

— И он свистит сквозь зубы, — продолжал Верзила. — Послушай, Лаки, если он еще раз угостит меня «Моей сладкой Афродитой с Венеры» — еще хоть раз, — я сломаю ему руку между плечом и локтем, а обломком забью, его до смерти.

Лаки серьезно сказал:

— Бен, пожалуйста, воздержись от свиста. Если Верзила примется за дело, вся рубка будет залита кровью.

Верзила ничего не сказал, но когда он в следующий раз сидел у приборов, а Василевский спал на одеяле и музыкально храпел, Верзила, направляясь на свое место, наступил ему на пальцы вытянутой руки.

— Пески Марса, — сказал он, протягивая руки ладонями вверх и закатывая глаза в ответ на неожиданный тигриный рев, — я ничего не почувствовал под своими марсианскими сапогами. Боже мой, Бен, неужели это были твои пальчики?

— Ну, теперь усни только, — яростно вопил Василевский. — Если уснешь, когда я в рубке, ты, марсианская песчаная крыса, я раздавлю тебя, как паразита.

— Как я испугался, — ответил Верзила и притворно захныкал.

Лаки устало встал с койки.

— Послушайте, — сказал он, — тот, кто в следующий раз меня разбудит, остальную часть пути проделает за «Метеором» в космическом костюме на буксире.

Но когда на экране с близкого расстояния стали видны Сатурн и его кольца, все собрались в пилотской рубке. Даже если смотреть со стороны экватора, Сатурн — самое прекрасное зрелище в Солнечной системе, а уж с полюса…

— Если я правильно припоминаю, — сказал Лаки, — даже исследовательский полет Хогга коснулся в этой системе только Япета и Титана, так что он видел Сатурн лишь с экватора, Если сирианцы этого не сделали, то мы первые люди, которые видят Сатурн вблизи с такого угла.

Как и на Юпитере, мягкое желтое свечение поверхности Сатурна на самом деле — солнечный свет, отраженный верхними слоями его бурной атмосферы глубиной в тысячу и больше миль. И как на Юпитере, атмосферные вихри виднелись как разноцветные зоны. Но с экватора эти зоны казались полосками. А с полюса видны были концентрические круги светло-коричневого, светло-желтого и пастельно-зеленого цвета. Центром кругов был полюс Сатурна.

Но даже это меркло рядом с кольцами. С близкого расстояния кольца занимали двадцать пять градусов площади неба — в пятьдесят раз больше полной земной Луны. Внутренний край колец отделялся от поверхности планеты пространством в сорок пять угловых минут: тут вполне мог разместиться объект размером с Луну и свободно катиться по кругу.

Кольца окружали Сатурн, нигде не касаясь его. Видны были примерно три пятых окружности, остальное скрывалось в тени планеты. Примерно в трех четвертях от внешнего края колец находилась черная полоса, известная как «щель Кассини». Шириной в пятнадцать минут, черная лента делила кольца на две неравные по величине и освещенности части. Между кольцами и планетой видны были искорки, они поблескивали, но не образовывали сплошной белизны. Это было так называемое «креповое кольцо».

Общая площадь колец в восемь раз — превышает площадь Сатурна. К тому же кольца ярче, чем Сатурн, так что не менее девяноста процентов света планеты исходит от колец. Общая светимость составляет примерно сотую часть светимости Луны.

Даже Юпитер с близкого Ио не кажется таким поразительным. Когда Верзила наконец смог заговорить, он говорил шепотом.

— Лаки, почему кольца такие яркие? Из-за них сам Сатурн кажется тусклым. Это оптическая иллюзия?

— Нет, — ответил Лаки, — так и есть. Сатурн и кольца получают одинаковое количество солнечного света, но отражают его по-разному. Свет Сатурна — это отражение солнечного света от водородно-гелиевой атмосферы с примесью метана. Такая атмосфера отражает примерно 63 процента света. Кольца же в основном просто куски льда, отражают они не менее 80 процентов и потому кажутся гораздо ярче. Смотреть на кольца — все равно что смотреть на ледяное поле.

Василевский проговорил:

— И мы должны отыскать снежинку на этом снежном поле.

— Темную снежинку, — возбужденно воскликнул Верзила. — Слушай, Лаки, если там куски льда, а капсула металлическая…

— Полированный алюминий, — ответил Лаки, — отражает больше света, чем лед. Тоже светящаяся точка.

— Ну, тогда… — Верзила в отчаянии смотрел на кольца, казавшиеся огромными даже на расстоянии в полмиллиона миль, — тогда это безнадежно.

— Посмотрим, — уклончиво ответил Лаки.

Верзила сидел за приборами, меняя орбиту короткими толчками ионного двигателя. Аграв помогал проводить маневры в непосредственной близости от Сатурна.

Лаки наблюдал за масс-детектором. Этот прибор отыскивал в пространстве любые массы, определял их местонахождение по воздействию гравитационного поля корабля, если частицы были малы, или по их воздействию на корабль, если они были велики.

Василевский только что проснулся и вошел в пилотскую рубку. Все молчали. Корабль приближался к Сатурну. Краем глаза Верзила смотрел на Лаки. По мере приближения Сатурна Лаки становился все напряженней и неразговорчивей. Верзила не раз наблюдал такое и раньше. Лаки чувствовал неуверенность: он считал, что шансы на удачу невелики, но не желал говорить об этом.

Василевский сказал:

— Не думаю, что стоит так убиваться у масс-детектора, Лаки. Кораблей здесь не может быть. Мы их найдем у колец. И много. Сирианцы будут искать капсулу.

— Согласен, — ответил Лаки. — К этому все идет.

— А может, эти подонки уже нашли капсулу, — мрачно предположил Верзила.

— Даже это возможно, — согласился Лаки.

Они поворачивали, начиная огибать шар Сатурна, сохраняя расстояние в восемьдесят тысяч миль от его поверхности. Дальняя часть колец, та, что была на свету, сливалась с огромным телом планеты.

Зато вблизи стало заметней внутреннее «креповое кольцо».

Верзила сказал:

— Знаете, я не вижу внутреннего края кольца.

Василевский ответил:

— Его, вероятно, и нет. Внутренний край кольца всего в шести тысячах миль от видимой поверхности планеты, и до него дотягивается атмосфера Сатурна.

— Шесть тысяч миль!

— Клочьями, но достаточно, чтобы создавать трение, и крайние куски гравия все больше сближаются с планетой. Они-то и образуют «креповое кольцо». Но чем они ближе, тем сильней трение, так что они еще больше приближаются. Вероятно, частицы есть до самой поверхности, они сгорают, попадая в более плотные слои атмосферы.