Звездный путь (сборник). Том 4

— Вы прочли это? — спросил Тулук.

— Да.

— Что вы теперь думаете о моей теории?

— Я думаю, что она имеет смысл, — пробурчал Мак-Кей. — Что вы теперь намерены делать?

— Этот клинок выкован, — сказал Тулук. — И я реконструирую узор ударов молота.

— Зачем?

— Изготовление мечей такого типа было тщательно охраняемым секретом, — сказал Тулук, не глядя на него. — Он передавался внутри семьи, от отца к сыну, в течение тысячелетий. Неравномерность ударов молота каждого кузнеца образует характерный узор, так что живущий ныне изготовитель может быть идентифицирован. Коллекционеры разработали надежные методы исследования подлинности. Эти методы абсолютно надежны, а данные следы так же индивидуальны, как отпечатки пальцев.

— И какие результаты вы получили? — спросил Мак-Кей.

— Я несколько раз повторил текст, чтобы исключить всякие сомнения, — сказал Тулук. — Хотя лак и шнур указывают, что возраст меча — самое большее восемьдесят лет, стальной клинок был изготовлен за много тысячелетий до этого, мастером Канемурой. Я могу дать индекс хранилища информации, если вы хотите убедиться лично.

Сообщение о родовых знаках паленки ожидало Мак-Кея, когда он вернулся со стратегического совещания из офиса Бильдуна. Он вернулся в полночь, но в Централи все еще находились служащие, занимающиеся своей работой. Особенно много было охранников.

Кресло-робот Бильдуна подняло подножку и легкими движениями манипуляторов массировало спину директора, когда вошел Мак-Кей. Бильдун открыл свои зеленые фасетчатые глаза и сказал:

— У нас информация о паленке. Раскраска, которую вы видели. Эта информация находится здесь, на моем столе, — он закрыл глаза и вздохнул.

Мак-Кей опустился в одно из кресел-роботов и сказал:

— Я устал от чтения. Что в нем?

— Это знаки зипзонга, — сказал Бильдун. — Идентификация безукоризненна. — Он снова вздохнул. — Я тоже устал, оказались бы вы на моем месте!

— Верю, — зевнул Мак-Кей. Он чуть было не дал своему креслу-роботу знак начать массаж. Наблюдать за тем, как обрабатывался Бильдун, было очень соблазнительно. Но Мак-Кей знал, что может заснуть, если предоставит своему телу это удобство. Охранник, неслышно двигающийся по комнате, должно быть, тоже устал, как и он сам. Они, несомненно, рассердятся на него, если он позволит себе задремать.

— Мы отдали приказ об аресте и арестовали главу рода зипзонгов, — сказал Бильдун. — Он утверждает, что никто из его рода не пропадал.

— Это так?

— Мы попытались проверить, но это очень сложно. У них нет никаких письменных подтверждений — только заверения одного из паленок, а чего они могут стоить?

— Вероятно, он поклялся своей рукой, а?

— Конечно. Но знаки его рода могли быть использованы и незаконно. Итак, мы можем егэ считать лжецом до получения доказательств.

— Потребуется три — четыре недели, пока паленка отрастит себе новую руку, — сказал Мак-Кей.

— Что ты имеешь в виду?

— У нее в резерве, должно быть, несколько дюжин паленок.

— Она может иметь пару сотен паленок.

— Высказывает ли глава рода досаду или смущение по поводу того, что знаки его рода используются неуполномоченными на это паленками?

— Мы не заметили ничего подобного.

— Он лжет, — сказал Мак-Кей.

— Откуда вы знаете?

— По юрисдикции жителей планеты Говахин фальсификация родовых знаков относится к восьми самым тяжким преступлениям, которые могут совершить паленки. И говахинцы должны об этом знать, потому что они первыми провозгласили неписаные законы паленок. Кроме того, они в течение тысячелетий являются защитниками паленок.

— Что вы предлагаете? — спросил Бильдун.

— Я хочу, чтобы мне разрешили допросить главу рода паленков.

— Не возражаю. Но что вы хотите у него узнать?

— Я хочу оказать на него грубое давление и в случае необходимости выжать из него показания.

— Как?

— Вы имеете представление о том, как важно сокровенное значение руки для паленки?

— Да, представляю. Почему вы спрашиваете?

— В прежние времена товарищи по виду вынуждали преступника-паленку съедать собственную руку. Сразу же после этого рану прижигали, чтобы воспрепятствовать росту новой руки. Это самая большая потеря для паленки, несмываемый позор для остальных.

— Не предлагаете ли вы всерьез…

— Конечно, нет.

Бильдун ужаснулся.

— Вы, люди, кровожадная натура. Иногда я сомневаюсь, что понимаю людей так же, как и вы.

— Где находится паленка? — спросил Мак-Кей.

— Что вы хотите с ним сделать?

— Допросить его! Что еще по-вашему?

— После того, что вы только что сказали, я вам не верю.

— Не бойтесь. Эй, вы, двое, — Мак-Кей сделал знак двум охранникам, которые стояли у двери. — Приведите сюда паленку!

Охранники вопросительно взглянули на Бильдуна.

— Выполняйте, — сказал Бильдун.

Десятью минутами позже глава рода паленков был доставлен в офис Бильдуна. Мак-Кей узнал рисунок на блестящем панцире и кивнул сам себе: тот был идентичен рисункам на панцирях, которые он видел.

Паленка остановился в двух метрах от Мак-Кея. Бронированное жабье лицо выжидающе глядело на него.

— Вы действительно хотите заставить меня съесть мою руку? — спросил он.

Мак-Кей бросил на конвоира укоризненный взгляд.

— Он спросил меня, какой тип людей вы представляете, — объяснил охранник, врайвер с нашивками лейтенанта.

— Я рад, что вы дали точное описание, — мрачно сказал Мак-Кей. Потом повернулся к паленке. — Что вы думаете об этом?

— Я думаю, что это невозможно. Такое варварство больше не позволяется совершать. — Существо с бронированной жабьей головой произнесло эти слова совершенно равнодушным тоном, однако свисающая с шейного сустава рука слабо, но нервно покачивалась из стороны в сторону.

— Я могу доставить вам кое-какие неприятности, — сказал Мак-Кей.

— Что за неприятности? — спросил паленка.

— Хотите узнать? Вы сказали, что можете поручиться за каждого члена вашего рода. Это так?

— Верно.

— Вы лжете, — сказал Мак-Кей. — Ваше родовое имя?

— Оно только для моих братьев по роду и соплеменников.

— И для говахинцев, — сказал Мак-Кей.

— Вы не говахинец.

Скрипучими и хрюкающими звуками говахинского языка Мак-Кей начал ругать предков паленки, описывать его вредные привычки и расписал возможное наказание за его поведение. Он закончил идентификационным сигналом говахинцев, эмоциональным всхлипыванием о том, что он сделает и о чем переговорит с гова-хинским начальством.

После наступившей паузы паленка сказал:

— Вы один из тех, кто пользуется гражданскими правами говахинцев.

— Ваше родовое имя? — настаивал Мак-Кей.

— Ладно. Меня зовут Байредх из Анка, — сказал паленка; в его голосе, казалось, появились нотки отчаяния.

— Байредх из Анка, вы лжец, — твердо сказал Мак-Кей.

— Нет! — рука вздрогнула.

— Вы повинны в тяжелейших преступлениях.

— Нет! Нет! — запротестовал паленка, но он потерял уверенность и был напуган.

Мак-Кей заметил, что охранники теперь подошли ближе и образовали кольцо вокруг него и паленки, заинтересованные этим допросом.

— Эй, вы! — обратился он к лейтенанту. — Приделайте вашим людям ноги!

— Ноги?

— Да! Вы должны наблюдать за каждым углом этой комнаты и быть готовыми к нападению. Вы хотите, чтобы Эбнис устранила нашего свидетеля?

Пристыженный лейтенант отступил на шаг назад и отдал приказ своим людям, но это было излишне: охранники уже снова стали наблюдать за помещением. Лейтенант-врайвер гневно подвигал челюстями и умолк.

Мак-Кей сказал:

— Что ж, Байредх из Анка, я задам вам пару вопросов. На некоторые из них я уже знаю ответы. Ест вы солжете хоть раз, я вынужден буду возродить методы варваров. На карту поставлено слишком многое. Вы меня поняли?

— Мой господин, вы не поверите, что…

— Скольких из вашего рода вы продали в рабство к Млисс Эбнис?